— Как вы себя чувствуете, леди Розамунда? — спросил он, усаживая ее рядом с собой, прежде чем она заняла место напротив.
— Очень хорошо, благодарю вас, — ответила она. Изгиб ее шеи манил его, и, чтобы скрыть неожиданное смущение, он отвернулся и выглянул из кареты:
— Бромли-Хаус, Грэм.
Карета выехала на улицу, и Брэм сразу же понял, что совершил ошибку, посадив Розамунду рядом с собой. Он мог лишь ощущать мягкие складки ее платья под своими пальцами, но, разговаривая, не мог смотреть ей в лицо.
— Я надеялся, что вы могли бы мне дать еще несколько подсказок, Брэм, — заговорил ее брат. — Благодаря вам я сегодня выиграл у Косгроува тридцать фунтов.
Зачем он его вообще пригласил? Научить бесталанного щенка нескольким трюкам, чтобы сэкономить себе пару фунтов за игральным столом? Но Лестер казался им обоим — ему и Кингу — слишком незначительной.
— Этот мальчишка обычно слишком нетерпелив, — проворчал Брэм, подавая ей руку. — Всегда спешит как на пожар.
Розамунда сжала его пальцы сильнее, чем он ожидал.
— Мне надо поговорить с вами наедине, еще до того, как кончится вечер, — прошептала она и раньше его спустилась по выдвижным ступенькам.
Брэм на мгновение задержал дыхание и затем вздохнул. Он прекрасно знал, что ему необходимо сделать сразу же после встречи с Косгроувом этой ночью — найти леди Экли, или Шарлотту Дюкамп, или Сару Вишер, или любую из несметного числа сексуальных дам, с которыми он был знаком. Прошло уже более недели, как у него не было женщины. В этом все и дело. Воздержание размягчало его мозг, делало его восприимчивым к чарам порядочной, почти плоскогрудой молодой леди, от которой можно было ожидать лишь неприятностей. Зачем ему лишние проблемы?
И хотя ему обычно нравились такие ситуации, он предпочитал, чтобы они не случались с его друзьями. Сдвинув брови, он вылез из кареты. Косгроув был его другом. И без его обучения и влияния сегодня жизнь Брэма была бы совсем другой. Но в течение несколько последних дней он стал сомневаться в отношении поступков своего друга. Как будто кто-то, особенно такой, как он, имел право подвергать сомнению чьи-то поступки. И все-таки легкая тень раскаяния поселилась в душе.
— Лорд Брэмуэлл, — с легким поклоном сказал дворецкий Бромли-Хауса. — Вы найдете лорда Куэнса в бильярдной.
— Спасибо, Грейвс, — ответил Брэм и, положив пальцы Розамунды на свой рукав, повел ее вверх по лестнице. — Не могли бы вы намекнуть мне? — тихо спросил он, решив, что шум, производимый Лестером позади них, заглушит их разговор.
— После того как вы ушли, мой брат привез своего компаньона, с которым завтракал, к нам домой, чтобы тот поговорил со мной, — сказала она напряженным, еле слышным голосом. — И мне бы хотелось, чтобы вы попытались еще раз уговорить меня сбежать, чтобы я могла изобрести новый предлог остаться и исполнить свой долг. Пока что ваши доводы недостаточно убедительны.
— Что? — Брэм не заметил, что остановился, пока Лестер не натолкнулся на него.
— Черт, Брэм, я из-за вас чуть не сломал себе шею.
— Что он сделал? — спросил Брэм, не обращая внимания на жалобы Лестера.
Розамунда сглотнула, явно собираясь с силами.
— Потом, — шепнула она.
Преодолев ощущение беспокойства и страха, охватившее его, Брэм распахнул дверь в бильярдную Бромли-Хауса и вошел.
— Поосторожнее с этим, — сказал он, когда Фин Бромли наклонился над бильярдным столом, чтобы нацелиться. И пояснил окружающим: — Я видел, как он кием сбил с ног лошадь.
— В наказание за то, что въехал на лошади в гостиницу, — усмехнулся Фин, выпрямляясь. Его правую бровь рассекал шрам, спускавшийся на щеку, отчего большинство женщин считали его обольстительным повесой. Брэм же видел, что стало с французским офицером, напавшим на него, и относился к своему другу с некоторой осторожностью.
— Розамунда, Лестер, — представил он, — это мои друзья лорд Куэнс, Фин Бромли и его жена Элайза, мисс Бет Бромли, лорд Лестер и его сестра, леди Розамунда Дэвис.
— Добро пожаловать! — Улыбаясь, лорд Куэнс сделал знак неотступно следовавшему за ним лакею, и тот покатил его кресло на колесиках вокруг стола, чтобы он мог поздороваться с гостями.
— Благодарю вас за приглашение, милорд, — приседая в реверансе, сказала Розамунда. — Вернее, за то, что вы позволили лорду Брэмуэллу привезти нас с собой.
— Чепуха! — Фин отложил кий, похлопал Брэма по плечу и пожал руку Лестеру. — Мы всегда приглашаем его, рассчитывая, что он познакомит нас с интересными людьми.
Спустя несколько минут все разговаривали друг с другом и смеялись, как старые друзья. Несмотря на некоторый внутренний дискомфорт, Брэм вспомнил просьбу Розамунды склонить ее к бегству, и ему стало немного легче. Все Бромли были верными друзьями; с ними он чувствовал себя свободнее, чем со своей семьей.
— Это не тот ли Лестер, который проиграл свое наследство… твоему другу? — тихо спросил Фин, когда они встали из-за стола и дамы удалились в гостиную.
— Если ты еще хоть раз упомянешь имя Косгроува, я не отвечу ни на один вопрос, касающийся его, — спокойно сказал Брэм, принимая бокал вина из рук своего старого товарища по оружию.
Фин опустился в кресло рядом с ним.
— Не надо сердиться. Мне просто любопытно. Я не успеваю следить за сплетнями с тех пор, как мы стали реже видеться.
— Я подумал, что было бы нетактично напоминать о развлечениях, которые могли нравиться тебе, покаты был холостяком.
Друг взглянул на него:
— Я, может быть, и женился, но ведь пока не умер.
— Ты так думаешь? Тогда поедем в клуб «Общество». Или на маскарад, который сегодня устраивает лорд Белмонт.
— Брэм, я…
— Ты не желаешь оставлять свою жену, пока будешь веселиться. Мне же не о ком беспокоиться. Если я решил куда-то пойти, разве я обязан идти туда один?
— Я не могу понять, почему ты считаешь общество Косгроува предпочтительнее своего.
— Брэмуэлл, — как всегда в нужную минуту вмешался лорд Куэнс, — вот лорд Лестер тут говорит мне, что он со своей сестрой в начале недели обедали с вами у вашего брата.
Черт бы его побрал! Почему все цепляются за его добрые дела? Ничего удивительного, что он редко совершал их.
— Я подумал, что ему с Оскаром не помешали бы несколько уроков карточной игры.
— Я проиграл почти фунт нечищеных орехов, — проявляя некоторый юмор, присоединился к разговору юноша. Естественно, любой, кто проиграл десять тысяч фунтов и не застрелился, не мог принимать что-либо всерьез.
— Я встречался с Оскаром, — улыбнулся виконт Куэнс. — Через несколько лет он может потягаться даже со своим дядей в искусстве карточной игры.
