Тут Лэндон вдруг щелкнул пальцами и пробормотал:
– О, вспомнил… Грейтону требовались деньги, чтобы откупиться от кредиторов – он был на грани банкротства. Он думал, что леди Хэмбл богата, и уговорил ее бежать. А оказалось, что все записано на имя ее мужа, а у нее нет ни гроша. Тогда он оставил ее в Линкольншире и через неделю женился на леди Дафне Хейвер. У нее была заячья губа, и ее отец так хотел сбыть ее с рук, что выкупил Грейтона у кредиторов.
– А лорд Хэмбл увез семью из Лондона, – продолжала Камилла. – Когда его жена захотела к нему вернуться, он прогнал ее. Через несколько месяцев она умерла от какой-то болезни, но он с тех пор не возвращался в Лондон. Вот теперь Снежная королева стала совершеннолетней, она должна восстановить доброе имя семьи. – Камилла хихикнула. – Поверь мне, она непременно сделает это.
Джек снова посмотрел в противоположный конец зала.
Мисс Бентон танцевала вальс с графом Нэнсом, и Джеку это очень не понравилось. «Похоже, она решила игнорировать меня, подумал маркиз. – Если так, то это – ее вторая ошибка за вечер».
А вон тот пожилой джентльмен – ее отец? – спросил маркиз.
Леди Магуайр кивнула:
– Совершенно верно. А рядом с ним – Уильям, его сын и ее брат.
– Это у него я на днях выиграл в Морском клубе двести фунтов, – сообщил Лэндон. – Мальчишка ничего не смыслит в картах. – Он усмехнулся. – Я еще увижусь с ним в «Будлзе».
– Послушай, Джек, – пробормотал Прайс. – Ведь ты же не…
– Мне кажется, ты сказал, что намерен лишь любоваться ею, – перебил Джек. – Или уже передумал?
Прайс вздохнул:
– Джек, ты должен понять…
– Я уже все понял, – снова перебил маркиз. – И я задумал одну игру.
– Я знаю, какую именно, – усмехнулся Лэндон. Он повернулся к Прайсу: – Ставлю сто фунтов, что к концу сезона Снежная королева будет согревать постель нашего пикового валета.
– Эта малышка?! – рассмеялась Камилла. – Джек не станет тратить на нее время. Кроме того, она не желает, чтобы ее лед растопили. Малышка уже и так обеспокоена тем, что в Лондоне ее брат ведет неправедный образ жизни. – Камилла взяла Джека за рукав: – Пойдем, все равно тебе здесь не нравится.
– Оставь меня в покое, дорогая. – Джек отдернул руку. – Похоже, мне тут начинает нравиться.
– Но, Джек…
– Не волнуйся, Кэм. Прайс проводит тебя домой.
Маркиз решил, что на следующее утро непременно отправит леди Камилле какой-нибудь бриллиантик, чтобы она не слишком ревновала и успокоилась на то время, пока не найдет свою следующую «истинную любовь».
Джек умел быть терпеливым, и он твердо решил: к концу сезона Снежная королева обязательно растает. Маркиз усмехнулся и, подмигнув Эрнесту, проговорил:
– Я полагаю, что присоединюсь к тебе в «Будлзе» вместе с молодым Бентоном.
– А вот и Мэри Фицрой, – прошептала Пенелопа Сэнфорд, наклонившись к Лилит Бентон. – Как ты думаешь, она уже слышала, что произошло вчера вечером?
– Тихо, Пен. – Лилит не сводила глаз с леди Жозефины Дельпон, игравшей на фортепиано «К Элизе» Бетховена. – Я слушаю музыку, неужели не видишь?
– Но, Лил, Мэри упадет в обморок, когда узнает, что ты сказала маркизу Дансбери.
Лилит тяжело вздохнула и, взглянув на подругу, вполголоса проговорила:
– Я была бы очень рада, если бы ты никогда больше не упоминала о вчерашнем вечере или маркизе Дансбери. Это была просто неприятная встреча, и все закончилось.
