Гораций Макинтош смотрел, как радостная и воодушевленная Фаина нежно обняла сестру. Они вышли, обсуждая платья "великих леди" из гардероба труппы и пытаясь приспособить к случаю одно из платьев Фаины. Берта тоже должна предложить что-нибудь оригинальное.
Да, кивнул он себе. Хотя приезд с труппой в Джорджию был довольно безрассудным поступком с его стороны, теперешний поворот событий может явить гораздо лучший сценарий, чем он мог бы написать.
Под тщательным Фаининым присмотром Порция приняла ванну и вымыла волосы. Теперь она сидела по-турецки на подоконнике у открытого окна на солнце и сушила волосы большим полотенцем.
Стараясь выбросить из головы все мысли о предстоящем вечере, она пробегала пальцами по толстым прядям волос золотистого цвета, раскидав их по плечам, накрытым китайским шелковым кимоно. Когда-то яркие цветовые пятна на кимоно теперь выгорели, и этот предмет гардероба, уволенный из прежних сценических постановок, стал ее домашней одеждой.
За окном общежития приятный июньский солнечный свет мягко лился на пасторальный пейзаж. Мягкий бриз слегка трогал вершины сосен, проносился легко рябью по спокойной поверхности воды в озере Наслаждений. Маленькая деревянная лодка лениво двигалась по сверкающей глади озера, везя джентльмена в ярких брюках и хлопчатобумажной куртке, и даму, держащую над головой кружевной зонтик, который весело трепыхался, как будто подмигивал.
О чем они могли разговаривать, эти беззаботные бездельники? Почему эти женщины прихорашивались и смеялись так весело, не выглядя при этом жеманными дурочками? Они с Фаиной не были такими уж необразованными. Отец придавал их обучению очень серьезное значение. Они были довольно начитаны, хотя практическому уму Порции казалось, что в реальной жизни более необходима сноровка, чем поэзия и серьезная литература. Но скромный флирт, который она наблюдала за обедом и в павильоне прошлой ночью, был для Порции, словно китайский язык. Она себя чувствовала совершенно растерянной.
В конце концов сегодня вечером обман может раскрыться. Никакими способами она не сможет одурачить Даниэля Логана, чтобы он поверил, будто она – Фаина. Он наверняка раскусит ее в первые же пять минут.
Впрочем, может оно и к лучшему! После того, как Даниэль узнает правду, она снова сможет сама распоряжаться своей жизнью. А что может сделать Логан, уволить ее из труппы? Страшная мысль пронзила ее мозг. Что, если он решил избавиться от всех Макинтошей? Нет, он не может так поступить. Она не допустит, чтобы это случилось. Она придумает способ заставить его закончить инсценировку помолвки, не принеся бедствия другим. Но как? Впервые ей понадобилась хитрость ее отца.
Что ей действительно было нужно, это сосредоточиться на подготовке к выступлениям. Берта и Роуди отвечали за декорации и костюмы. Первые репетиции были назначены на завтра. Мистер Лейн, директор Чатаквы, готовил расписание их гастролей, и к завтрашнему дню они будут точно знать, когда и как часто они могут рассчитывать на показ своих спектаклей. Если только отец сможет поправиться, все будет идеально… кроме Даниэля Логана, который, вопреки ее желанию, заполонил все ее мысли.
Хотела бы она знать, где сейчас Даниэль и что он делает. Живя в «Свитуотере» на широкую ногу, он, конечно же, очень богат. Хотела бы она знать, какую женщину он выберет себе в жены. Будет ли это знатная леди вроде тех, которых она видела в отеле? Интересно, что Даниэль подумает, когда увидит ее сегодня вместо Фаины?
Размышления о предстоящем вечере словно подталкивали ее мысли, как назойливое жужжание огромного толстого шмеля, который, казалось, был полон решимости проделать дыру в стене, соседней с ее подоконником. О проклятье! Ну почему она была такой дурой, что вломилась в этот вагон?
Внизу, на дороге послышался шум. Когда Порция выглянула, она увидела Берту, направляющуюся к ним, ее губы были плотно сжаты. За Бертой шла грузная женщина в черном, выражение лица которой было более страшным, чем у маски злой колдуньи в "Макбете".
– Это вы мисс Макинтош, мисс Порция Макинтош?
– Да, мадам. – Порция встала на ноги и запахнула кимоно, скрестив руки на груди. – Что-нибудь случилось?
– Да, но я подожду, пока вы оденетесь.
Женщина остановилась и повернула голову.
Нелепая картина одного из страусов в филадельфийском зоопарке мелькнула в голове Порции, и ей пришлось подавить улыбку.
– Но я и так одета. Это китайское кимоно, миссис?..
– Понятно. В таком случае я миссис Виллард Бартоломео, я представляю Общество миссионеров. Мы очень озабочены известием об актерском представлении здесь, в нашей церковной школе.
– Вашей церковной школе? Боюсь, что вы не поняли, миссис Бартоломео. Мы ставим только пьесы Шекспира, а не… не то, что вы подумали.
– Мы наслышаны об этих дьявольских водевилях в Нью-Йорке-Сити. Один из ваших же людей свидетельствовал, что вы играли там. Вы, вероятно, не понимаете, что Пьемонт-Чатаква – курсы для преподавателей христианских воскресных школ, и миссионеры со всей страны приезжают для духовного просвещения населения.
– Мне говорили, – начала Порция, – что это место было задумано для, для…
– … расширения культурного кругозора простых людей, – закончила Фаина, появившаяся возле Порции и приветливо улыбаясь женщине, возвышающейся над ними обеими.
– Простых?.. – Я полагаю, что к вам это не относится. Вы только взгляните на себя, как вы стоите здесь полуодетая, с волосами, распущенными, как у одной из тех ужасных «сценических» актрис.
Порция слишком разозлилась, чтобы отвечать на такой выпад. Вместо этого она стала медленно надвигаться на женщину, чьи щеки надувались при каждом вздохе, при этом она находила ее сходство со страусом все более и более очевидным. Прежде чем дать волю своей ярости, Порция медленно ответила:
– Я полагаю, миссис Бартоломео, что если вы и обладаете сведениями о наших спектаклях, вы получали их от кого-то из местной паствы.
– О, мой муж, преподобный мистер Бартоломео, сам во всем разбирается. Мы чувствуем, что были прискорбно введены в заблуждение. В летнем расписании не предусмотрено ваше присутствие, и мистер Бартоломео ни за что не даст согласия включить в него вашу труппу. – Рот женщины неумолимо сжался. – Мы не имеем дела с людьми вашего пошиба.
Порция услышала, как Берта скрипнула зубами, и угадала ее желание выгнать взашей ханжу, стоящую со сжатыми челюстями и испытывающую полный триумф:
– Берта!
– Итак, – Берта проигнорировала предостережение Порции, – вы считаете себя миссионерами, но не имеете дела со сценическими актерами, или с "людьми нашего пошиба"? Так-так, вот какую христианскую позицию вы занимаете. Таскаете ваши камни, так?
