безмозглую Машку молчать. Но проще заставить Пчёлу каждый вечер кашеварить возле плиты, чем изменить Королёву, извечно притягивающую к себе внимание конским смехом и посеревшим пузырём апельсиновой жевательной резинки.
Космос бы поднял её на смех, не забыв напомнить, что Наташа — дура полная, набитая, и «сам твой Толстой давно помер». Холмогоров не слишком любил читать. Как человек, которому что-то настойчиво прививали с детства, к классической литературе Космос получил стойкое отвращение. Но из всякого правила существуют исключения, и поэтому полузапретное издание «Мастера и Маргариты», доставшееся Косу от покойной матери, помогло понять искреннюю увлеченность подруги книгами.
Космодром зарокочет и перестанет, тем более за Лизу всегда вступался Валера — надёжное плечо и разумное звено в их честной компании.
За рациональность Сашки Лиза точно не ручалась. Его настигла любовь, и имя ей — Ленка Елисеева. Отмечая последний звонок ребят, Лиза не раз успела заметить, как суетлив и услужлив влюбленный Сашка, и как капризничает самодовольная Лена, боявшаяся, что кто-то из присутствующих обольет её «Жигулем».
Лиза и Космос, кутавшиеся в одну большую махровую простыню, озябшие после купания в холодном озере, только понимающе переглядывались. Они неслышно переговаривались, чтобы Саша точно не услышал их особое мнение:
— Чтобы я так себя вела, как кукла? Ни в жизнь… — Лиза шмыгала носом, мысленно представляя, что эти двое ещё и целуются. — Кос, ты свидетель!
— Свидетелем мне быть ещё не приходилось, — Кос вполне мог обрадоваться — ничего так девчонка другану досталась, но… в тихом омуте, — но мне тоже не улыбается, как псина на лапах скакать!
— Эй, парочка, — уединение Коса и Лизы нарушил Фил, напоминающий, что они здесь не одни. Парень заключил в могучие объятия друзей, и решил подлить в огонь масла, — что-то мне подсказывает, что это вы тут сейчас поцелуетесь, пока Пчёла за дровишками свалил! А, комсомольцы?
Лиза вспыхнула одномоментно, выпрыгнув из захвата друзей, и одновременно пытаясь поправить выпавший из-под ободка светлый локон:
— Вот ещё, дурни! Давайте всех по парочкам сводить, работа не пыльная, вам по зубам! — Лиза злобно запыхтела, расставив руки по бокам. На её счастье, пламенный громкий шёпот слышали лишь Космос и Фил. — И, Валер, сваха из тебя, как из Пчёлы балерун. Пачка вот-вот лопнет!
— Бляха-муха, Лизка, я ж шутканул по малой, — оправдался Филатов, видя, как Павлова краснеет и волнуется. — Это я так, поржать чисто над вами, а то тухлые, как помидоры! Поболтать не с кем, а Санька вообще Ленку любоваться закатом повел.
— Человек делом занимается… — Лиза чувствовала себя неуютно, как будто бы дернули за нерв, а потом забыли дать обезболивающее. Нет, она слишком давно слышит шутки на тему дружбы с Космосом и её последствий, но у пятнадцатилетней школьницы не было сторонних мыслей. — И Фил, откуда мы знаем, может, через год-другой — это новая ячейка советского общества?
— Фила, меня послушай, брат, — Космос, синие зрачки которого беспокойно бегали по Лизе, а точнее от её стройных длинных ног и обратно к красивому лицу, решил разом прекратить эти разговоры. — Ты мне тут тоже водоплавающих не обижай! А то возьму и нафиг всю твою рыбу в следующий раз испугаю. Не будет тебе пожрать на природе, консервой давиться придётся!
— Разгалделись, два ворона, — Фил предпочел больше не спорить с неугомонными, прекрасно зная, что Космос и Лиза слишком уперты в своей правоте. — Пошли тогда картошку чистить. Я за этим, меж прочим, и шёл! А то всё один пыжусь…
— Лишний раз нервишки пощекотал, — Павлова шутливо толкнула могучую фигуру Филатова своим хлипким плечом, и боксер нарочно поддался, изобразив на лице вселенскую скорбь, — да, Фила?
— Зоофила, твою дивизию, — Кос атаковал друга со спины, вешаясь на крепкие плечи, — щас научу, как родину любить!
— Лизка, забери на хрен это чудовище! — Филатова не сильно тяготили жилистые килограммы Космоса. Поэтому через несколько секунд Холмогоров валялся в песке, хватая друзей за ноги. — Кос, ну вставай, хорош играться!
— Кто-то хотел чистить картошку? — Лиза, поваленная на песок, упорно пыталась поднять Космоса, но он упрямо ей не давался.
— Пчёла ж не зря целую авоську таранил, запечем…
— Тогда идём, есть пора, а мы не втроём тут…
Вставать с постели не хотелось, никакого прогресса! Лиза ощущала, как её тело, прикрытое лёгкой ночной рубашкой, припекает ласковое солнце, и могла лишь с оглушительным зевком потянуться. И снова триумфально продолжить спать. Но этого не давали сделать громкие шаги Пчёлы, пронесшегося по коридору, как горилла из зоопарка, и настойчивая трель, на которую брат бежал, сломя голову.
— Проходи, Кос! — из узкого коридорчика квартиры послышался разудалый говор Вити, не отягощенный призраками недавней сонливости. — Блин, Лизка дрыхнет, зараза, жрать нечего! А завтрак я уже смёл, не судьба…
— Хорош ты про еду, саранча прожорливая, — характерный звук подтвердил слабую догадку Лизы, что Кос и Витя пожали друг другу руки. — Фух, хоть тут спокойно!
— Чё, студентик, прохладной жизни захотелось?
— Очень, бля, смешно, а я месяц думал, что вздёрнусь на ближайшем суку от задачек по физике, — Кос сокрушался, рассказывая собственную сказку о потерянном времени. — Короче, не вышло из меня Эйнштейна, остался Космосом! За это сегодня и дёрнем…
— Решил пояснить комиссии закон про прижатое к стенке тело, а, Ньютон? — Пчёла заржал, представляя, как Холмогоров растолковывал докторам наук физические законы в своем переводе. — Да ладно, тебя всё равно возьмут! Даже если «Мурку» вместо билета лабать будешь.
— Дурак ты, Пчёл, ты бы лучше поздравил! Я соскочил с этой каторги, ноги моей там не будет! Ещё уговаривали одуматься, не забирать доки! Ага, разбежался… — Космос чувствовал себя на вершине — вешать лишнее ярмо на голову — не его выбор. — Чё, пойдешь со мной на курсы барменов? Это ж куда круче, чем с гайками на заводе и задом в мазуте?
— Санёк сказал, что ты вчера в универ бумажки понес? — Пчёлкин не думал, что друг восстанет против отца, накладывая на высшее образование один большой и горький овощ. И поэтому для вида округлил глаза, удивляясь, что потенциальный кандидат на наследственную должность академика, со спокойным лицом сообщает о том, что спихнул свою каторгу от себя подальше. — Ни хрена себе, сказал я себе! Чё? И не очканул?
— Принёс, отнес! Какая разница? Соображаю я там всё, но не моё! Терпеть эту физику со школы не могу! Потому что нахер оно мне все не сдалось!
— И чё твой предок?
— А куда ему с подводной лодки?
— Грех на тебя собак не спустить!
— Наверное, я с ним уже час не виделся, — Космос надеялся, что его и в