– Это было впечатляющее зрелище, – настаивала Пен. – Хотелось бы и мне быть такой смелой.
– Я вовсе не смелая, – пробормотала Лилит, покосившись на сидевшую рядом тетю Юджинию. Тетка не раз говорила ей, что настоящая леди не хмурится во время выступления других дам, иначе присутствующие подумают, что она завидует исполнительнице.
Наконец музыка смолкла, и Лилит присоединилась к вежливым аплодисментам. Юджиния Фарлейн встала и проговорила:
Теперь, мои дорогие, можете подойти к буфетному столику. Конечно, только пробуйте понемножку, не более того. А я должна поздравить леди Дельпон с прекрасным исполнением леди Жозефины. – На мгновение тонкие черты тетки исказила гримаса, – Можно лишь надеяться, что финал немного больше соответствовал ее талантам.
Лилит кивнула:
– Да тетя, разумеется.
Как только Юджиния отошла, Пенелопа потянула Лилит за руку:
– Пойдем. Надо найти Мэри.
– Нет-нет, Пен. – Лилит покачала головой. – Чем скорее это забудется, тем лучше.
Пен усмехнулась:
– «Милорд, мне известна ваша репутация, и я не имею желания разговаривать с вами». Кажется, так ты ему сказала? О, Лил, я подумала, что он выхватит пистолет и застрелит тебя прямо посреди танцевального зала.
Лилит оглянулась, но, к счастью, Юджиния Фарлейн и леди Дельпон были по-прежнему поглощены разговором. У тетушки могли найтись только самые резкие слова для осуждения людей, подобных Дансбери. С тех пор как мать Лилит покинула их и с ними стала жить тетка, у миссис Фарлейн хватало резких слов и для самой Лилит. По мнению тетушки, Лилит обязана была позаботиться о восстановлении доброго имени Бентонов.
– Я просто не могла допустить, чтобы он говорил со мной, Пен, – пробормотала Лилит. – Мне кажется, все порядочные люди отказываются говорить с ним.
– Не думаю. – Мисс Сэнфорд повела Лилит к столу с закусками, вокруг которого толпились гости. – По правде говоря, я сомневаюсь, что он часто разговаривает с порядочными людьми. В прошлом сезоне я видела его всего раза три. – Она прижала ко рту вышитый платок, чтобы не рассмеяться. – Но ведь я не посещаю клубы и игорные дома.
Лилит улыбнулась:
– Как бы то ни было, я действительно не желаю разговаривать с ним.
– Но ты поставила его на место, – заявила Пен, взяв подругу под руку. – И я должна рассказать об этом Мэри. – О, Пен, пожалуйста, не надо, – пробормотала Лилит. Но Пенелопа, проигнорировав просьбу подруги, бросилась к Мэри Фицрой и принялась рассказывать о том, что произошло накануне.
Лилит снова вздохнула. Еще до приезда в Лондон она многое слышала о маркизе – о его дуэлях, о пьянстве, об азартных играх и его связях с женщинами. Лилит не предполагала, что когда-нибудь встретит этого человека, и представляла его в облике дьявола, вызывавшего ужас у каждой порядочной женщины. Однако, увидев маркиза, она не испытала никакого ужаса. Хотя в каком-то смысле он, безусловно, походил на дьявола – мрачный, весь в черном и с бездонными колдовскими глазами. К тому же у него был удивительно красивый голос. Лилит спрятала руки за спину, чтобы маркиз не увидел, как они задрожали, когда он заговорил с ней глубоким бархатным баритоном. Более того, ей очень хотелось с ним познакомиться, пока Пенелопа не сказала, кто он такой. И теперь ее не покидало чувство досады из-за того, что она могла заинтересоваться таким ужасным человеком, как маркиз Дансбери.
