— Ну конечно. И мы сможем купить те греческие книги, которые тебе были нужны. Новые.
Они уселись в две кареты, причем на сей раз граф не возражал, чтобы близнецы ехали с ними, а поскольку те болтали без умолку, это освобождало Мэг от необходимости поддерживать беседу — к ее облегчению.
Когда они подъезжали к их старому дому, она с улыбкой прислушалась к пояснениям детей.
— Это Нед, — рассказывал Ричард, — старьевщик.
— Он кажется грубым, — вставила Рейчел, — но на самом деле он хороший. А это миссис Пикетт со своей собакой.
— Пес кусается, сэр. Будьте с ним осторожны. Галантерейная лавка. Ничего интересного.
— А вот и нет! Там есть такие симпатичные ленты. И пряжки и пуговицы. Ну, всякое такое. А это книжный магазин. А вот шляпный.
— Фи, шляпный!
— Лорд Саксонхерст носит шляпы, так что молчи!
Пока близнецы выясняли, чьи шляпы смешнее — мужские или женские, граф рассматривал новую шляпку Мэг.
— В следующий раз определенно нужно будет купить шляпку с цветами.
Мэг инстинктивно потянулась к своему прелестному бархатному капору.
— Вообще-то я предпочитаю более простой стиль.
— А на меня иногда производят впечатление легкомысленные шляпки, украшенные цветами.
Мэг вынуждена была себе признаться, что ее тоже иной раз тянет к такого рода вещам.
— О, смотрите, — закричал Ричард, — вот наш дом, сэр! Тот, что с голубой дверью, прямо за гостиницей «Лошадиная голова».
Мэг впервые задумалась о том, что придется покинуть родной дом, и сердце у нее сжалось. Выходя на улицу сегодня утром, она почему-то считала, что вернется сюда, сбросив с плеч груз проблем. А вот теперь они должны забрать свои пожитки, чтобы в дом могла въехать какая-то другая семья.
Две красивые кареты произвели фурор на улице: прохожие, останавливаясь, глазели на них, соседи с любопытством выглядывали из окон. Поскольку близнецы прилипли мордашками к окошкам кареты, большинство наблюдателей вскоре поняли, кто приехал, и стали махать руками и улыбаться, несомненно, удивленные происходящим.
Мэг, которая не любила выносить свои дела на всеобщее обозрение, чувствовала себя очень неловко и благодарила небеса за то, что никто, казалось, не догадывался, что произошло.
Похоже, граф умел читать мысли. Когда карета остановилась, он тихо сказал:
— Думаю, нет необходимости всем все рассказывать.
— Конечно, — с благодарностью согласилась Мэг. Близнецы радостно обменивались приветствиями с друзьями и с нетерпением ждали, когда опустят ступеньки.
— Что вы сказали своим родным? Мэг покраснела, потому что приходилось сознаваться во лжи.
— Что мы познакомились у Рэмилли — это семья, в которой я служила гувернанткой.
— И безумно полюбили друг друга?
— Разумеется, нет. Это было бы абсурдно.
Его брови поползли вверх:
— Вы считаете любовь абсурдом?
— Нет. Но между мной и вами… — его взгляд заставил ее запнуться, — я имею в виду любовь с первого взгляда. Это невозможно.
— Вы живете в очень рациональном мире.
— Ну, словом, — поспешно закончила Мэг, — вы узнали о положении, в котором мы оказались. Поскольку вам была нужна жена, вы предложили это соглашение.
— Как восхитительно хладнокровно и практично! Что ж, так и будем говорить. Предлагаю для любопытных глаз напустить на себя чуть-чуть аристократического высокомерия. — Он выбрался из кареты и, повернувшись, подал ей руку.
— Увы, сэр, этого я начисто лишена.
— Так тренируйтесь, моя дорогая графиня. Тренируйтесь!
Мэг лишь улыбнулась, роясь в сумке в поисках ключа. Но дверь открылась сама, и на пороге предстал сэр Артур.
У Мэг перехватило дыхание. Она и забыла, что сегодня истекал назначенный им недельный срок. Мэг была не в силах пошевелиться, и ситуация обещала стать весьма неловкой, если бы не подбежали близнецы, которым не терпелось поделиться новостями.
Выслушав их, сэр Артур скользнул острым взглядом по Мэг и Лоре:
— Это правда?
Мэг изобразила оживленную улыбку:
— Разве это не замечательно, сэр Артур? И как вам, должно быть, радостно, что о нас больше не нужно беспокоиться.
Видя ярость, бушевавшую в его глазах, она не посмела бы подойти к двери и встретиться с ним взглядом, если бы граф не подтолкнул ее. На миг ей показалось, что сэр Артур не позволит ей войти, но он ретировался в переднюю, побледнев, но выдавив из себя улыбку.
— Если вы нашли поддержку для своей семьи, все ваши друзья, разумеется, этому рады, — сказал он, сверкнув глазами в сторону Лоры, и Мэг отчетливо увидела в них алчную похоть.
Впрочем, сэр Артур тут же взял себя в руки.
— Вы привезли мужа, чтобы показать ему свое родовое гнездо?
— Графиня приехала, — перебил его граф, — чтобы собрать семейные вещи. — К удивлению Мэг, на свет снова появился лорнет. — Я должен поблагодарить вас за доброту, проявленную к моей жене, сэр. И разумеется, вы можете передать счет на любую сумму моему секретарю.
Преподав ей таким образом урок «аристократического высокомерия», он повел Мэг мимо сэра Артура:
— Покажите мне дом, дорогая. Мне очень интересно увидеть место, где вы играли ребенком.
Мэг испытала злорадное удовольствие от того, что граф обращался с сэром Артуром как с дворецким. Высокомерие определенно иногда бывает весьма полезным.
Она повела графа по своему скромному дому, прислушиваясь к тому, как братья и сестры проводят такую же экскурсию, только в обратном направлении, для исключительно любезного мистера Чанселлора. Как приятно иметь кого-то, кто…
Мэг обернулась к графу:
— А могу я нанять секретаря?
— Нанимайте кого хотите. Но полагаю, что вам больше подойдет женщина-секретарь. Своего рода компаньонка. — Они стояли в коридоре, и Мэг, открыв комод, выбирала хорошее постельное белье, отбрасывая изношенное. — Моя дорогая, — сказал граф, забирая у нее из рук пожелтевшую наволочку и бросая ее обратно в комод, — нам не нужны лишние простыни. Оставьте их здесь, если, конечно, они не дороги вам как память.
Мэг вспомнила долгие часы, проведенные за штопкой, и с облегчением закрыла комод.
— Пусть она будет хорошенькая, непорочная и воздушная.
Мэг непонимающе замигала:
— Кто?
— Ваша секретарша.
— Зачем?
— Таков жалкий вкус Оуэна.
— Жалкий?
— Моя дорогая, хорошенькая — это прекрасно, но непорочная — смертельно скучно.
Мэг рассердилась:
— Я непорочна.
— Не думаю.
— Милорд!
Он улыбался, не обращая внимания на ее гнев:
— Я не имею в виду порочное прошлое, Минерва. Но если бы вы были равнодушны к основополагающим инстинктам, вы бы не воспринимали меня так нервно, разве я не прав?
