«Роберт не стал бы ходить с тростью, если бы на это не было причины. Может, это замаскированная шпага?»
— Я знала, что ты будешь здесь. Просто я думала, что ты приедешь к открытию. — А к тому времени она уже была бы далеко, а в карманах было бы много вещичек, которые можно было продать особенно выгодно. Поскольку она не нашла предмет, который искала, ей надо было найти хоть что-то, чтобы она не зря потратила время.
— То есть ты планировала скрыться к тому времени, как я приеду. Хорошо, что я приехал пораньше.
«Будь ты проклят, Роберт! Как тебе удается всегда угадывать мои намерения?»
— На это были причины. Ты так плохо обошелся со мной в тот раз, когда мы встретились.
— Я?
— Ты сделал так, что меня арестовали.
— Ты была шпионкой, а прикидывалась русской принцессой. Что мне оставалось делать?
— Я не шпионила, просто собирала деловую информацию для одного иностранного богача.
— А этот богач собирал информацию, чтобы манипулировать ценами на рынке и обесценить нашу валюту. А информация, которую ты ему передала, была украдена прямо из офиса министерства внутренних дел. Если бы ты не сбежала, то угодила бы в тюрьму, и ты прекрасно это знала.
— Но я все же сбежала, так что не о чем больше говорить. — Впрочем, она часто вспоминала об этом — особенно о том, как Роберт хладнокровно сдал ее властям, будто она была ему совершенно безразлична.
Она протянула руку за небольшой, выложенной бархатом коробочкой.
— Ты не хочешь ознакомиться с некоторыми вещами, которые будут выставлены на торгах? Вот эти монеты очень редкие. Они афинские.
— И фальшивые.
— Только одна. Но подделка древняя, такая же старая, как оригинал, так что она тоже представляет ценность. Уже самостоятельную.
Она заметила, что он заинтересовался.
— Действительно редкая. Незнакомая, но очень необычная.
Она протянула ему ладонь с монетой.
— И в замечательном состоянии.
Вставив в глаз монокль, Роберт склонился над монетой.
Он оказался так близко, что запах его туалетной воды защекотал Мойре ноздри. Этот запах, как и сам Роберт, был изысканным, мужским, почти неуловимым и вызвал у нее воспоминание о том моменте, когда она, обняв его за широкие плечи, оседлала его сильные бедра и опустилась на…
— Восхитительно. — Его голос привел ее в трепет. Он повернул голову так, что его взгляд оказался вровень с ее глазами. — Какова стартовая цена?
Она зажала монету в кулаке. И вдруг ощутила, что ее соски предательски затвердели. «Почему он все еще так действует на меня? Ведь прошли годы. Это никуда не годится».
Она положила монету на место и встала так, чтобы между ними было небольшое расстояние.
— Если ты хочешь ее заполучить, то должен начать с самой низкой. Большинство коллекционеров не знают цену этой старинной подделки.
— Можешь мне поверить, я знаю цену хорошей подделки, — сухо ответил он. — Лучше, чем многие другие.
У нее уже горело все лицо, и она заставила себя не смотреть ему в глаза. Она отметила французское кружево манжет и безупречный покрой пальто. Многие мужчины носили корсет, чтобы одежда сидела на них лучше, но Роберту с его атлетическим сложением не надо было прибегать к таким уловкам. Она слишком хорошо знала это тело.
— Полагаю, что ты не станешь ходить вокруг да около, а просто расскажешь, что тебе от меня нужно?
Он стиснул зубы.
— Ты совершенно точно знаешь, что мне нужно.
— Нет, не знаю, — резко бросила она.
— Дело касается шкатулки из оникса. — Рука Роберта с изящным кольцом с изумрудом обхватила набалдашник трости, словно он был готов пустить ее в ход. Руки у него были сильными и немного мозолистыми оттого, что он много времени проводил за написанием писем и в поездках верхом.
— Тебе прекрасно известно, что у меня больше нет твоей шкатулки из оникса. Твой брат Уильям забрал ее у меня в тот день, когда мы встретились с ним в последний раз. Почему ты спрашиваешь о шкатулке?
— Тебе прекрасно известно, что существует не одна шкатулка, а несколько, — рассердился Роберт. — Почему ты помогаешь этому подонку Джорджу Энистону?
Внутри у нее что-то сжалось, но она не подала виду.
— Я не знаю никакого Джорджа Энистона.
— Знаешь. — Роберт действовал так быстро, что у нее не хватило времени броситься наутек. Он железной хваткой схватил ее за запястье и прорычал, сверкая глазами: — Не смей играть со мной в эти игры. Ты знала, что вторая шкатулка нужна моей семье, чтобы выкупить из плена нашего брата Майкла, и все же украла ее. А сделала ты это по наущению Джорджа Энистона. Я могу лишь благодарить Бога за то, что нам с братом удалось вырвать у тебя шкатулку.
Для нее это было большой потерей. Но она холодно пожала плечами:
— Шкатулка у тебя. Вопрос, стало быть, исчерпан.
— Это было бы правдой, если бы существовали только две такие шкатулки.
Она постаралась ответить самым что ни на есть равнодушным тоном.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Еще одна ложь. Я нахожусь здесь, потому что, по слухам, еще одна шкатулка из оникса — почти точная копия первой — может быть выставлена на торги. Моя дорогая, это не просто совпадение, не так ли?
— Ты видишь такую шкатулку среди этих предметов? Я не вижу.
Он нахмурился:
— Нет, но прошел слух, что она будет здесь. И мы оба это знаем. А теперь ответь мне: почему ты помогаешь в этих поисках Джорджу Энистону? Мне нужна правда.
Она сжала ладони в кулаки, чтобы он не заметил, как они вспотели.
— Мои отношения с Джорджем Энистоном тебя не касаются.
— Еще как касаются. Ведь мы оба охотимся за одним и тем же предметом. У меня уже есть две шкатулки из оникса. А теперь мне нужна та же вещь, что и ему, — третья и последняя шкатулка.
Она отдала бы все, чем владеет, за то, чтобы Джордж Энистон потерпел поражение. Никто не ненавидел его больше, и ни у кого не было больше причин нанести Энистону поражение в его игре.
Однако сначала ей необходимо выпутаться из создавшейся ситуации. Она взглянула на свое запястье, все еще зажатое в могучей руке Роберта, и сказала:
— Ты делаешь мне больно.
— Сомневаюсь. — Но все же немного разжал пальцы.
Она сморщилась. Но не потому, что он сделал ей больно, а потому, что знала его природную, внутреннюю порядочность. Хотя именно из-за этой порядочности она и оставила его. Он был человеком, который поступит правильно, несмотря ни на какие тяжкие испытания. К сожалению, она тогда не хотела, чтобы он был порядочным или поступал правильно. Для этого ее жизнь была слишком сложна.
Ей вдруг стало жаль, что судьба предала ее.
