Сердце Моры оборвалось, но она попробовала улыбнуться Куинну, пройдя по улице несколько шагов. Она пристально осмотрела все, что увидела, пытаясь отыскать хоть что-то, что можно было бы похвалить.
Горные пики вдалеке, прозрачный, искрящийся воздух, облака, похожие на вату… Облака плыли по небу, огромные, прозрачные, великолепные. Смотреть на них было одно удовольствие, они парили высоко над крышами мрачных безликих домов, которые словно припали к голой, без единого деревца земле. И куда ни глянь, всюду, насколько мог видеть глаз, тянулись заросшие полынью фиолетовые поля в лиловой дымке, или золотые прерии, или горы со сверкающими снежными вершинами. Этот городок весь был во власти неба, такого огромного и величественно-синего, что оно было способно повергнуть в печаль даже море.
— Какое красивое место! — пробормотала Мора.
Куинн молчал.
Он смотрел вдоль улицы, его лицо скрывалось в тени полей серой стетсоновской шляпы. Народу было немного, как и лошадей и повозок. Прохожие, которые шли по улице, ныряли в магазины или, напротив, выходили оттуда, казались обеспокоенными.
В некотором волнении Мора посмотрела на Куинна и увидела, как он вернулся к дилижансу и взял ее саквояж, стоявший на краю дощатого тротуара.
Куинн выглядел внушительно, весь в черном, высокий с каменным лицом. Какая-то женщина в шляпке выскользнула из магазина, увидела его, пронзительно взвизгнула и метнулась обратно. Мора почувствовала, как у нее перехватило горло.
— Что это с ней? — спросила она и с тревогой посмотрела на дверь магазина.
Куинн нахмурился, тоже в явном недоумении.
— Кто-то сильно напугал этот город, — пробормотал он. — Интересно кто?
В тот же миг раздался громкий крик:
— Оставайтесь на месте, мистер! Назовите ваше имя и род ваших занятий!
Мужчина в открытом окне второго этажа держал в руках дробовик и целился прямо в Куинна.
— Отойди отсюда, Мора, — тихо приказал Куинн. — Укройся вон на той веранде, вниз по улице. Сейчас же!
— Я тебя не оставлю.
— Черт побери…
— Отвечайте мне, мистер, да побыстрее, или вы станете покойником раньше, чем сядет солнце! — вопил мужчина с дробовиком, но его голос явно дрожал.
Куинн тихо выругался и сощурился от яркого солнца.
— Вы шериф? — спросил он таким четким, холодным голосом, что от него могло замерзнуть растопленное масло на сковородке.
Он говорил так хладнокровно, что Мора не могла не смотреть на него. Ее руки дрожали, но Куинн был спокоен, он твердо стоял на ногах, как горы, что обрамляли горизонт. Все же Мора ощутила в нем напряженность, но знала, что это из-за нее.
— Вопросы здесь задаю я, мистер, — продолжал мужчина. — Кто вы и что вам угодно в Хоупе?
— Я чужой в этом городе, — спокойно ответил Куинн. — И вижу, что Вайоминг не слишком-то гостеприимен.
— Куинн, скажи ему, кто ты такой, — настаивала Мора. Сердце ее бешено колотилось.
Улица замерла, не было ни прохожих, ни экипажей.
— Я думаю, кто-то должен мне объяснить, в чем дело. — Голос Куинна был глубокий, сильный, он несся над пустынным тротуаром. Хоуп походил сейчас на безлюдный город-призрак, и не от кого было ждать объяснений. Чуть тише, но угрожающе-серьезным тоном Куинн сказал: — Мора, не спорь. Спускайся по улице к веранде, там, где кресло-качалка. Сядь в тени и сиди спокойно. Сделай это немедленно!
Она проследила за его взглядом. Кресло стояло на веранде маленького опрятного дома почти в конце улицы. Маленькая вывеска над дверью сообщала: «Меблированный пансион Уолш».
Пуля туда не долетит, это верно, подумала Мора.
— Я не собираюсь никуда идти, я не оставлю тебя одного! — Страх сковал ее тело, но она подхватила Куинна под руку, не догадываясь, что руки у нее дрожат. — Не слишком гостеприимное место вы выбрали для нашего нового дома, мистер Лесситер, — прошептала она.
Изумление на секунду зажглось в его ледяных серых глазах, потом так же быстро исчезло.
— Я сказал тебе уже дважды, чтобы ты убиралась отсюда, сейчас же!
— А я тебе ответила тоже дважды — забудь об этом! Они сто раз подумают, прежде чем стрелять, если на дороге у них женщина.
— Черт побери, мне не надо, чтобы ты меня защищала!
— А мне не надо, чтобы тебя убили до рождения нашего ребенка! Мне нечего делать одной на твоем ранчо. Почему бы тебе не объяснить, что мы собираемся здесь поселиться…
Ее прервал холодный, ясный голос женщины с легким южным акцентом. Ее слова зазвенели на всю пустынную улицу.
— Ты можешь положить ружье, Джон Хикс! — сказала она командным тоном. — Это не главарь банды Кэмпбеллов. Этот тип во сто крат опасней его!
— Кто он такой? — взвизгнул мужчина, и как только Мора дернула головой, чтобы посмотреть на говорившую женщину, она услышала слабый щелчок дверей и звук открывающихся окон. Мора увидела тут и там лица, которые с любопытством разглядывали их.
Женщина с повелевающим голосом, очевидно, только что вышла из магазина дамских шляп, который находился через дорогу. Под мышкой она несла пакет, перевязанный лиловой лентой.
— Он пристрелит тебя, дурака, раньше, чем ты успеешь взвести курок! — ответила она и неторопливо, изяшно ступая, пошла к Куинну и Море.
— Проклятие, да кто это? — прохрипел мужчина с подоконника, но дробовик не убрал.
Женщина засмеялась.
— Только без паники. Он не собирается в тебя стрелять, если ты не доведешь его до этого. Ты спустись лучше и поздоровайся с Куинном Лесситером.
— Сукин сын! — Мужчина живо убрал дробовик. Женщина снова усмехнулась.
— Пойди и поздоровайся как следует, Джон, — приглашала она с легкой насмешкой в голосе.
Мора посмотрела на Куинна и увидела, что и он наблюдает за приближающейся к ним женщиной. Горстка людей выкатилась на дощатый тротуар. Они появились в дверях и шли за женщиной осторожно, неуверенно, но все же надеясь, что Куинн не тот человек, кого они боялись, что он не главарь банды Кэмпбеллов.
Что, черт возьми, происходит в этом заштатном Хоупе? — спрашивала себя Мора, но у нее не было времени, чтобы осмыслить столь странный прием, поскольку она с жадностью следила за незнакомкой.
Та была среднего роста, но больше ничего заурядного в ней не было. Лицо исключительно красивое — овальное, с фарфорово-белой кожей и изящными чертами. Глаза темнее и гуще, чем синева неба, тонкий нос, казалось, вышел из-под резца скульптора, ярко-розовые губы восхищали совершенным рисунком.
Мора почувствовала себя рядом с ней растрепанной, как одуванчик. Женщина была в шикарной шляпе цвета лаванды на отливающих золотом волосах, уложенных в высокую прическу, причем настолько безупречную, что Мора знала — ни одна прядь из нее не выбьется. Шляпа подходила по цвету к платью, оно тоже было светло-зеленое и шелестело при ходьбе. Плечи прикрывала прекрасная, элегантная темно-красная пелерина. Незнакомка выглядела лет на двадцать пять, от нее веяло силой, красотой и искушенностью.
