Джесси вздрогнула и убрала курсор.
Слишком уж это было странно.
Она нахмурилась, думая о том, как появилось письмо. Ну хоть раз появлялось новое письмо в ее ящике, когда она просто сидела, ничего не трогая на странице?
Джесси не могла вспомнить. Иногда, если она обновляла страницу или заново входила в папку, новые письма появлялись, но ни разу письмо не выскакивало вот так, если она не выполняла никаких действий на странице.
Она осторожно подвела курсор к строке заголовка: БЕЗ ТЕМЫ. У нее тут же возникло ощущение, что ее влажную руку погрузили в морозилку. Поморщившись, Джесси быстро кликнула по письму и отдернула пальцы от ноутбука.
И прижала дрожащую ладонь к щеке. Рука была холодной как лед.
Широко раскрытыми глазами девушка смотрела на экран. Сообщение состояло из трех коротких строчек.
«Немедленно верни зеркало
Инструкции получи у [email protected]
У тебя двадцать четыре часа».
Вот и все, что там было написано. На экране не было больше ничего, кроме строчки непонятных символов в самом низу.
Джесси посмотрела на них, и словно внезапная тень накрыла номер отеля. Часы у кровати потемнели, верхний свет в маленькой прихожей померк, белые стены приобрели болезненный желтый оттенок.
Она услышала глубокий и чистый баритон так ясно, словно мужчина стоял рядом с ней:
— Иначе ты умрешь, Джессика Сент-Джеймс.
Резко обернувшись, Джесси осмотрела комнату.
В ней никого не было.
За дверью ванной все еще шумел душ и плескался Кейон МакКелтар.
Джесси сидела неподвижно, чувствуя себя хрупкой как стекло, и ждала, не добавит ли невидимый гость еще что-нибудь.
Шли минуты.
Ее плечи опустились, и девушка мрачно уставилась на свое отражение.
Он назвал ее Джессикой Сент-Джеймс. Все, кто ни попадя, знали ее имя.
Лукан убрал ладонь от экрана.
Она исчезла. Но на миг он все же успел почувствовать ее.
Живую и молодую. По его меркам очень, очень молодую.
Но помимо этого — загадка. Скрытая тенями, которые он не смог преодолеть. Кем была эта женщина для Кейона МакКелтара?
Обычно, если Лукану удавалось установить связь, он мог почувствовать, узнать и добыть больше информации, чем то общее ощущение, которое удалось получить и с которого он попытался начать контакт. Он хотел выяснить, сможет ли узнать о ней что-то и передать Еве для упрощения ее задания.
Люди озабочены проблемой вирусов и похищением информации и невнимательны к истинному риску, которому подвергаются, входя во Всемирную паутину, привязывая себя проводами ко всему, что может ждать их там, голодное и хищное. Люди боятся преступников и убийц, сексуальных маньяков, которые могут привязаться к детям. Но понятия не имеют, как, воспользовавшись простой телефонной линией, может качественно взломать, изнасиловать и подчинить их тот, кто практикует Темные Искусства.
Лукан открыл папку с данными, которые передал ему Роман, — погибший убийца оставил исчерпывающую информацию о своих целях, в том числе фото, адреса, как реальные, так и сетевые, номер машины, свидетельство о рождении, паспорт, номера счетов в банке и другие факты, имеющие отношение к делу. Колдун снова уставился на фотографию мисс Сент-Джеймс.
Ее водительские права были снабжены личными данными. Двадцать четыре года. Рост: пять футов, шесть дюймов. Вес: 135 фунтов. Глаза: зеленые. Волосы: черные. Донор органов: нет.
Она была прелестной женщиной.
И он не сомневался, что она понравится Кейону МакКелтару. Горец будет зачарован ее устойчивостью к магии точно так же, как и Лукан. Они с горцем не так уж и отличались, что бы ни думал этот высокомерный ублюдок.
Закрыв файл, Лукан набрал номер на своем телефоне и сообщил об изменении в планах и задачах Евы: зеркало все еще оставалось приоритетом, но следовало приложить максимум усилий, чтобы захватить мисс Сент-Джеймс живой.
Он с удовольствием вскроет и изучит ее. Уже очень давно ни одной женщине не удавалось его заинтриговать.
Он займется этим, а Келтар, беспомощный в своей тюрьме, будет наблюдать за процессом, вися на стене кабинета.
— Ох, ну это просто не сработает, — сухо сказала Джесси, когда Кейон вышел из ванной. Она вскочила с кровати и отошла к окну, чтобы смотреть на него с безопасного расстояния. Сидеть на кровати, когда в комнате находится этот мужчина, казалось ей не самой удачной идеей. — Возвращайся обратно и оденься, — скомандовала она.
Забавно было то, что буквально за минуту до этого Джесси спорила сама с собой, в каком обличье древний горец решит выйти: скромно в килте, чуть менее скромно в полотенце или же полностью голым, с хищными повадками.
Она поставила на то, что он явится голым. И задолжала сама себе пять баксов.
Кейон положил перевязь на письменный стол. На нем было два полотенца: одно на талии, другое обернуто, словно тюрбан, вокруг головы. И это было ничуть не лучше, чем видеть его полностью голым. Больше всего Джесси хотелось стянуть и выбросить эти полотенца.
Словно прочитав ее мысли, горец наклонил голову и развернул одно полотенце, выжимая лишнюю воду из своей темной гривы. Выпрямившись, он отбросил волосы назад, за плечи, металлические бусины зазвенели. Тоненькие ручейки сбегали по его могучей татуированной груди, сливались в маленький поток и обтекали окруженный татуировкой сосок. Бицепсы напряглись и заиграли под кожей.
Джесси облизала губы, думая о том, что же, черт возьми, с ней не так. Никогда раньше у нее не было такой реакции на мужчину.
Достаточно было просто посмотреть на него, и внутри все начинало трепетать. Не то чтобы она раньше не встречалась с красавчиками. Встречалась. Кенни Дирайсио был Первоклассным, Несравненным Итальянским Жеребцом. Даже умница Джинджер, которая была так же поведена на работе, как и она сама, сказала: «Джесс, послушай моего совета, пропусти несколько занятий в этом семестре и прыгай на него. Такой тип нечасто встречается».
Но Дженни этого не сделала — не стала на него прыгать. Она даже вызвалась вести еще один семинар, и поэтому они расстались, и теперь Джесси поняла, почему так поступила. Ее мозг восхищался внешностью Кении, но тело почти не участвовало в этом. Ее никогда по-настоящему не заводил ни один из тех, с кем она встречалась.
Однако с Кейоном МакКелтаром, несмотря на тот факт, что разум Джесси не хотел иметь с ним ничего общего, тело жаждало всего, что в принципе возможно между мужчиной и женщиной. Ее тело не просто завелось, оно превратилось в духовку для выпекания маленьких маккелтаровских булочек.
