Так почему же ее привели к нему?
– Проходите, мистрис Вуд, – пригласил сэр Томас и добавил: – Принесите леди стул.
Кэтрин медленно приблизилась к нему, потирая ушибленную стражником руку. Теперь она заметила, как сильно постарел сэр Томас за те годы, что она не видела его. Увы, шестьдесят лет бурно проведенной жизни никого не красят, однако лицо его по-прежнему дышало уверенностью и спокойствием.
Только сейчас она заметила, что в одном из кресел возле дубового стола сэра Томаса, заваленного книгами, свитками пергамента и картами, сидел, небрежно развалившись, какой-то мужчина. Он в упор смотрел на нее – но не отеческим взором, как сэр Томас, а с каким-то голодным, почти по-звериному жестоким огоньком в холодных голубых глазах.
Стараясь сохранять спокойствие, которым всегда так восхищались ее собратья по сцене, Кэтрин перевела взгляд на сэра Томаса. Ни в коем случае нельзя показывать, как ей страшно, – иначе Робу это будет стоить головы.
– Дорогая Кэтрин, – медоточиво начал сэр Томас, – опасаюсь, что ваше положение – вернее, следует сказать «положение вашего брата» – очень и очень серьезно. Государственная измена! – Он беспомощно покачал головой.
Развалившийся в кресле человек, по-прежнему не сводивший с нее цепких глаз, негромко, но явно со значением кашлянул. Сэр Томас, кажется, сразу все понял и, искоса посмотрев на своего не слишком-то разговорчивого помощника, добавил сочувственно:
– Да, да, мистрис Вуд, я должен быть с вами откровенен. Мы ведь с вами не разыгрываем одну из комедий мистера Уэгстэффа, не так ли?
– Что верно, то верно, – слабо согласилась Кэтрин.
– Хотел бы я знать, кто такой этот Уилл Уэгстэфф, – лениво протянул увалень в кресле. – Сплошные тайны кругом!
– Сейчас это неважно, – сэр Томас заговорил неожиданно сухим и деловым тоном. – Как я понимаю, мистрис Вуд, вы не разделяете республиканских взглядов вашего брата.
– Сомневаюсь, что он сам их разделяет. Сэр Томас ласково покачал головой.
– Тем хуже для него, сударыня, – он поставил на карту свою жизнь, сочиняя памфлеты для изменников. Насколько мне известно, вы принадлежите к числу верных и преданных подданных Его величества?
В этом вопросе уже содержался ответ, и потому Кэтрин оставалось только кивнуть.
– О, превосходно, – расплылся в улыбке сэр Томас. – В таком случае вы должны быть счастливы, что вам выпала возможность оказать некоторые услуги Его величеству и нашей славной родине. Вы ведь говорите по-фламандски, сударыня, не так ли? Помнится, ваша матушка была родом из Нидерландов?
Кэтрин уставилась на сэра Томаса, мучительно соображая, при чем тут ее матушка. Мужчина в кресле нетерпеливо пошевелился.
Сэр Томас окинул его добродушным взглядом.
– Терпение, Том Тренчард, терпение. Мы уже почти у цели.
– О, превосходно! – протянул Том Тренчард, беззастенчиво передразнивая сэра Томаса. – А то я уж испугался, что вы навек запутались в любезностях!
Теперь и Кэтрин посмотрела на незнакомца, гадая, почему сэр Томас позволяет ему такие вольности. Самым удивительным в этом человеке был его рост: футов шесть, а то и больше. Волосы, не прикрытые париком, были золотисто-рыжие и чуть вились. Он не носил длинных локонов, как придворные, но и не подстригал свою шевелюру под горшок, как делали когда-то «круглоголовые» солдаты Кромвеля.
Одежда его выглядела помятой, но удобной. Рубашку, кажется, стирали столько раз, что она пожелтела, а кружевное жабо и манжеты сильно потрепаны, но аккуратно подшиты. Только сапоги совсем новые, но и они разительно отличались от изящной обуви придворных кавалеров – как и его крупное, с резкими чертами лицо.
Кэтрин уже знала, что незнакомец не отличается хорошими манерами. От него, как и от всех военных, с которыми ей доводилось сталкиваться, исходило странное ощущение грубой, но хорошо контролируемой силы.
– Вижу, сударыня, что теперь вы узнаете меня в любой толпе.
– Неужели в этом есть нужда? – отпарировала Кэтрин и тут же поклонилась сэру Томасу, зная, что великие мира сего любят, чтобы все внимание собеседника было устремлено на них, а не на такие презренные создания, к каким она отнесла себя и этого неотесанного чурбана. – Сэр, приношу вам мои извинения, я отвлеклась.
Он снисходительно взмахнул рукой.
– Нет-нет, сударыня, вы совершенно правы в своем желании хорошенько рассмотреть Тома Тренчарда. Вам придется иметь с ним дело. Поскольку вы не отрицаете ни свою верность Его величеству, ни знание фламандского языка, я предлагаю вам, сударыня, сопровождать Тома в Нидерланды, где вы сможете применить свои знания языка и свой талант актрисы. Целью вашей поездки будет склонить некоего Уильяма Грэма, который уже не раз оказывал важные услуги нашей стране, к дальнейшему сотрудничеству.
Уильям Грэм сообщил нам, что располагает сведениями относительно диспозиции армии и флота Нидерландов. Он также дал понять, что передаст эти сведения только моему личному посланнику, который встретится с ним в Нидерландах в месте, которое выберет сам Грэм. Как только он поделится с вами этими сведениями – и ни в коем случае не раньше! – вашей задачей будет доставить его домой в целости и сохранности. Он устал жить вдали от родины.
Сэр Гоуэр ласково улыбнулся, закончив свою речь, а Том Тренчард проворчал:
– Ну, наконец-то – лучше поздно, чем никогда!
– Боюсь, из Тома дипломат никудышный, – пояснил сэр Гоуэр, хотя Кэтрин и так это заметила. Она также сообразила, что у нее, похоже, появился шанс помочь Робу.
– Вы, несомненно, понимаете, сударыня, что успех этой деликатной миссии в значительной мере облегчит участь мистера Роберта Вуда, когда дело дойдет до суда, вернее, если дело дойдет до суда. Скорее всего, он будет освобожден еще раньше благодаря вашим стараниям.
– А если я откажусь? – прервала его Кэтрин.
– Ну, тогда, как ни печально говорить об этом, Роберт Вуд расплатится за свое вольнодумство на плахе.
– А если я соглашусь, но потерплю неудачу, что тогда?
– Это будет весьма печально для вас обоих.
Вот, значит, как… Цена свободы Роба оказалась не столь уж велика: надо лишь согласиться принять участие в смертельно опасном деле – да еще и преуспеть в нем!
– Но я обещала мистеру Беттертону… – начала было Кэтрин, однако сэр Гоуэр не дал ей договорить:
– Нет-нет, сударыня, я знаю, что сегодня пьеса Уилла Уэгстэффа идет в последний раз и вы, разумеется, как всегда, с блеском исполните роль Белинды. Более того, я уверен, что мистер Беттертон не откажется предоставить вам сколь угодно длительный отпуск, если об этом его попросят особы, наделенные властью. Тем более что ему намекнут на то, что по возвращении вы сыграете главную героиню в новой пьесе мистера Уэгстэффа – «Хвастун возвращается, или Женитьба Простака». Что касается меня, я с нетерпением ожидаю эту пьесу.
