«Я не должна ни от кого ждать слишком многого», — повторяла себе Веста, в глубине души прекрасно понимая, что имеет в виду одного конкретного человека.
Она прошлась по комнате, чувствуя нарастающее беспокойство. Отправиться прогуляться по гавани или просто ждать в гостинице, не приедет ли все-таки кто-нибудь?
Веста заставила себя сесть в кресло и успокоиться.
В камине, где зимой наверняка пылали толстые поленья, сейчас не было огня, и он казался пустым и печальным. При взгляде на камин настроение у Весты испортилось еще больше.
И тут она услышала снаружи мужской голос, явно принадлежащий человеку властному и, насколько могла судить Веста, культурному и образованному.
Неужели наконец-то прибыл ее эскорт? Веста выпрямилась, принимая величавую позу.
Перед отъездом мать посоветовала ей:
— Никогда не забывай о своем достоинстве и величии, Веста. У тебя есть все основания гордиться своей родословной и могуществом твоего отца. К тому же помни, что ты англичанка. Держи голову высоко и, что бы ни происходило, не выдавай своих эмоций.
— Я постараюсь, мама, — покорно пообещала Веста.
Вот и сейчас она надеялась, что лицо ее не выдает никаких эмоций. Дверь распахнулась, и в комнату вошел молодой мужчина. Несмотря на свою твердую решимость, Веста не могла сдержать удивления по поводу его наружности.
Он был черноволос, широкоплеч и строен. Но прежде всего приковывало к себе внимание лицо молодого человека. Черты его были резко очерчены, а огромные черные глаза смотрели на Весту так испытующе, что девушка почувствовала смущение.
Удивительная бесцеремонность!
Она также с изумлением отметила, что одежда незнакомца покрыта толстым слоем пыли, а ворот рубашки расстегнут, открывая взору загорелую кожу груди и шеи.
— Мне сказали, что вы прибыли одна, — голос его, казалось, эхом отдавался в комнате. — А где же премьер-министр?
Веста еще сильнее напрягла и без того прямую спину. Впервые с момента прибытия в Катонию она вдруг почувствовала гнев. До сих пор ее лишь тревожил тот факт, что ее никто не встретил, но теперь, когда этот мужчина ворвался сюда так беспардонно, ее переполнило негодование.
— Поскольку, сэр, вам, вне всяких сомнений, известно, кто я, — сказала Веста, — не соблаговолите ли вы представиться, прежде чем задавать мне вопросы?
Мужчина, казалось, был несказанно удивлен подобной просьбой. Он захлопнул за собой дверь и подошел к Весте поближе.
Вся его фигура словно излучала силу и власть, а черные глаза пристально смотрели в лицо Весты. Она вдруг подумала, что этот человек похож на орла.
— Меня зовут Шако, граф Миклош Шако, и у меня чрезвычайно важное послание для премьер-министра.
Его английский был безукоризненным, лишь легкий акцент, выражавшийся скорее в не правильной интонации, показывал, что он говорит не на родном языке.
— Тогда, боюсь, вам придется преодолеть множество миль, чтобы вручить ваше послание его светлости, — заявила Веста.
— Что вы, черт побери, имеете в виду?! — воскликнул граф. И тут же добавил, увидев изумление на лице девушки:
— Прошу простить меня, миледи. Мне не следовало говорить в подобной манере. Но я привез его светлости инструкции от принца.
— Так вы прибыли сюда по приказанию его королевского высочества?
— Да.
Трудно было представить себе более короткий ответ.
— Насколько я понимаю, — заметила Веста, — произошла какая-то ошибка относительно даты моего прибытия. Его светлость премьер-министр ожидал, что меня встретит здесь барон Милован.
— Так где же премьер-министр? — снова потребовал ответа граф.
Он был явно раздражен тем, что не получил ответа с первого раза.
— Его светлость в больнице в Неаполе.
— В больнице?
— Путешествие по Бискайскому заливу было очень непростым, но все это не шло ни в какое сравнение со штормом, в который мы попали, входя в Средиземное море. В какой-то момент капитану показалось даже, что не удастся спасти корабль.
— И премьер-министр пострадал?
— Он сломал ногу. Очень тяжелый перелом. Доктора в Неаполе сказали, что он не сможет двинуться с места недели две. Но его светлость настоял на том, чтобы я продолжала свое путешествие.
— Одна? — удивился граф. — А где же остальные люди, которые должны были сопровождать вас?
Веста улыбнулась, и на ее щеках появились две ямочки. Ясно было, что стоящий перед ней мужчина поражен сложившейся ситуацией, и поскольку он успел вызвать ее гнев. Веста была довольна тем, что ей удалось обескуражить его.
— Когда мы отплыли из Неаполя, — продолжала девушка, — несколько членов команды заболели. Это случилось на двенадцатый день после отплытия. Все по очереди покрывались ужасной сыпью. Мы уже было решили, что это корь.
— Корь! — удивленно воскликнул граф.
— К счастью, наши опасения оказались беспочвенными. Это была одна из форм ветрянки.
— Но сопровождающие вас лица…
— Моя компаньонка и помощник премьер-министра заболели вчера. К утру у обоих поднялась чудовищная температура. Не могло быть и речи о том, чтобы они сошли на берег.
— Боже правый!
Мужчина в пыльной одежде был явно поражен сообщенной Вестой информацией.
Он посмотрел в синие глаза, поблескивающие от возбуждения, а затем вдруг резко произнес:
— Поскольку премьер-министра здесь нет, я должен объяснить вам, что случилось. Вас не приветствовали подобающим образом, миледи, поскольку в Катонии произошла революция.
— Революция?!
Теперь настала очередь Весты удивляться.
Граф кивнул.
— Она началась около недели назад, и принц решил, что вам лучше вернуться домой. Это я и должен был передать премьер-министру.
Веста помолчала несколько секунд, потом спросила голосом, показавшимся ей самой каким-то чужим:
— Вы действительно… хотите, чтобы я вернулась в Англию?
— Так будет лучше.
— После того как я проделала весь этот… долгий и тяжелый путь?
— Я все понимаю, — сказал граф. — Но революция опасна, а исход ее непредсказуем.
— Вы хотите сказать, что принца могут… свергнуть или заставить отречься от престола?
— Всегда существует такая возможность.
— Но ведь этого еще не случилось?
— Нет… Пока нет.
Веста снова замолчала, а затем произнесла:
— И как, по-вашему, я смогу вернуться? Мой корабль отплыл в сторону Афин. Моя компаньонка и помощник премьер-министра вернутся в Катонию по морю или по суше, когда выздоровеют.
— Но должны быть и другие корабли, — быстро произнес граф.
Говоря это, он взглянул в окно, словно ожидая увидеть в гавани какой-нибудь корабль.
— Даже если бы здесь и был корабль, я не стала бы подниматься на его борт, — твердо заявила Веста. — Я не намерена возвращаться в Англию.
