Но ее отец все-таки написал это письмо. А потом умер, и письмо отправили адресату, согласно отцовской воле. Тогда появились они и положили конец вновь обретенной свободе Джесси. И она ничего не могла поделать.
Как несправедливо! Джесси не нуждалась в опеке. В конце концов, ее отец сделал все, чтобы она сама могла побеспокоиться о себе, постоять за себя. Она научилась охотиться, ездить верхом, стреляла лучше многих мужчин. Она могла управлять фермой не хуже отца.
Блю сидел поодаль, понимая, что девушке надо подумать. Она вспоминала первые восемь лет своей жизни, перед тем как отец забрал ее из пансиона и привез на ранчо. Он силой заставил ее узнать правду о матери, о том, как он поступил с ней. Но Джесси продолжала любить отца, несмотря ни на что. Казалось, она никогда не переставала его любить, даже ненавидя. Разве не горевала она, не рвала на себе волосы, когда его не стало? Разве не хотелось ей самой убить того, кто всадил в него пулю? Но в то же время она понимала, что его смерть — это свобода от него. Конечно, не такой ценой хотелось ей обрести свободу, но тем не менее у нее возник шанс стать снова самой собой. А не тем существом, которое сделал из нее Томас Блэр. А теперь снова ее лишили свободы Джесси призналась себе, что ей нестерпимо захотелось потрясти их, привести в смятение, показать им, что из нее вылепил Томас. Джесси хотела, чтобы она почувствовала свою вину, чтобы ее замучили угрызения совести и чтобы она поверила, что Джессика — дикая и развратная. Именно с этой целью девушка спрятала все красивые платья, которые недавно купила, всю парфюмерию, ленты, украшения. И она выбрала Блю для того, чтобы он занялся с нею любовью, да так, чтобы она обнаружила, это и была бы в шоке.
Мысль об этом вернула ее к Блю, который подобрался к ней ближе и, когда она повернулась к нему, страстно поцеловал ее. Ее голубая хлопчатобумажная рубашка, казалось, расстегнулась сама собой, когда он сжал ее в объятиях, и девушка почувствовала его руку на своей груди. Должна ли она остановить его?
Она услышала, как кто-то кашлянул, и уже не надо было решать, останавливать ли Блю. Она была в общем-то благодарна всаднику, подъехавшему к ним, и в то же время представляла себе, как она выглядит со стороны. Она молилась про себя, чтобы это был Джеб, который бы все понял.
Осторожно Джесси выглянула из-за плеча Блю, и кровь прилила к ее лицу. Это был не Джеб, а незнакомец на красивой лошади рыжего цвета. Мужчина смотрел на них сверху вниз, и каждая линия его тонкого смуглого лица выражала насмешливый интерес.
Он был молод и, черт возьми, красив! Джесси никогда не видела мужчину такой красоты, и непонятно почему она вдруг почувствовала себя оскорбленной. Почему это он так на нее пялится?
Блю попытался встать, смутившись, но Джесси схватила его за рубашку, кинув злобный взгляд, и он чуть не распахнул ее грудь перед незнакомцем. Блю покраснел еще сильнее и глупо ухмыльнулся. А Джесси продолжала в упор смотреть на него, застегивая свою рубашку. Закончив, она толкнула его, и оба поднялись.
— Сожалею, что помешал, — произнес незнакомец низким голосом, который свидетельствовал об обратном — он ничуть не сожалеет. Наоборот, развлекается. — Мне нужна помощь, и только поэтому я остановился…
— Какая еще помощь? — спросил Блю.
— Я ищу Роки Вэлли и миссис Юинг. В Шайенне мне сказали, что надо ехать на север целый день и я попаду на ранчо. Но мне не повезло ни вчера, ни сегодня. Не подскажете, куда же мне ехать?
— Вы…
— Проехали мимо, — перебила Блю Джесси, незаметно толкнув его в бок. Она вышла из-за его спины, смущения как не бывало — его место занял гнев. — И вы сейчас очень далеко от Роки Вэлли.
Чейз Саммерз, так звали незнакомца, смотрел на девушку, стоявшую перед ним в воинственной позе. Ее внезапная враждебность смутила его. После той сцены, которую он застал, Чейз никак не ожидал, что она столь юна. На вид он дал бы ей лет четырнадцать-пятнадцать, совсем ребенок. Девушка постарше не напялила бы на себя такие поношенные брюки. А парню, похоже, лет двадцать, он достаточно взрослый, чтобы понимать, что развлекается с ребенком.
Впрочем, это не его дело. Выражение лица Чейза не переменилось, даже когда зелено-голубые глаза стали метать в него молнии. Но черт возьми, она была прелестна! И эти необычные глаза околдовывали.
— Но… — начал было Блю, но девушка снова толкнула его в бок.
— Я не знал, что я проехал мимо, — сказал Чейз. — Вы покажете, куда мне ехать?
— Езжайте дальше на север, мистер, — ответила Джесси и грубо предупредила:
— И на обратном пути не ездите этой дорогой. Мы не любим, когда чужаки топчут нашу землю.
— Я запомню это, — ответил Чейз, кивнул и тронулся в путь.
Джесси уставилась ему в спину, прежде чем почувствовала, что Блю так же уставился на нее. Выражение его лица являло смесь злости и недоумения. Она отвернулась, потянулась за своим ремнем от револьвера, застегнула его, не поднимая глаз на Блю.
— Постой-ка! — Блю поймал ее за руку, когда она поднимала с земли шляпу и хотела уже направиться к лошади. — Какого черта ты наврала?
Она попыталась увернуться.
— Я ненавижу чужаков.
— А при чем тут вранье?
Джесси вырвала свою руку, повернулась к нему лицом, глаза выражали всю ярость, кипевшую внутри. Блю чуть не забыл, из-за чего сам рассердился, увидев ее глаза в голубовато-зеленом пламени. Ее грудь вздымалась, длинные волосы разметались по плечам. Ее правая рука лежала на револьвере, и хотя он сомневался, что Джесси может выстрелить в него, угроза в этом жесте таилась. И он больше не пытался снова схватить ее за руку.
— Джесси, я не понимаю! Может, ты объяснишь, из-за чего ты впала в такую ярость?
— Из-за чего? — выкрикнула она. — И из-за тебя, и из-за него!
— Я знаю, что я.., но…
— И чтобы ты никогда больше не смел прикасаться ко мне, Блю Паркер! Он нахмурился.
— Хорошо, а он-то что такого сделал? Почему ты ему наврала?
— Ты же слышал, кого он ищет!
— Ну и что?
— Ты думаешь, я не могу догадаться, зачем он ее ищет?
Блю пытался уловить ее мысль.
— Но ты же ничего точно не знаешь?
— Разве? Такой красавчик наверняка один из ее любовников. И будь я проклята, если пущу его на свое ранчо! Чтобы они соединились под моей крышей!
— И что ты собираешься делать, когда он узнает, что ты наврала, и вернется?
Джесси слишком разъярилась, чтобы о чем-нибудь думать.
— А кто сказал, что он вернется? Он, видно, из города, как и она. Он из тех, кто заблудится в трех соснах, — добавила она с презрением. — Ты разве не заметил, как он вырядился? Он явно из тех типов, кто и дня не проживет без финтифлюшек. Если доедет до форта Ларами и вернется в Шайенн, ему уже не захочется снова катить на пастбище, где до ближайшего салуна скакать не один день. И вернется туда, откуда пришел, и будет ждать, когда она сама явится к нему. Блю покачал головой.
