– Итак, миссию свою ты выполнил успешно – тогда что же тебя тревожит?
Даркурт тяжко вздохнул.
– Ты чертовски проницателен. Временами это даже пугает.
Атреус рассмеялся и, указав на кресла с высокими спинками, стоявшие у окна, уселся в одно из них. Немного помолчав, продолжал:
– Дело не в проницательности. Просто я слишком хорошо тебя знаю. – Тут вошел слуга, и Атреус приказал: – Принеси вина и еще чего-нибудь. – Повернувшись к брату, он спросил: – Английская пища все так же плоха?
Алекс усмехнулся:
– Она стала еще хуже, если подобное возможно. Едва мы миновали Ла-Манш, матросы принялись тушить рыбу.
Атреус снова рассмеялся. При этом в его темных глазах заплясали огоньки.
– Что ж, надеюсь, мне все-таки удастся попробовать какое-нибудь английское блюдо. Если, конечно, обстоятельства позволят…
Алекс молча кивнул. Тут вновь появился слуга. Поставив па маленький столик голубой хрустальный кувшин, два таких же бокала и блюдо с хлебом и сыром, он поклонился и вышел из комнаты. Атреус наполнил бокалы и передал один из них Алексу. Тот сделал небольшой глоток и проговорил:
– Если бы французы знали, какой мы выращиваем виноград, они, пожалуй, направили бы сюда не одну экспедицию.
– Хорошо, что они этого не делают. – Атреус улыбнулся. – В Акоре и без них забот хватает. – Пригубив вина, он продолжал: – У нас здесь было тихо, возможно, даже слишком тихо…
– А что совет? – спросил Алекс.
– С этим все по-прежнему. Из шести человек трое, похоже, меня поддерживают. А остальные… – Атреус пожал плечами. – По иронии судьбы младший из членов совета больше всех противится переменам. Но ты наверняка помнишь, каким был Дейлос в прежние времена.
Даркурт утвердительно кивнул. Конечно же, он помнил отпрыска одной из самых знатных семей Акоры – по знатности и древности рода они могли бы посоперничать с самими Атреидами. Дейлос и в детстве отличался упрямством и высокомерием, так что Алекс не сомневался: с ним едва ли удастся договориться. Пожав плечами, Даркурт проговорил:
– Ирония еще и в том, что именно у Дейлоса меньше всего оснований для возражений. Что он знает о твоей политике? Ведь его же долго не было в Акоре…
– Похоже, путешествия не помогают ему обрести мудрость, – заметил Атреус. – К счастью, тебе это удалось.
Алекс криво усмехнулся. Интересно, что брат скажет о его мудрости, когда узнает про Джоанну? Не решившись заговорить об этом сразу, он спросил:
– А что скажешь о Тройзусе?
Атреус едва заметно поморщился.
– А что о нем можно сказать? Помалкивает, как обычно. И, как обычно, все время что-то ворчит себе под нос. Говорят, Дейлос предложил ему породниться. Речь идет о женитьбе…
Алекс с удивлением взглянул на брата.
– Но ведь для Дейлоса вступление в клан Тройзуса – это шаг вниз. Мы-то с тобой знаем, что он метит выше.
Атреус покачал головой:
– Напрасно метит. Кассандра его не послушает, а я не собираюсь уговаривать ее.
Мужчины улыбнулись, подумав о младшей сестре. Кассандра отличалась редкостным упрямством – вероятно, эту свою черту девушка унаследовала от британских предков. Она тоже была наполовину англичанкой, но этот груз давил на нее меньше, чем на Алекса, – возможно, потому, что женщина в Акоре не могла прийти к власти.
– А что говорит Меллинос? – спросил Алекс. – У него какие возражения?
Атреус скорчил гримасу.
– Меллинос утверждает, что главное для него – акорские традиции и ценности и он ни за что не допустит изменений.
– Изменения необходимы, чтобы выжить, – заявил Даркурт.
– Ты это понимаешь, – сказал Атреус. – И я – тоже. Но боюсь, что многие думают так же, как Меллинос. Они опасаются любых перемен и хотят, чтобы все оставалось как прежде. Перемены угрожают их власти, и они сделают все, чтобы не допустить их.
Алекс вопросительно посмотрел на брата.
– Сделают все, говоришь? Думаю, это слишком сильно сказано. Ведь известно: совет может высказывать свое мнение, однако на него не обращают внимания, если ва-накс придерживается иного мнения. Вот что такое акорские ценности и традиции.
– Возможно, мне следует устроить званый обед, – с улыбкой проговорил Атреус. – Я приглашу и тебя, и Меллиноса, так что вы сможете поспорить. Уверен, что ты выйдешь победителем.
– Но, похоже, ты не уверен, что это дело можно решить словами, – пробормотал Алекс.
Атреус усмехнулся.
– Кажется, меня кто-то назвал чертовски проницательным. Так что же тебя тревожит? Ты не ответил на мой вопрос.
Сделав еще один глоток вина, Алекс поставил бокал на стол и вполголоса проговорил:
– Помнишь, я как-то рассказывал об англичанине, о Ройсе Хоукфорте? Так вот, в прошлом году он пытался получить разрешение на пребывание в Акоре. Но условия не позволяли пустить сюда кого-либо – мы с тобой оба так считали. А Хоукфорта, похоже, не устроил наш ответ. Он покинул Британию девять месяцев назад, сказав сестре, что вернется через три месяца. Однако о нем до сих пор ничего не известно.
– Этому может быть множество объяснений. – Атреус пожал плечами. – В конце концов, в Европе идет война.
– Верно, – кивнул Алекс. – Но в министерстве иностранных дел отказались помочь сестре Хоукфорта. Если бы его взяли в плен или убили где-нибудь на континенте, в Англии об этом узнали бы.
– А если бы он прибыл в Акору, то об этом узнал бы я, – заметил Атреус. – Даже если бы он попал в шторм п его труп вынесло на берег.
– В другое время я бы согласился с тобой, но не сейчас, – пробормотал Алекс.
Несколько минут братья молчали, затем Атреус вновь заговорил:
– Ходят слухи, что люди, не желающие перемен, объединились и при необходимости готовы выступить против меня.
Поднявшись с кресла, Даркурт подошел к окну и окинул взглядом береговую линию. Он думал, что общение с братом успокоит его, по, как выяснилось, ошибся.
– Это предательство, – проговорил Атекс, по-прежнему глядя в окно.
Атреус тоже поднялся с кресла.
– Найдутся люди, которые назовут предательством то, что я готовлю для Акоры.
Даркурт отвернулся от окна и внимательно посмотрел на брата. Ванакс был слишком умен, чтобы не понимать, какими осложнениям чреваты его планы относительно Акоры. Этот курс он проводил очень осторожно. Причем решился на перемены лишь после долгих раздумий. Алекс знал об этом потому, что являлся главным его помощником.
По-прежнему глядя на правителя Акоры, он проговорил:
– Мир меняется очень быстро, меняется стремительно. Ни нашествия варваров, ни падение Рима – ничто не может сравниться с тем, что происходит сейчас. И если мы станем противиться изменениям, исходящим из Британии, то погибнем.
