— Скажите, — произнес граф, — сколько времени займет дорога отсюда до Ружмона?
Хозяин гостиницы объяснил, что проехать туда всю дорогу в экипаже не получится. Коляска, запряженная четверкой лошадей, пройдет только до Солтье-Пасс. А оттуда до Ружмона ведет лишь узкая тропинка, им понадобится вьючная лошадь.
Граф решил нанять лошадь завтра в гостинице. Они привяжут ее к экипажу и, когда достигнут Солтье-Пасс, пересядут на лошадь, а кучер вернется в Саврин.
Принесли кроличье рагу, и все разговоры стихли. Граф с Джасиной быстро поели и разошлись по комнатам.
В ту ночь Джасине снилось, будто с гор на нее обрушивается громадная стена снега.
Солтье-Пасс находился в двадцати милях от Саврина. Рыхлый снег скрипел под копытами лошадей. Граф молчал всю дорогу. Джасина любовалась из окна восхитительным пейзажем. Вокруг нависали горы. Небо окрасилось в жемчужный цвет.
Красота природы настроила Джасину на задумчивый лад. Возможно, были другие причины, по которым Фелиции не хотелось ехать в замок Рувен после смерти жениха, Криспиана. Быть может, здесь, среди гор, она нашла душевный покой, которого боялась лишиться в Англии с людьми, которых не знала.
В Солтье-Пасс экипаж остановился. Дорога здесь и в самом деле значительно сужалась. Вперед вела заснеженная тропинка, которая терялась где-то в ущелье.
Кучер отвязал лошадь от экипажа. Граф поднял Джасину в седло, сам сел позади нее.
— Думаю, с этой минуты мне безопаснее быть зрячим, — шепнул он.
— Буду только рада, — улыбнулась Джасина.
Кучер развернул экипаж. Крикнув «au revoir»[16], он погнал лошадей обратно в Саврин.
Граф с Джасиной остались одни посреди, казалось, безбрежной пустыни.
Ветер засвистел над ними, когда они въехали в ущелье. По обе стороны тропинки высились темные, отвесные скалы.
Путь через ущелье был каменистым, и лошадь то и дело оступалась, но Джасина уверенно чувствовала себя, поддерживаемая сильными руками графа.
Они проехали замерзший водопад; он был похож на зеркало, подвешенное в воздухе.
Через час ущелье расширилось и превратилось в долину. Похоже, прошлой ночью тут шел сильный снег. Вся долина лежала под сверкающим, ослепительно-белым покрывалом. Вдали Джасина разглядела несколько красных крыш, сгрудившихся вокруг колокольни.
Холодный ветер остался позади, в ущелье, а в долине было тихо. Джасина сбросила капюшон и подставила лицо под бодрящий воздух.
Руки графа крепко обхватили ее талию. Девушка чувствовала на щеке его теплое дыхание.
«Ах, если бы можно было вечно продолжать этот путь», — думала Джасина. Она не чувствовала ни голода, ни жажды, ни усталости. Кровь быстрее бежала по ее жилам от волнующей близости графа.
Ружмон встретил их тишиной. Они выехали на пустынную площадь поселка. Оглянувшись, Джасина и граф заметили, что от площади ведут четыре улицы. Одна из них резко обрывалась перед стеной снежных руин высотой около двадцати футов[17]. Кое-где наружу торчали верхушки фронтонов домов.
Путники сидели в угрюмом молчании, прикованные к месту зловещей картиной. Потом граф быстро спешился. Он протянул руки и помог Джасине соскользнуть с седла. На миг Хьюго прижал к себе девушку, будто решив никогда больше не отпускать. Но потом отступил. Не встречаясь с Джасиной взглядом, граф осмотрелся по сторонам.
На площади появился маленький мальчик в ледерхозе[18]. Граф сделал ему знак подойти. Мальчик начал осторожно приближаться, но ускорил шаг, когда граф вынул из кармана несколько монет. Он пообещал позаботиться, чтобы лошадь накормили и напоили. Когда граф спросил, к кому можно обратиться с вопросами, мальчик махнул в сторону большого дома с красными ставнями, стоявшего на противоположной стороне площади.
— Ma grand-mère! — с важным видом сообщил он. — Elle connaît tout[19].
Граф слабо улыбнулся.
— Что ж, — сказал он Джасине, — давайте проверим, действительно ли его бабушка все знает.
Они пересекли площадь, подошли к дому с красными ставнями, и граф поднял дверной молоток парадной двери. Казалось, стук разнесся по всему поселку. Джасина почувствовала, что ко всем окнам прильнули лица.
По другую сторону двери послышались медленные, шаркающие шаги. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась маленькая сгорбленная старушка с изнуренным лицом.
— Oui? Que voulez-vous?[20]
Граф поклонился.
— Мадам, мы ищем... nous cherchons...[21] мадемуазель Фелицию Делиль.
При этих словах старушка вздрогнула. Она закрыла глаза и вздохнула. Потом подняла дрожащую руку и пальцем, похожим на коготь птицы, указала в сторону шпиля церкви, который виднелся невдалеке.
— La petite est là[22], — сказала она и закрыла дверь.
Граф побледнел, проследив за пальцем старушки.
Ни слова не говоря, он зашагал прочь. Джасина побрела следом. Граф словно забыл о ее существовании. Он будто торопился на какую-то встречу, важность которой знало лишь его сердце.
Девушка чувствовала, что за ними наблюдают из полуоткрытых дверей. В конце улицы граф повернул. Джасина перешла на бег, чтобы догнать его. Она видела, как граф открыл калитку и зашел на кладбище.
Сердце затрепетало в ее груди, точно птица, бьющаяся в стекло.
Неужели здесь, на кладбище, в этой ледяной земле граф найдет наконец свою Фелицию?
Джасина следила взглядом, как граф бредет между надгробий. Она видела, как он замер у одной могилы, потом медленно перешел к следующей. Здесь он пошатнулся, а когда вернул равновесие, голова его упала на грудь и плечи обвисли, будто на них вдруг взвалили непосильную ношу.
Джасина медленно пошла по церковному кладбищу, повторяя путь графа.
Она взглянула на могильный камень, который первым завладел вниманием Хьюго. Надпись гласила:
Madame Hermione Gravait, Née en Genevre Avril 10 1810 Mort en Rougemont Mars 25 1857[23]
Джасина догадалась, что это директриса школы, у которой жила Фелиция.
Слова второго надгробия как будто прыгнули ей в лицо с мрачного камня:
Felice Delisle Née en Genevre Novembre 12 1836 Mort en Rougemont Juin 1857[24]
Фелиция Делиль умерла в июне, через три месяца после схода лавины.
Глаза Джасины наполнились слезами, хотя девушка не совсем понимала, плачет она о графе, о себе или о Фелиции. Она видела только суровую могилу под мрачным небом и графа, раздавленного потерей невесты.
