— Это правда?
Мара кивнула.
— Но почему вы сразу мне не сказали? — с досадой воскликнул он. — В парке, когда я на вас нападал, вы промолчали!
Мара пожала плечами:
— А был ли толк? Я видела, что вы уже все решили. Ведь вы уверены, что никогда не ошибаетесь. А разубеждать вас, уговаривать… Мне это показалось унизительным.
Джордан растерялся.
— Правда состоит в том, что регент проявил ко мне доброту, и я этого никогда не забуду. Отчасти поэтому я и не старалась опровергнуть слухи. Не хотелось обижать доброго друга. С самой смерти моего мужа его высочество всегда вел себя со мной как настоящий рыцарь. Думаю, вы как дипломат знаете, насколько ранимы королевские особы. — Мара помолчала, потом добавила: — До сегодняшнего дня в сплетнях не было особого вреда.
Джордан внимательно слушал.
— Позвольте мне узнать, что именно совершил регент, чтобы заслужить вашу признательность?
Мара кивнула.
— После смерти мужа его родственники пытались забрать Томаса к себе.
— Что?
— Пирсоны считали, что должны позаботиться о моем сыне, чтобы вырастить его достойным носителем родового титула. Я им никогда не нравилась, — призналась Мара, не отводя глаз от лица Джордана. — Пирсон… всегда был повесой. А в юности очень дружил с регентом. Он умер за несколько месяцев до рождения моего сына. — Мара опустила взгляд на мраморный пол. — Бедный Томас… Он сразу родился сиротой. Когда я его рожала, со мной в загородном доме находились только слуги и повитуха. Но будь муж со мной, едва ли я дождалась бы от него утешения.
Джордан смотрел на нее во все глаза и представлял себе одинокую молодую женщину, которая в такой важный момент своей жизни не имеет ни помощи, ни утешения. Ее некому защитить, некому успокоить.
— Когда Томас родился, принц-регент согласился в память о своем друге стать его крестным отцом. Поэтому его высочество с самого начала был заинтересован в судьбе Томаса. Когда родственники Пирсона стали давить на меня, требуя отдать им ребенка, я боролась, но сил у меня не хватало, и я была одна. В конце концов я решилась обратиться за помощью к крестному Томаса — его высочеству принцу-регенту.
Джордан с сочувствием тронул ее за локоть, но Мара ответила настороженным взглядом и сложила руки на груди.
— Как только регент услышал о моих бедах, тут же пришел на помощь. В моих глазах он был настоящим героем.
Джордану показалось, что в ее темных глазах мелькнул упрек. Черт возьми, откуда взялось у него это чувство вины?
— Принц использовал свое влияние, и мои родственники прекратили оказывать на меня давление. Благодаря регенту я получила более выгодные условия опеки. Родня Пирсона не будет влиять на воспитание мальчика, пока он не достигнет школьного возраста. Вот почему я в долгу перед его высочеством. После того, что он сделал для меня и моего сына, я готова многим пожертвовать ради него. Мне нет дела до тех, кто его не любит, называет его фигляром. У него доброе сердце, и я всегда буду его другом. Но, заверяю вас, я не ложусь с ним в постель!
— Мара… — начал было Джордан.
— И мне нет дела до того, что думают обо мне, — перебила она. — В юности я слишком много обращала внимания на людское мнение, а сейчас спокойно могу выдержать их осуждение, но… но мне важно, что обо мне думаете вы. Особенно после того, как в парке вы рисковали жизнью ради меня и моего сына. Я не подружка регента. Правда состоит в том, что у меня нет любовника. И я, — она выразительно посмотрела на Джордана, — не хочу, чтобы он у меня был. Самое главное для меня — это Томас.
— Понимаю, — пробормотал Джордан, не зная, что добавить. Сейчас ему вполне определенно дали понять, что если он даже помыслит о подобном, ее ответ будет «нет». А он надеялся на что-то? Если да, то она нанесла ему сокрушительный удар. Да и чего ему ждать после всех грубостей, которые он наговорил ей у Серпентайна? Он, известный своими безупречными манерами, сорвался и разве что не назвал ее лживой шлюхой. Слова были другими, а смысл — тот же.
— Леди Пирсон, позвольте мне просить прощения за несправедливые обвинения, — стараясь скрыть волнение, проговорил Джордан. — Я не имел права вас судить, и мне не следовало доверять слухам.
— Не стоит об этом, — отмахнулась Мара. — Поверьте, я уже все забыла. Я не способна сердиться на человека, который защитил моего сына.
Голос Мары звучал так искренне и просто, что Джордан был сбит с толку. Возможно, он судил о ней слишком сурово? Однако граф Фальконридж не привык ошибаться.
— Э-э-э… Мне пора идти, — смущенно промычал он. На самом деле он хотел удалиться и поразмыслить над создавшимся положением. — Я вернусь, чтобы посмотреть, как у вас дела.
— Мне бы не хотелось отнимать у вас время.
— Не о чем говорить. — Джордан посмотрел в глаза Маре и вдруг задался вопросом: а знает ли он вообще эту женщину? Прежде считал, что знает, а теперь ему показалось, что все эти годы он верил собственным выдумкам о ней. Видимо, чтобы легче примириться с ее потерей.
— Да что с вами такое? — В темных как ночь глазах мелькнули лукавые искорки. — Вы как будто смущены.
— Смущен, — признался Джордан.
— Чем же?
— Я совсем не уверен, что заслуживаю вашего прощения. В парке я вел себя с недопустимой грубостью. Некоторые мои слова… Не удивился бы, если бы вы дали мне пощечину.
Мара усмехнулась:
— Признаюсь, у меня было такое желание.
При этих словах Джордан грустно улыбнулся. Мара была все так же непредсказуема, как раньше. Возможно, этим она его и очаровала. В отличие от замысловатых шифров, которые он так любил разгадывать, эта женщина по-прежнему оставалась загадкой.
— Я вернусь, — пообещал он, уже предвкушая новую встречу.
— Посмотрим, — ответила она с лукавой улыбкой.
Джордан нахмурился — намек был ясен.
Но, оказавшись во дворе, он вдруг ощутил необычайную легкость. Значит, Мара не любовница регента! Слава Богу. Правда, им самим она тоже не интересуется. Ее милость высказалась весьма определенно, но ведь он секретный агент, а потому обладает особым даром убеждения…
«Даже не думай об этом!» — одернул он себя, поблагодарил грумов, взлетел в седло и с глупой улыбкой на губах поскакал к Данте-Хаусу. Пора узнать, что за грязную работенку приберег для него Вирджил.
Мара наблюдала из окна, как он скачет на великолепном белом жеребце, и с улыбкой задавала себе вопрос: может быть, на свете все же существует прекрасный принц на белом коне? Но не стоит слишком уж обольщаться. Время все расставит по своим местам. Возможно, Джордан вернется, а возможно, и нет.
