– А разве тебе не нравится его благородство?
– Да, вопрос лишь в том, из-за чего он женится на мне?
Ховард легонько погладил ее по руке.
– Ну, дорогая, тебе стоило бы больше доверять своему жениху. С моей стороны вряд ли будет легкомыслием утверждать, что он может влюбиться в такую красавицу. У тебя, конечно, есть недостатки, Мисси, как и у всех нас, но на самом деле ты весьма достойная девушка. И не забывай, что мы с матерью всегда любили тебя.
– Я знаю, па. - Она нерешительно взглянула на него - Даже, несмотря на то, что я совсем на вас не похожа?
– Мисси, тебе вечно грезилось что-то нереальное. Ты слишком несправедлива к себе.
– Вот и Джефф так говорит. - Про себя же она виновато добавила: «Что гораздо хуже, я всегда была слишком несправедлива к тебе и к ма».
Ховард в последний раз провел носовым платком по «пуговице».
– Ну вот. Все вокруг будет блестеть, даже этот красивый камень. - Он с любовью посмотрел на дочь. - Ты не представляешь, с какой гордостью я поведу тебя завтра вниз по этой лестнице!
Мисси радостно улыбнулась отцу, и они вместе заглянули вглубь старинного малахита.
Мемфис, штат Теннесси. 28 февраля 1852 года
В этом же самом доме сто сорок лет назад Мелисса Монтгомери и ее отец, стоя у той же лестницы, любовались тем же самым старинным камнем.
Мелисса, голубоглазая блондинка с точеным профилем, длинными блестящими волосами, была одета в глухое платье из темно-синей парчи с широкой юбкой, прикрывающей носки ее козловых туфелек. Ее отец - крепкий седеющий мужчина с горящими синими глазами и аккуратной бородкой-эспаньолкой, облаченный в черный сюртук и черные же панталоны, белоснежным носовым платком старательно протирал малахитовую «пуговицу». Ее, вернее, овальный кусок малахита, укрепили на колонне в знак того, что все деньги за дом были полностью выплачены.
– Ну вот, - гордо произнес Джон, восхищаясь зеленым бычьим глазом в драгоценной серебряной оправе. - Мы, дорогая, должны устроить праздник по двум поводам: сегодня я расстаюсь с закладной на дом, завтра приобретаю зятя.
– Да, папа, - выдавила Мелисса, невольно вздрогнув при мысли о том, что завтра она станет женой Фабиана Фонтено в соответствии с брачным контрактом, заключенным их семьями при ее рождении.
– Всего каких-то десять лет - и дом наш, - продолжал Джон, оглядывая сдвоенные гостиные и столовую. Комнаты словно бы соперничали роскошной мебелью в стиле французского возрождения, заморскими коврами и сверкающими хрустальными канделябрами. Повсюду сновали слуги, горничные что-то постоянно чистили, полировали - шла подготовка к завтрашним празднествам.
Мелисса ответила на испытующий взгляд отца робкой улыбкой. Она снова посмотрела на лестничную колонну, потрогала кусочек малахита, поражавший взгляд затейливым узором концентрических окружностей. В какой-то миг - она могла бы поклясться в этом - зеленый глаз ей подмигнул, совсем как таинственный заговорщик.
– Где ты раздобыл этот камень, папа? Он такой красивый!
– Помнишь, мой друг Файниас Хэггедорн долго путешествовал по Египту? Он и привез мне малахит из своей последней экспедиции.
– Как мило!
Наклонившись к дочери, Джон доверительно проговорил:
– Файниас клянется, что этот камень - часть настоящего египетского амулета. Говорит, он даже обладает магическими свойствами.
– Правда? - изумилась Мелисса. - Знаешь, только что… Я могу поклясться, что видела, как камень…
Мелисса не договорила, потому что входная дверь резко распахнулась и в вестибюль вплыла Лавиния Монтгомери, подрагивая в такт шагам страусовыми перьями на своей шляпе. Следом за этой стройной, моложавой матроной двигался усталый слуга, держа в руках, по меньшей мере, дюжину коробок.
– Здравствуйте, дорогие мои! - весело проговорила Лавиния; звук «р» она произносила, грассируя, на французский манер. Сняв перчатки, клюнув в щеку мужа и дочь и кивнув слуге, хозяйка приказала: - Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. - Подмигнув, дочери, она добавила доверительным шепотом: - Подожди, дорогая, вот увидишь, какое чудное белье я тебе купила! Теперь твое приданое готово.
– Спасибо, мама, - уныло отозвалась Мелисса.
Лавиния с упреком перевела взгляд на мужа.
– А что вы здесь делаете? Надо же, стоят у колонны, как пара вешалок! Должна заметить, что у вас обоих есть неотложные дела.
Джон хмыкнул.
– Ну, Винни, не командуй. Мы с дочерью совершили некую церемонию.
– Что за церемония такая, хотела бы я знать? - надменно поинтересовалась Лавиния. - Единственная церемония, которая имеет значение, - это та, что состоится здесь после возвращения из церкви.
Джон улыбнулся.
– Все так, дорогая, но думаю, и это тоже важно: мы с дочерью отметили помещение на колонне некоего чудесного камешка - в знак полной выплаты денег по закладной.
– Чепуха! - упрямо воскликнула Лавиния. - Мелисса завтра выходит замуж, а ты думаешь о закладных и каких-то бессмысленных, пошлых ритуалах?!
– Пошлых? - пророкотал Джон. - Дом, в котором мы вырастили этого прекрасного ребенка, ты теперь находишь пошлым? Может, тебе напомнить, что именно ты настояла, чтобы мы построили это чудовище в стиле греческого возрождения?
– А ты теперь называешь наш дом чудовищем?! - воскликнула Лавиния.
– Ты назвала его бессмысленным, - пылко напомнил Джон.
– Ничего подобного! Я назвала бессмысленным ритуал…
– Мама, папа, прошу вас! - с раздражением вмешалась Мелисса. - Неужели нельзя обойтись без перепалки хотя бы накануне моей свадьбы?!
– Вот и я о том же! - выпалила Лавиния, кивнув в сторону мужа. - Стоите тут, любуетесь какими-то камешками на колонне, когда нужно готовиться к свадьбе! - Она сурово взглянула на дочь. - Джон, положение ведь очень серьезно. Посмотри на девочку - ей уже двадцать лет, она практически старая дева, и мы не вправе пускать все на самотек.
– Дорогая, как это нечутко -говорить такое ребенку, - с упреком проговорил Джон.
– Ребенку нужен муж, а нам с тобой - внуки, - бросила в ответ Лавиния.
– Ну не стоит так принижать происходящее, - возразил Джон. - Ради Бога, подумай о чувствах своей дочери!
– Девочка выходит замуж за Фабиана Фонтено, -упрямо продолжала Лавиния. - Без сомнения, ее чувства и без того уже порядком скандализованы. - Она чмокнула Мелиссу в щеку. - Это такой сорвиголова! Тебе повезло, девочка.
Мелисса с трудом подавила испуганный возглас, а отец вмиг помрачнел и погрозил своей несносной супруге пальцем:
– Лавиния, я не желаю больше терпеть подобных вольностей. Кто-нибудь не дай Бог подумает, что ты влюблена в этого молодого человека…
