— Мы должны пойти к ним! — воскликнула Кейт.
— Нет, — остановил ее Рори. — Где ваш дом?
— К северу отсюда.
Оглядевшись, он выругался про себя.
— У вас нет лошадей? — Он не спрашивал, скорее констатировал факт.
— Мы шли с войсками.
Рори тяжело сглотнул. Он слышал приказ! Камберленд распорядился убивать всех якобитов. Женщин. Детей. Герцог сделает все, чтобы не осталось никого, кто снова смог бы поднять знамя против его брата, короля Георга.
Рори покачал головой.
— У вас есть друзья, к которым вы могли бы пойти? Родственники? — в надежде спросил он.
— Я останусь и найду своего мужа, — отчетливо произнесла молодая женщина.
— А дети? Вы что, хотите и их тоже принести в жертву? Думаете, ваш муж хотел бы этого?
Кейт схватила детей и прижала к себе.
— Вы не можете здесь оставаться, — повторил Рори. — Войска Камберленда обыщут все вокруг. Будет лучше, если вы спрячетесь в пещере, которая находится на том холме. Я покажу дорогу, а потом пришлю кого-нибудь с едой для вас. Когда станет не так опасно, мы придумаем, как переправить вас домой.
— Почему вы делаете это? — спросила старшая из женщин, подозрительно глядя на него.
— Потому что мне так хочется, — холодно ответил Форбс. — Так вам нужна моя защита или нет? — Его ответ прозвучал гораздо более резко, чем ему самому хотелось. В конце концов, он не собирался ввязываться в это. Но как же он мог бросить беспомощных детей и женщин, за которыми началась охота, как за дикими зверьми! Он никогда бы себе этого не простил.
Женщины посмотрели друг на друга, потом на детей. Их мать неохотно кивнула.
Двое солдат виднелись вдали, они с трудом пробирались по болоту, но все-таки шли и очень скоро дойдут до своих и все расскажут, и тогда кто-нибудь обязательно вернется за мятежниками.
Времени оставалось совсем мало.
Рори наклонился и поднял свою сумку. Колода карт рассыпалась по земле. Он любил раскладывать пасьянсы, коротая долгие дни в ожидании битвы. Благодаря этой же колоде многим членам клана Форбсов пришлось расстаться со своими деньгами.
Рори поднял карты. Валет пик лежал сверху.
— Кто вы? — спросила старшая из женщин.
— Я бы предпочел сохранить это в тайне, — сказал он.
— Но тогда как…
— Кого бы я ни послал, он принесет вам это, — произнес Рори, кидая ей карту.
— Черный валет, — тихо сказала она.
— Валет пик, — ответил он, взяв под уздцы своего коня.
— Я не могу оставить ее тут, — промолвила женщина, глядя на свою убитую родственницу.
— Обещаю вам побеспокоиться насчет похорон, — сказал Рори. — Я клянусь. Но сейчас вы должны подумать о том, чтобы спастись самим и спасти ваших детей.
Девушка некоторое время колебалась, но потом позволила Рори помочь ей сесть на лошадь. Он также поднял к ней двух ребятишек. Другая женщина должна была идти пешком, впрочем, как и Рори. Но до холмов было недалеко. Они пошли быстро и уже через полчаса добрались до пещеры. На прощание Форбс протянул им флягу с водой и немного хлеба — все, что у него оставалось. Затем он завалил вход густыми ветками.
— Не больше двух дней, — заверил их он. — Кто-нибудь придет за вами. Не забудьте…
В тусклом свете пещеры он увидел, как сверкнула улыбка одной из женщин.
— Не забудем, не беспокойтесь, мы теперь никогда не забудем Черного Валета.
Рори никогда не хотел быть главой клана. Но от его желаний уже ничего не зависело. День выдался на редкость холодным и ветреным, как почему-то всегда случается в дни похорон. Стоя у могилы своего отца, Рори слушал обрывки траурных речей, доносившиеся до него сквозь пелену моросящего дождя. Члены клана Форбсов прощались со своим вождем. На похоронах не было даже волынок. После битвы при Каллодене король Георг запретил играть на них.
Он знал, что должен был горевать, но, кроме легкого сожаления, не чувствовал ничего. Отец всегда ненавидел его и не уставал каждый божий день напоминать ему об этом. И если бы право наследования не было определено законом, Рори, без сомнения, лишился бы сейчас всего.
Около двух месяцев миновало со времени той памятной битвы. Старший брат, Дональд, умер первым. Он был лишь слегка ранен при Каллодене, но вскоре получил заражение крови и так и не справился с затянувшейся лихорадкой. По иронии судьбы, Дональд ранил себя своей же собственной саблей, когда преследовал одного из сторонников принца Чарльза и внезапно споткнулся о лежавшего на земле раненого. Отец Рори умер двумя неделями позже во время дикой, яростной ночной скачки по холмам. Скорее всего он ударился головой о низко растущую ветвь — его нашли следующим утром со сломанной шеей.
Рори знал, что все взгляды членов клана обращены сейчас на него. Вряд ли нашелся бы среди них хоть один человек, кому новый маркиз Бремор пришелся бы по душе. Старый Форбс никогда не скрывал своего презрения к младшему сыну, а после Каллодена их взаимная неприязнь стала очевидной для всех. Отец не сказал Рори ни слова с тех пор, как заболел Дональд.
А теперь Бремор принадлежал Рори. Видит бог, он никогда не хотел этого! Он знал также, что среди его родственников нашлось бы немало тех, кто также этого не хотел, например, кузен Нейл, стоявший по другую сторону могилы и смотревший исподлобья тяжелым немигающим взглядом. Несомненно, Нейл предпочел бы, чтобы это он, Рори, а не старый лэрд лежал сейчас в могиле.
Что ж, Нейлу придется подождать. Рори уже знал, как распорядится неожиданным наследством. Новый хозяин замка провел рукой по щеке — не так-то просто было отвыкнуть от бороды. Однако теперь, после Каллодена, ежедневное бритье стало привычным занятием. Густые темные волосы были также острижены и едва доставали до плеч. К удивлению многих, молодой маркиз совсем позабыл про шотландские традиции, нацепив и почти не снимая напудренный английский парик, перевязанный сзади яркой атласной лентой. В последние несколько недель Форбс превратился в настоящего щеголя, тратя карточные выигрыши на покупку модных английских брюк и жилетов всевозможных фасонов и расцветок. Про свой клетчатый плед он, похоже, не вспоминал вовсе. Вот и сегодня утром в память о своем отце Рори надел темно-пурпурный камзол, в то время как все остальные — во всяком случае, кто мог себе это позволить, — были в черном.
Черт побери, новый маркиз Бремор мог делать все, что хочет! Но только до определенной степени.
Рори Форбс знал, что, не появись он тогда вечером вновь на поле Каллодена со свежей раной и придуманной историей о преследовании каких-нибудь горцев, он будет навсегда обесчещен и члены его клана навсегда отрекутся от него. И хотя отец не поверил ему, обвинений в трусости и лжи все же не последовало. Собственная репутация для лэрда была дороже личной неприязни, и поэтому старому маркизу пришлось позволить своему непутевому отпрыску вернуться домой. Беспокоясь только о своем старшем сыне Дональде, он старался не обращать внимания на то, что его младший сын тратит свою жизнь за игорным столом или бегая за юбками. Главное — наследник, остальные дети не имели значения.
