— Олив! Почему ты не предупредила, что тебя должны выпустить?
— Я хотела сделать тебе сюрприз! — Глаза Оливии сверкали, а по желтоватому лицу разливался нездоровый румянец. — И мне не терпелось оказать тебе ответную услугу, чтобы ты не думала обо мне плохо и мы снова были с тобой на равных. И я добилась этого! Дело сделано!
— О чем ты?
— О Стефани Харпер! — Оливия театральным жестом достала из-за спины пистолет. Большая синяя мушка тускло поблескивала в лучах утреннего солнца.
— Что-о? — поразилась Джилли. — Где ты это достала?
— Если не хочешь, чтобы тебя обманывали, не задавай лишних вопросов, — ликующе заявила Оливия. — О дорогая, я совершила это ради тебя!
И, горячо обняв Джилли, она прижалась к ее лицу холодными тонкими губами. Затем резко отстранилась.
— Я скоро вернусь и приласкаю тебя… как ты любишь. Он никогда со мной не сравнится! — Оливия помрачнела. — Мне нельзя тут больше оставаться. Пора уходить.
Она кинула оружие на кровать.
— Возьми, сама от него избавишься, а то вдруг меня сцапают? Пока!
Джилли наконец обрела дар речи.
— Олив!.. Ты что, нельзя… — воскликнула она.
Но Оливия уже убежала.
Дрожа от возбуждения, Джилли прикрыла пистолет кухонным полотенцем, завернула его в ткань, стараясь не дотрагиваться пальцами до дула, и положила в полиэтиленовый пакет. Затем торопливо запихнула в глубь платяного шкафа и набросала сверху одежду, ругая Оливию на все корки. Глупая похотливая корова! Как можно было не догадаться, что легавые заявятся прежде всего к ней, Джилли?! Да они будут тут с минуты на минуту! Джилли трясущимися руками торопливо надела лифчик и трусики, застегнула платье и сунула ноги в туфли. Готово. Теперь, если только удастся добежать до моста примерно в полумиле отсюда, она кинет сверток в воду, и никакие мусорщики его оттуда не выудят! Джилли распахнула дверь, выглянула наружу, желая убедиться, что коридор пуст, и… прямо перед ней замаячил полицейский значок.
— Джилли Стюарт?
Она кивнула, стараясь держать себя в руках.
— Я инспектор Дженнингс, а это сержант Адамс. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Можно войти?
Не дожидаясь ответа, инспектор шагнул в комнату и быстро огляделся.
Джилли отчаянно попыталась отвлечь его внимание.
— Этого следовало ожидать, — заявила она.
— Чего, миссис Стюарт?
— А того, что вы не оставите меня в покое! Давно ли я вышла из тюрьмы? Я, наверно, должна была радоваться, что вы хотя бы пару недель меня не трогали!
Инспектор лишь задумчиво поглядел на нее и не ответил.
— Послушайте, миссис Стюарт, — начал сержант, — мы тут не для того, чтобы тревожить людей, отсидевших свой срок.
— Не для того?! — взвизгнула Джилли. — А по-моему, вы хотите выяснить, как я себя веду, не влипла ли в какую-нибудь историю! Вы… вы прекрасно умеете унизить человека!
Она сердито метнулась к шкафу и встала перед ним. Инспектор Дженнингс по-прежнему глядел на нее с какой-то тайной усмешкой:
— Ну, вы на униженную не похожи, миссис Стюарт. Ответьте на пару вопросов, и мы уберемся восвояси.
— На какие-такие вопросы? — грубо рявкнула Джилли.
— Например, где вы были сегодня с семи до девяти утра?
— Здесь.
— Кто-нибудь может подтвердить ваше заявление?
Джилли помолчала, лихорадочно соображая.
— Насколько я понимаю, вы были одни?
«Слава богу, ублюдок, ты подсказал мне, как выпутаться!» — торжествующе подумала Джилли. А вслух сказала, как бы замявшись:
— Ну… не совсем.
— Что вы имеете в виду? — вмешался сержант. — Вы провели с кем-то ночь?
Джилли обратилась к инспектору:
— Мне обязательно отвечать на этот вопрос?
— Желательно, это в ваших же интересах, — вкрадчиво ответил Дженнингс. — Так кто был с вами утром?
Джилли посмотрела на свои руки и патетически скрестила их на груди.
— Мы прекрасно вас понимаем, миссис Стюарт, — продолжал инспектор, стараясь придать своему голосу побольше искренности. — В конце концов, вы же семь лет…
— Я была с моим мужем… с моим бывшем мужем Филипом Стюартом.
— Что вы говорите?! — Инспектор от удивления даже присвистнул. — Ну, это нам проверить недолго. А теперь разрешите осмотреть комнату…
— У вас есть ордер на обыск?
— Да ладно тебе, киска. — Инспектор отбросил притворную уступчивость и посмотрел на Джилли с нескрываемым презрением. — Тебе должно быть известно: нам не требуется ордер, чтобы рыться в барахле отпетых уголовниц.
Он взмахнул рукой, приказывая ей отойти от шкафа. Джилли не посмела ослушаться. Инспектор, казалось, целую вечность разглядывал ее вещи.
— У тебя тут много любопытного, — наконец сказал он. — А что, если я поинтересуюсь содержимым пакета?
Он протянул к нему руку.
Джилли поняла, что надо играть ва-банк.
— Ройтесь, если хотите, инспектор, — прошипела она. — Только учтите, там использованные гигиенические пакеты.
Дженнингс подскочил как ужаленный. С трудом подавляя тошноту, он попятился к двери и исчез, не проронив ни слова.
— Большое спасибо, миссис Стюарт… вы… вы нам очень помогли.
«Неудачное сегодня выдалось утро», — огорченно думал сержант Адамс.
Когда они приехали в контору к Филипу Стюарту, тот беседовал по телефону, и им пришлось ждать битый час, потому что разговор никак не мог закончиться. Положив трубку, Филип был мрачнее тучи.
«Немудрено, если путаешься с такой шлюхой!» — сказал себе Адамс.
Однако адвокат подтвердил алиби своей жены, так что полиция потеряла единственную зацепку. Инспектор заподозрил, что они столкнулись с самым страшным преступлением: с немотивированными действиями какого-то маньяка. Адамс громко застонал и заявил, что за ленчем об этом нельзя даже думать, а то у них нарушится пищеварение. Но если бы он увидел, как некая женщина, прогуливаясь по мосту в гавани, остановилась якобы чтобы насладиться пейзажем, а на самом деле выбросила в воду из полиэтиленового пакета какой-то предмет, у сержанта не только нарушилось бы пищеварение, но и открылась бы язва, ведь теперь пистолет можно было найти, только осушив гавань до дна.
— Мисс Харпер! Какая приятная неожиданность! Вот мы и снова встретились.
— Не пытайтесь со мной играть, мистер Сандерс. Не надейтесь, что это войдет у нас в привычку.
— Слишком поздно, моя дорогая. Я уже привязался к вам…
Лошадь Джейка приблизилась к ней вплотную, он схватил поводья и не давал Стефани отъехать в сторону. Потом медленно нагнулся, чтобы поцеловать ей руку. Она не могла пошевелиться и потеряла дар речи. А затем раздался ужасный крик, чей именно — ее или Тоски, Стефани не знала. И они начали падать, падать…
