во всяком случае, для Рэли – несомненно, обладали. Он с ранних лет перечитал все, что сумел найти в своем провинциальном городке – но, увы, этого было слишком мало! Подобные крохи не могли утолить неистовый духовно- интеллектуальный голод Уолтера.
* * *
Оксфордский колледж разочаровал Рэли. В этих скучных чопорных стенах и сами знания, столь прельстительные в прошлом, становились скучными и чопорными. Мертвыми…
– Я как- то иначе все это представлял себе, – хмуро признался Уолтер Полю, приехав на несколько дней в родную провинцию.
– А в чем различие? – с живым любопытством поинтересовался друг.
Рэли пожал плечами:
– Они учат не тому и не так… с подачи Оксфорда все как- то… уныло!
Поль был явно доволен.
– Вот видишь! – наставительно произнес он. – Я тебе говорил! От учебы проку никакого.
– Дело не в этом, – поморщился Уолтер, задумчиво щурясь. – Просто тамошние профессора неправильно все это преподают… я бы учил по- другому.
– Твоя мечта – стать преподавателем? Учителем? – иронично поддел Поль.
– Нет… – рассеянно обронил собеседник, обращаясь, казалось, к себе самому. – Это мелковато. Моя цель позначительнее.
– Ну, в этом я нисколько не сомневаюсь, – добродушно усмехнулся Поль. – А если конкретнее: каким ты видишь свое будущее? Чего ты ждешь от судьбы?
Рэли заговорил не сразу. Около минуты он раздумывал на вопросом – вопросом, который не раз задавал себе самому в бессонной тиши долгих ночей.
– Я не готов ответить, – наконец, признался Уолтер и с кривой улыбкой добавил: – Могу сказать лишь одно: на голодный желудок учиться трудно. Я как никогда сильно ощущаю ярмо бедности. Когда хочется есть, думается не о будущем, а об ужине.
– Твой отец, кстати, сильно поизносился и поиздержался, – осторожно вставил Поль, сочтя момент наиболее подходящим для корректного замечания. – Ты ведь знаешь об этом, не так ли? Не можешь не знать. Ты ведь у него остановился.
Рэли помрачнел и плотнее сжал челюсти. Ему показалось, друг упрекает его в нищете семьи.
– Знаю, – сдержанно подтвердил он. – Хотя отец скрывает свое плачевное положение, я все вижу. Я не слепой и не дурак.
Они погрузились в тягостное молчание. Не имело смысла обсуждать только что сказанное подробнее… все было ясно (слишком ясно!) без лишних слов.
* * *
Уолтер выдержал в Оксфордском колледже три года. В 19 лет он скрепя сердце покинул это учебное заведение, клятвенно пообещав себе возобновить процесс образования при первой же возможности. А ближайшие время Рэли решил посвятить военному делу.
– Буду наемником, – пояснил он верному Полю и, словно оправдываясь, виновато добавил: – За военную службу хотя бы платят…
– Значит, станешь зарабатывать на жизнь собственной кровью? – невесело отозвался тот.
Юный Рэли равнодушно пожал плечами и ничего не ответил.
– А куда отправишься, уже придумал? – не отставал Поль.
– Во Францию.
Глаза Поля удивленно округлились.
– Куда? Во Францию? А почему туда?
– А почему бы нет? – ответил вопросом Рэли. – Там сейчас непростые времена… помогу своим братьям- протестантам.
– Ага, значит, будешь сражаться на стороне протестантов против католиков? – бодро заключил Поль.
– Да, – подтвердил Уолтер. – Буду воевать под началом адмирала Гаспара II де Коленьи*.
_______
* – к этому моменту католичку Марию I Тюдо́р на английском троне давно уже сменила поклонница протестантской веры Елизавета I. Государыня сразу ощутила всю тяжесть ноши – страна была расколота на католиков и протестантов. Елизавета отличалась острым умом и потому не изгнала и не подвергла репрессиям никого из приверженцев покойной Марии. Своим «Актом о единообразии» королева показала, что будет следовать курсу Реформации, начатому её предшественниками Генрихом VIII и Эдуардом VI. Этот акт веротерпимости позволил королеве избежать гражданской войны (примечание автора).
* * *
Рэли- старший воспринял новость с затаенным довольством.
– Я искренне поддерживаю тебя, дорогой сын! – несколько напыщенно заявил он, похлопав Уолтера по плечу. – Поддерживаю и горжусь! Я рад, что ты столь высоко ценишь истинную веру – и готов биться за нее с оружием в руках даже во Франции!
Рэли- младший уныло кивал в ответ. Как объяснить, что причина – не только и не столько в вере… просто он устал от бедности. Устал от постоянного голода. А стать наемником – значит, получить неплохую возможность зарабатывать хотя бы на скромный обед и какие- никакие обновки.
«К тому же, это шанс себя показать, – мысленно прибавил Уолтер. – Выделиться»
* * *
Рэли вскоре убедился, что воинская служба гораздо сытнее и, конечно, увлекательнее ученичества в Оксфордском колледже И все- таки подобная жизнь, пускай и полная дерзкой романтики и приправленная опасностью, не удовлетворяла его в полной мере. Один лишь адреналин не в силах был утолить вечную жажду мятущейся души Уолтера… и даже осознание собственной правоты, вера, что он сражается за благое дело, не утешали.
Но все же Уолтер Рэли исправно воевал, проявив на этом поприще неплохие способности.
* * *
Это произошло в канун дня святого Варфоломея, с 23 на 24 августа 1572 года – в самую кровавую в истории Франции ночь, унесшую жизни около 30 тысяч человек. Именно той жуткой ночью, впоследствии названной Варфоломеевской, Рэли окончательно утвердился в протестантской вере, возненавидев католицизм и самих католиков всеми фибрами своей души.
Да, конечно, он тоже воевал за веру. Тоже проливал кровь – свою и чужую. Но в его случае это был честный бой! А католики уничтожили тысячи ни о чем не подозревающих протестантов под обманчивым покровом темноты. Причем были убиты многие богатейшие гугеноты, прибывшие в католический Париж на свадьбу королевской сестры Маргариты с протестантом Генрихом Наваррским. Они ехали на торжество, а не на войну. Они предвкушали веселье, а встретили смерть. И этого Рэли ни понять, ни принять не мог – да и не хотел.
Погибли самые видные представители именитых семей: Франсуа- Жан- Жерве де Барбье, виконт де Брюникель, Франсуа де Ларошфуко III, Гаспар де Колиньи, композитор Клод Гудимель, философ- гуманист Пьер де ла Рамэ и даже Бреу, ученый и воспитатель Конде, убитый прямо в комнате принца… и еще многие, многие другие. К счастью, кое- кому чудом удалось выжить, и среди подобных счастливчиков оказался и Рэли.
Он сам не понимал, что его спасло. Простое везение? Всемогущий Господь? Предчувствие? Или, быть может, его хранила собственная звезда – берегла для какой- то особенной миссии, уготованной ему Судьбой? Он хотел в это верить. И поклялся, что не обманет ожиданий Великого Бога, так щедро подарившего ему, простому человеку, возможность жить.
Именно Варфоломеевская ночь поставила для Рэли точку во французской эпопее.
* * *
Следующим пунктом военных странствий Уолтера
