— Слава Богу, что мы нашли вас в той конюшне.
Кошмары уже роились в его голове. Он представлял, что Сару насилуют и избивают. Он не сомневался в том, что сводные братья исполнили бы свою угрозу. Но сейчас она была с ним, и ее больше никто не посмеет обидеть. Он был исполнен решимости защищать ее любой ценой.
В голосе ее появились нотки озабоченности и тревоги.
— Я хотела доехать с вами до Портсмута, а потом исчезнуть. Помогая мне, вы и себя подвергаете опасности.
— Я могу справиться с вашими сводными братьями.
Он уже с кровожадным удовольствием предвкушал, как пошлет этих скунсов в самые мрачные уголки ада.
Ее непосредственный отклик отчасти помог ему избавиться от излишнего напряжения.
— Вы выглядели потрясающе во время той драки в Портсмуте.
Он покраснел. Он питал отвращение к себе за то, что, лишь проливая чужую кровь, он снова чувствовал себя полноценным человеком. Насилие рассеивало туман, который заволок его сознание, дарило ему ясность цели и свободу действовать без колебаний.
— Я выглядел как разбойник с большой дороги.
— Вы были героем, — сказала она.
Гидеон поморщился. Господи, что ему делать с этим восхищением не по адресу? Он должен был задушить его сейчас, в зародыше, но, что бы он ни сказал, она не изменит своего мнения. Зная, что она не станет его слушать, он прикусил язык.
Она опустила голову, очевидно, задумавшись, и пошла дальше. Гидеон остался стоять. Ветер хлестал его, когда он наблюдал за ее отступлением.
Пора было возвращаться в дом. Наверное, она озябла. И все же он не бросился за ней, не привел ее обратно. Ему нужно было немного побыть наедине с собой, чтобы гнев на ее сводных братьев поостыл.
Он давно догадался, что она родом из хорошей семьи, но ее состояние должно быть громадным, чтобы вызвать такую безумную жадность. Гидеон не помнил ни одного известного своим состоянием семейства с фамилией Уотсон, но ведь он никогда не вращался в высшем обществе. Тревитики были дворянами с весьма скромным достатком и скромными титулами. Весь его опыт вращения в высшем свете ограничивался недавним посещением столицы. И эти недели прошли для него в сплошном болезненном тумане. Скрывать свою болезнь от алчной до общения толпы было почти невозможно. По большей части он не испытывал никаких желаний, кроме желания убежать как можно дальше.
И конечно, у сводных братьев Сары должна быть другая фамилия. Но это едва ли имеет значение. Дочь герцога или дочь лавочника, Сара ему недоступна. Такой, как он, не может думать о том, чтобы взять себе кого-то в жены.
Его жадный взгляд остановился на ней, когда она наклонилась, чтобы поднять камешек, и бросила его в море. Ее сводные братья исходили из предположения, что у их подопечной нет влиятельных друзей. Возможно, звание героя Рангапинди наконец послужит благой цели. Эти ублюдки поплатятся за свои преступления до того, как он сойдет со сцены.
Это будет его прощальным подарком Саре.
Он позаботится о том, чтобы она была счастлива, чтобы ей ничто не угрожало. И затем, самое лучшее, что он может для нее сделать, это проститься с ней навсегда. С печалью в сердце он пошел туда, где стояла она, глядя на волны.
После того как Гидеон провел в обществе Сары так много времени, она, конечно, приснилась ему. И эти фантазии лишь мучили его, жестоко терзали, ведь в реальном мире он не мог даже прикоснуться к ней. Он проснулся на рассвете, потный, беспокойный, болезненно возбужденный. Ему не терпелось вырваться из дома, отчасти потому что он не смог бы вынести взгляда ясных глаз Сары, которые лишний раз напомнили бы ему о том, какой он ненасытный сатир.
По крайней мере в своих снах.
После раннего завтрака он отправился на прогулку верхом на незнакомом ему коне. Акаш еще не приехал с Ханом и остальными лошадьми. Сейчас он шел по галерее, направляясь в свои комнаты, чтобы принять ванну перед тем, как приняться за работу над документами, касающимися поместья. В надежде, что его не станут отвлекать мысли о кареглазой гурии.
С портретов на стене галереи на него смотрели его предки. Он не рассчитывал на их одобрение. Как мог он на него рассчитывать? Его прародители, должно быть, негодовали из-за того, что весь их труд, все их устремления, все их надежды умрут вместе с ним.
Бог знает, что будет с его поместьем, когда его не станет. Но пока он жив, он посвятит свою жизнь тому, чтобы восстановить его. Не ради этих хмурых физиономий, но ради людей, которые живут здесь сейчас. Мрачных, подозрительных, неразговорчивых. И до гроба верных Тревитикам.
Он не рассчитывал на то, что доживет до того времени, когда снова увидит свою родную землю. Но он выжил, чтобы по возвращении узнать о смерти Гарри. Какая горькая ирония была в том, что его отец и его брат умерли еще молодыми в спокойной, мирной Англии. В то время, как он, Гидеон, несмотря на все опасности, остался жить.
Погруженный в свои невеселые мысли, Гидеон обогнул угол галереи и едва не сбил с ног Сару.
— Сэр Гидеон!
Он хотел подхватить ее, увидев, что она споткнулась, но вовремя одумался и спрятал руки в перчатках за спину. Кровь его бурлила от желания. Он мгновенно отвердел. Образы из сегодняшних сновидений пронеслись у него перед глазами. Как тело его движется в ее теле. Как ее бронзовые волосы шелковой пеленой обволакивают их обоих. Ее тихие стоны наслаждения.
Одно обжигающее мгновение он был близко от нее настолько, чтобы уловить ее запах. Едва заметный аромат гвоздичного мыла. Запах самой Сары. Затем она обрела равновесие и отступила. Слава Богу.
Он тоже отступил.
— Сара…
Когда он сделал шаг назад, глаза ее потемнели от обиды. Он снова хотел сказать ей, что дело не в ней, но промолчал. Пусть лучше не знает его грязной тайны.
Она прикусила губу и посмотрела на портрет, который внимательно разглядывала.
— Его можно принять за вашего близнеца.
— Что?
Он пытался сосредоточиться на том, о чем она говорила.
— Я о мужчине на портрете.
Он заморгал, чтобы рассеять туман перед глазами, и увидел, что она смотрит на Черного Джека Тревитика. Долго смотрел Гидеон в нарисованные глаза, так похожие на его собственные. Черный Джек не улыбался, но его крупный чувственный рот чуть скривился, словно он был на грани того, чтобы рассмеяться.
— Это Черный Джек. Лихой парень. Но совсем не такой, как я.
— У него определенно есть чертовщинка в глазах.
— Не только в глазах, если то, что рассказывают о нем — правда.
— Вы имеете в виду женщин? Если можно судить о человеке по его внешности, я подозреваю, что рассказы о нем — правда. — Она посмотрела прямо в глаза Гидеону. — Вы должны мне рассказать.
