Мориа предложение Беркхарта вовсе не обрадовало – девушку тревожили красноречивые взгляды, которые тот бросал на нее. Похоже, что за свою услугу кавалерийский офицер потребует плату – и платить должна будет она. Если это так, то однорукого кавалериста ждет разочарование. Она никому ничего не должна – и тем более человеку, подобному Беркхарту. К сожалению, о том, хочет ли она, чтобы их лагерь охраняли кавалеристы, Мориа никто не спросил.
К тому времени, когда караван наконец остановился у реки, у Мориа голова раскалывалась от хвастливой болтовни Лила Беркхарта, ехавшего рядом с их фургоном. Беркхарт рассказывал о своих сражениях с апачами. Жестокость, с которой солдаты обращались с индейцами, вызывала в душе Мориа только еще большее отвращение к подполковнику. Из слов Беркхарта можно было сделать вывод, что кавалеристы стремятся уничтожить всех индейцев до единого. Девушка никак не могла понять, что за угроза, о которой постоянно напоминал подполковник, могла исходить от апачей. Судя по тому, что на землях когда-то принадлежавших индейцам, творили белые, именно их надо было загнать в резервации. Мориа тем более сочувствовала апачам, что у нее тоже была украдена ее земля.
Внезапно девушка ощутила прикосновение к своему локтю и поспешно отдернула руку. Подняв глаза, она увидела устремленный на нее жадный взгляд однорукого подполковника и невольно содрогнулась от отвращения.
– Мне пришла в голову неплохая мысль: почему бы нам не совершить небольшую прогулку по берегу реки? – произнес Беркхарт. – После дня, проведенного в пути, всегда полезно немного размяться.
Кто просил его давать ей советы? Полезнее всего было бы сейчас исчезновение рыжеусого наглеца в клубе дыма с запахом серы!
– Я должна готовить ужин, – холодно ответила Мориа, чувствуя, как Беркхарт снова дотрагивается до ее локтя.
– Тебе не помешает немного развеяться, милочка, – пропела Руби таким сладким голосом, что им вполне можно было бы поливать лепешки.
Мориа прикусила губу, чтобы не ответить какой-нибудь резкостью. Единственной причиной, по которой Руби желала, чтобы Мориа отправилась на прогулку с кавалерийским офицером, было то, что Руби поняла, как ненавистен ей этот солдафон.
Мориа медленно пошла прочь от фургона. У нее не было никаких сомнений в намерениях подполковника. Все мужчины одинаковы – они никогда не ждут приглашения. Для них женщина – это вещь, которую надо завоевать, использовать, а потом выбросить.
Как бы в подтверждение этих мрачных мыслей кавалерист обвил единственной рукой ее талию и с силой привлек к себе. Его рот с голодным нетерпением впился в губы Мориа. Но девушка была к этому готова. Она уже умела справляться с искателями удовольствий, и ее искусство в этом от частого применения достигло совершенства.
И Мориа сделала с Лилом то же, что делала с другими мужчинами, которые позволяли себе лишнее, – с силой ударила коленом в самую интимную часть его тела. Когда Беркхарт со стоном согнулся, она дала ему звонкую пощечину.
И тут подполковник показал, чего стоят все его любезные манеры. Он взвыл от боли и, сжав единственный кулак, двинулся к девушке с побелевшим от ярости лицом. Поняв, что он собирается ее ударить, Мориа поспешно отпрянула в сторону.
– Ты, мерзкая сучка! – с ненавистью выдохнул однорукий вояка.
Хорош офицер – сквернословить по поводу женщины, к которой сам же и пристает!
– Мы говорили о прогулке, а не о боксе, – язвительно напомнила Мориа. – Если бы я нуждалась в вашем внимании, то уж как-нибудь дала бы вам это понять. Но я определенно этого не делала.
Зло выругавшись, Лил ударил Мориа по щеке с такой свирепостью, что та упала на землю. Но прежде чем он навалился на нее, она успела схватить обломок дерева и кинуть его Лилу прямо в лицо.
– Дотронься до меня еще раз, и ты пожалеешь об этом, – угрожающе прошипела она.
Глаза кавалериста налились кровью. Если бы он и эта девка находились чуть подальше от каравана, он овладел бы ею уже лишь для того, чтобы доказать свое мужское превосходство. Но фургоны стояли слишком близко. К тому же с одной рукой справиться с Мориа Лил был не в состоянии. Она могла поднять крик, и тогда бог знает чем бы это все закончилось. Чересчур ретивое командование полком уже стоило Беркхарту судебного разбирательства, и ему не хотелось лишний раз искушать судьбу.
Изрыгая ругательства, подполковник повернулся и направился обратно. Последние лучи заходящего солнца окрасили равнину в удивительную смесь малинового, оранжевого и золотого цветов, но Беркхарт, стремительно двигаясь к лагерю, видел один только красный. Он решил покинуть лагерь и убраться подальше от каравана к тому моменту, как к своему фургону вернется Мориа, которая, уж конечно, не станет скрывать, что он пытался с ней сделать. Лил страстно желал отомстить – так отомстить, чтобы эта мерзкая тварь была окончательно втоптана в грязь. Вот если бы ее похитил какой-нибудь индеец – тогда он догнал бы их обоих и с обоих снял скальп! Неплохо было бы упрямой красотке некоторое время побыть в руках апачей. Уж это умерит ее пыл! Вот когда она сама пожелала бы отдать ему свое тело в обмен на cпасение. После того, когда ею воспользуются дикари, она будет намного благосклоннее к вниманию белого человека и сделает все, что он от нее потребует!
Как только Руби увидела ковыляющего к своей лошади подполковника и поняла, что тот был отвергнут точно так же, как все другие ухажеры Мориа, в ее голове появился дьявольский замысел, которым она решила немедленно поделиться со своим мужем. Многие месяцы Руби ломала голову над тем, как она может избавиться от приемной дочери, и вот теперь такая возможность представилась. Они уехали от дома на многие мили, и в этих краях о Мориа не знал никто. Исчезновение человека во враждебных землях можно было очень легко свалить на апачей. Наконец она скинет этот обременительный груз с плеч, радостно подумала Руби, и те деньги, которые хранились у нее в платье, станут ее собственностью!
– Сейчас самое время. – Руби показала Вэнсу на реку.
Ее муж, распрягавший мулов, боязливо огляделся вокруг. Руби уже не раз говорила ему, что после продажи ранчо хочет избавиться от девушки. Сам Вэнс ничего не имел против Мориа и одно время даже пытался привить ей свои взгляды на жизнь, но это только подогрело ревность Руби. Она постоянно напоминала Вэнсу, что они станут нищими, если Мориа по достижении двадцати одного года потребует то, что ей принадлежит по праву наследницы.
Наконец, набравшись решимости, Вэнс направился прочь от лагеря, радуясь тому, что остальные их спутники, собравшись вокруг Беркхарта, не обращают на него внимания, пытаясь уговорить подполковника остаться на ночь в лагере.
