– Не кажется ли тебе, что ты приписываешь ей опытность, которой у нее нет?
– Она утверждает, что я переоцениваю ее наивность.
– В самом деле? Если она ведет с тобой подобные, разговоры, значит, действительно не новичок. Мне она не показалась разбитной.
– Она вовсе не разбитная, просто умная. Но в жизни совсем неопытная.
– Так опытная или неопытная? Тебя не понять, Дэмлер. Нельзя быть тем и другим одновременно.
– В ней странно уживаются неопытность и зрелость суждений. В любом случае, она утверждает, что старина Севилья относится к ней с уважением и даже почтительно. Если бы он хотел сделать ее любовницей, он вел бы себя иначе. Ты не станешь отрицать, что она не относится к тому типу женщин, которых берут в любовницы.
Леди Мелвин задумалась.
– Вспоминаю ее остроту в опере – о твоей фее с волосами цвета девственного папоротника, помнишь? Если они обсуждали подобные вопросы, значит, разговор был не так уж невинен. И еще, помнишь, она сказала, что больше чем на пять детей не согласилась бы – у меня на балу. Я бы лично подвела черту гораздо раньше, а я не считаю себя наивной.
– Это была шутка Хетти. Она всегда шутит. У нее очень живое воображение, поэтому иногда она говорит вещи, которые могут ввести в заблуждение относительно ее собственной натуры. Я тоже иногда ловлю себя на том, что меня заносит в сторону.
– А ты, конечно, невинен, как новорожденный. Договорились. Она невинна, как лорд Дэмлер, иными словами, распутница. С Севильей они составили бы хорошую пару. Удивительно, что она отказала, если он действительно предлагал законный брак.
– Она его не любит.
– Если это единственная причина, то ее наивность граничит с глупостью.
– Ее это устраивает, – ответил Дэмлер, и по его довольному выражению лица Хетти поняла, что его такое решение мисс Мэллоу тоже очень устраивает.
Кларенс простил Пруденс легкомысленный отказ от богатства мистера Севильи после того, как Дэмлер снова стал бывать в их доме. А когда негодница сообщила, что ее собирается интервьюировать представитель известного журнала, она снова выросла в его глазах и он опять стал называть ее племянницей.
– Так мы скоро прочитаем о тебе в «Утреннем обозрении»? – спросил он, благосклонно улыбаясь.
– Нет, дядя, не в газете, а в литературном журнале. Он называется «Блэквуд Мэгэзин».
– Уверен, что «Обозрение» тоже напечатает статью, выделит для нее одну-две колонки. Уж они-то не упустят случая. Значит, твое имя появится в газетах, оттуда недалеко до карикатур в витринах магазинов, как у Дэмлера.
– Это не такой журнал, дядя, не популярный журнал, а специальный. Самый престижный в области литературы. Его читают писатели и образованные люди, но к карикатурам в витринах он не имеет отношения. До этого дело не дойдет.
– Ты всегда умаляешь свои достоинства, Пруденс, – упрекнул Кларенс. – Говорила, что мистер Севилья и Дэмлер для тебя просто друзья, а они посылают бриллианты и говорят о «намерениях».
– Только мистер Севилья.
– Дэмлер не захочет отстать. Надеюсь, ты рассказала ему.
– Да, упомянула в разговоре.
– Разумно поступила, – он многозначительно подмигнул Вилме, сидящей напротив. Сестра одобрительно кивнула.
– Тебе нравится дразнить нас, – продолжал Кларенс. – Как мы должны одеться, чтобы встретить доктора Ашингтона завтра?
Пруденс ужаснулась, услышав слово «мы».
– Я собираюсь снова надеть чепец. Дэмлер говорит, что Ашингтон старый человек, уважающий традиции.
– Нам не следует присутствовать при интервью, – заметила миссис Мэллоу. – Просто выразим почтение и удалимся. – Она почувствовала замешательство Пруденс. – Мы поздороваемся и оставим их с Пру наедине. Доктор Ашингтон будет говорить о литературе, а мы ничего в этом не смыслим.
– Последнее время я много читаю, журнал «Блэквудское обозрение» тоже достану. Странное название они выбрали для журнала.
Миссис Мэллоу закатила глаза, а Пруденс подавила насмешливые слова, готовые сорваться с губ.
– Оденьтесь, дядя, в костюм для загородных прогулок. Это не тот случай, чтобы надевать официальное платье.
– Все равно надо заказать новый официальный костюм. Последнее время приходится много выезжать и принимать людей, а мои черные брюки стали немного узки. Так ты решила надеть чепец, чтобы произвести впечатление на доктора? Хитрющее создание. Не знаю, зачем ты его сняла вообще. Молодой леди он так идет, только выбери ленты поярче, они оживляют. Мне чепцы очень нравятся.
Пруденс понимала, что ни от ее платья, ни от чепца ничего не зависело. Помешать встрече или повлиять на неё они не могли. Любой наряд сгодится, раз она приносит в дом добрую славу и известность. Теперь ее не удивило бы, если бы в кабинете на полу появился ковер вместо вытертой маленькой дорожки, которая не вязалась с красивыми полками и портретами, выполненными маслом.
На следующий день Дэмлер пришел без Ашингтона, что очень удивило Кларенса и обеих дам.
– Ашингтон на заседании и скоро прибудет. Я специально приехал раньше, чтобы дождаться его и представить вам. Опять надели чепец, чтобы внушить почтение к вашим годам и серьезному характеру, – пошутил он, обращаясь к Пруденс.
– Да, разве не прелестна она в чепце? – вмешался Кларенс. – Я всегда говорил, что он ей очень идет.
– А я сбивал ее с истинного пути и настаивал, чтобы она его сняла, – отозвался Дэмлер.
– Да, я часто говорю, что чепец ее старит, – сказал Кларенс, ничуть не смущаясь, что противоречит сам себе.
– Как идет работа, мистер Элмтри? – осведомился Дэмлер, пряча хитрую улыбку.
– Открыл новый способ изображения алмазов, – ответил Кларенс важно. – Это делается вовсе не так, как предлагали Рубенс и другие художники. Они думали, что алмазы нужно изображать прозрачными, как стекло, и чуть тронуть их белой или голубой краской. Но их нужно рисовать иначе, как призму, все цвета радуги должны присутствовать. Я сделал это открытие, когда поднес к свету ожерелье моей племянницы. Вы знаете, что мистер Севилья сделал ей предложение? Дэмлер кивнул.
– Прислал ей целую коробку бриллиантов, каждый величиной с яйцо. А она отказала. Не хочет выходить за иностранца, видите ли. Они и в самом деле странные люди, от них не знаешь, чего ждать. Очень обиделся, бедняга. Но думаю, что переживет.
– Вы сами говорили с ним? – спросил Дэмлер. Это был признак того, что Хетти неправа.
Дэмлер был рад этому.
– Мы обсуждали вопрос много раз, – ответил Кларенс неопределенно, не потому что хотел сказать неправду, а потому что не мог, провести грань между желаемым и действительным. – Он давно намекал, что хочет жениться на Пруденс.
