Итальянское солнце, нега, разлитая в воздухе, завораживали Марго и помогали постигать неведомые доселе тайны, извлекать из своего тела новые острые и сладостные ощущения. Прозоров осторожно и постепенно вводил молодую женщину в этот загадочный для нее мир.
Пробыв в Италии два месяца, осенью супруги вернулись домой, и началась обычная семейная жизнь. Маргарита быстро, уверенно усвоила роль жены богатого столичного промышленника. Их дом на Казанской улице всегда был гостеприимен и щедр. Старые приятели Прозорова и новые общие знакомые с удовольствием частенько бывали тут. По-прежнему заходил запросто и доктор Литвиненко. Его отношения с госпожой Прозоровой на первый взгляд казались безоблачными.
И впрямь на самом деле, что неблаговидного померещилось доктору в поведении молодой женщины? Отчего он невзлюбил ее? Валентин Михайлович и сам не знал. Ведь он оставался домашним доктором, и ему теперь подобало лечить и хозяйку. Правда, пока в его услугах она не нуждалась, но Платон Петрович очень надеялся, что этот час настанет.
– Должен заметить тебе, дорогой друг, – сказал как-то Литвиненко, – что твои надежды могут остаться несбыточны. Спору нет, для своего возраста ты вполне здоров, но это не значит, что тебе удастся получить от судьбы подарок – наследника. Хотя, все в руках Божьих, старайтесь! – со смехом заключил он.
Вопрос о возможности рождения Маргаритой ребенка волновал всю семью. Естественно, дитя хотели сами Прозоровы. Об этом постоянно дума-; ли Варя и Гривин, понимая, что их шансы контролировать весь Прозоровский капитал уменьшаются. Он с досадой замечал, что Маргарита превратилась в примерную супругу – нежно любящую, верную и преданную. Дмитрий не находил даже следа от их былой страсти, Марго относилась к нему приветливо ровно, как к родственнику, и не более того.
Это действительно было так. Маргарита, прожив полгода с Прозоровым, поняла, что значит удачный брак. Супругам не нужно было проходить мучительного пути узнавания привычек, скрытых пороков друг друга, привыкания и притирания, на который уходят многие годы. Они прошли этот путь всей предыдущей жизнью Марго в доме своего благодетеля. Поэтому они счастливо избежали разочарований и разрушения иллюзий, столь неизбежных на пути любой семьи.
Судьба уготовила им редкий подарок взаимного узнавания заново, отчего их нарождающаяся любовь становилась все сильнее день ото дня. Конечно, людей без пороков и плохих привычек не бывает. Хоть немножко червоточинки да есть в каждом. Другое дело, как на это посмотреть, можно ли простить, притерпеться, не замечать?
У новоиспеченной госпожи Прозоровой на этот счет оказался просто талант, ведь муж ее относился к категории людей страстных, талантливых в своем деле, работящих, но вместе с тем он частенько бывал резок и даже грубоват. Раздражаясь, он кричал. Однако быстро отходил и, если был виноват, щедро искупал свою вину всевозможными подношениями и водопадом нежного внимания. Сама же Марго превратилась просто в пленительную кошечку, мурлыкающую свою песенку от радости и полноты жизни. И ничто в ее облике уже не напоминало несчастную сироту, живущую добротой посторонних людей.
Маргарита иногда спрашивала себя: счастлива ли она? И боялась ответа, зная, что боги не любят счастливых, а удача изменчива и коварна.
Она старалась не думать о судьбе, не заглядывать в будущее. Если бы она узрела свое будущее, то леденящий ужас охватил бы ее!
Дни проходили за днями, недели за неделями.
Жизнь протекала размеренно и спокойно. С Гривиным Прозоровы виделись теперь нечасто, Дмитрий наведывался в столицу по делам постоянно, а Варя почти не покидала Цветочного, слишком хлопотным всегда являлся ее переезд, да и самочувствие бедной калеки что-то стало резко ухудшаться. Доктор Литвиненко, курсируя между столицей и усадьбой Прозоровых, пребывал в недоумении.
По его мнению, на состоянии больной отражается угрюмое настроение, приступы уныния и отчаяния, которые становились все чаще. Причины всем были известны, но из деликатности о них не говорили.
Гривин все более и более тяготился своей ролью благородного возлюбленного. Он продолжал по-прежнему ухаживать за женой, предупреждать всякое ее желание. В доме весь быт был продуман им до мелочей, чтобы ни что не могло стать помехой для Варвары. Отношения супругов продолжали оставаться добрыми и дружескими, однако незримо копилось напряжение.
Гривин злился на себя, что дал себя околпачить, на бедную свою жену, которую угораздило так неудачно свалиться с лошади, и на Марго, которая предала их тайную страсть. Что она нашла в этом старике? Неужели он действительно способен пробудить сильные чувства? Это потому, что бедняжке не с чем сравнить, вот если бы она оказалась в его, Гривина, объятиях…
* * *
В Петербурге снова стояла зима, кис под ногами снег вперемешку с конским навозом, оставляемым на столичных тротуарах многотысячной армией лихачей, «ванек», ломовиков. Маргарита в пушистой шубке, высоко поднимая «пажом» подол богатого платья, осторожно ступала остроносыми ботиночками, проклиная себя за то, что не надела калош. Наконец ей удалось преодолеть обледенелое пространство, отделявшее ее от порога собственного дома. Размышляя о том, что надо бы выбранить дворника, молодая женщина прямо в дверях столкнулась с Гривиным.
– А, Митя! Рада видеть тебя! – приветливо-равнодушно сказала Маргарита.
– Наше почтеньице, дорогая маменька! – иронично произнес управляющий, наклоняясь над протянутой для поцелуя рукой.
Марго бесил этот тон, который в последнее время стал позволять себе Гривин, когда их разговор никто не слышал. Стараясь отделаться от визита родственника, Марго быстро заговорила:
– Платон Петрович уехал засветло, сказал к обеду не ждать, а будет поздно. Поехал на Выборгскую сторону, на фабрику, оттуда в Сенат, потом в Биржевой комитет, потом еще куда-то, говорил утром, да я уж не упомнила всего. Так ты уж завтра зайди, Митя!
– Стало быть, хозяина не будет к обеду. Отчего бы вам, моя дорогая, не пригласить меня отобедать в вашем обществе? Одной кушать скучно, не так ли?
– Пожалуй, – без всякого радушия согласилась Марго и жестом пригласила Гривина.
Обед подали скоро. Наклонясь над тарелкой и вполуха слушая речи Дмитрия, Маргарита недоумевала. Зачем он здесь, вряд ли муж не уговорился о встрече заранее, вряд ли Гривин не знал, что тестя нет? А может, потому и пришел, что знал, Прозорова не будет до ночи. От этой мысли ей стало не по себе, она положила ложку и молча смотрела на Дмитрия.
– Маргарита Павловна, у вас плохой аппетит! Уж не захворали ли вы? – участливо осведомился гость.
