Дрюс задумался.
– Думаю, он безобиден. Так он один?
– Нет, их несколько. Я почти уверена. Но только один из них направляется ко мне.
– Возможно, они не собираются причинять нам зла. Просто проезжают мимо, направляясь в какое-нибудь лесное поселение.
Уинн не стала ничего больше говорить. Торопясь вернуться к своим делам, она надеялась, что Дрюс прав, и все же внутренний голос подсказывал ей: что-то не так. Этот человек не случайно оказался в Раднорском лесу. Он не просто проезжал мимо. Но ей оставалось только сидеть и ждать.
Дрюс пообещал обшарить вместе с братом и друзьями весь лес вокруг замка, прежде чем они вернутся в Раднор, но Уинн подозревала, что поиски будут безрезультатными.
Она отправилась отыскивать Риса и Мэдока. Чему быть, того не миновать. Уинн верила в это высказывание, и жизнь вновь и вновь доказывала его правоту. Когда пробьет час, она предстанет перед угрозой, которую несет с собой этот человек, – если таковая действительно существует. Но в то же время она будет готова сама и всех детей подготовит. У них есть тайники. У каждого есть свое особое оружие.
И возможно, ее страхи безосновательны. Скорее всего, это всего лишь очередной норманнский священник, пришедший очистить валлийцев от их затянувшихся языческих заблуждений. При этой мысли Уинн улыбнулась. Она с огромным удовольствием напугала бы какого-нибудь надутого от важности священника или епископа, разведя таинственный огонь с зеленым, а вовсе не с желто-красным пламенем, или напоила бы его сладким вином, сдобренным каким-нибудь зельем.
Почувствовав себя лучше, девушка пустилась вприпрыжку, чтобы поскорее избавиться от нервозной взволнованности. День стоял прекрасный: ни дождя, ни облаков. Все пятеро сирот, которых она воспитывала, были здоровые и крепкие. Они получали свежее мясо благодаря деревенским жителям, а Раднорский лес обеспечивал их всем остальным. Чего еще она могла бы просить от жизни?
– Говорят, в этих краях водятся драконы.
– И ведьмы.
Клив Фицуэрин слышал недовольное ворчание своих людей, но виду не подавал. Прошлой ночью они разбили лагерь по восточную сторону от вала Оффы, крутой земляной насыпи, отмечавшей границу между Англией и Уэльсом. Весь день они продвигались в глубину дикого холмистого края, и весь день его люди все больше роптали. Даже Клив не мог полностью отрешиться от дурных предчувствий. Холмы вздымались все выше и, наконец, перешли в древние скалистые горы. Здесь обитали неукротимые валлийцы – народ, обративший вспять и разбивший наголову армию короля Генриха. И вот сюда, в самое сердце Уэльса, осмелился направиться Клив с подмогой всего лишь в семь человек. Господи, наверное, он совсем поглупел.
Нет, не совсем. Просто он наконец-то решился получить собственные земли.
Клив почувствовал, что за спиной все сильнее и сильнее нарастает беспокойство его спутников. Натянув поводья, он остановил свою угольно-серую лошадь и чуть приподнялся на стременах. Люди гурьбой собрались вокруг него.
– Что теперь?
– Клянусь Всевышним…
Резкий ветер засвистел, пройдясь по неровной гранитной глыбе, напомнив, как голосят на высокой ноте женщины, убиваясь по покойным, и все недовольные бормотания тут же прекратились. И уже в который раз за этот день Клив решил, что Уэльс действительно проклятая земля. Все рассказы о привидениях и драконах, о язычниках, таких же диких, как лесное зверье, от которых он отмахивался, как от глупой болтовни, внезапно показались ему не такими уж невероятными. И все же, несмотря на весь сонм привидений, драконов и варваров, он не уйдет отсюда, пока не достигнет своей цели, ради которой пришел. Откинув назад шерстяной капюшон, он раздраженно тряхнул головой. – Лагерь разобьем здесь, – перекрывая шум ветра, сообщил он своим спутникам, сгрудившимся в кучу. – За теми вязами, там, где сырая низина, похоже, есть ручей. Джон, Маркус, займитесь костром и едой. Генри и Роланд, присмотрите за лошадьми. Ричард, ты, Деррик и Нед, разведайте местность.
Люди разошлись выполнять поручения, а Клив так и остался верхом на лошади, не сводя взора с простиравшихся впереди гор, окутанных туманом. Лошадь оступилась, потом еще раз, попав в колею от повозки, но Клив по-прежнему внимательно всматривался вдаль, пытаясь разглядеть или услышать нечто, чему он сам не мог дать названия. Последние два часа он испытывал беспокойство. Оно не оставляло его и теперь.
Сэр Уильям был не слишком точен, давая поручение. Он сказал, что к юго-западу от замка Стоуксли находится лес, прозывавшийся Раднорским. Но он не вспомнил названия деревни, а Клив обнаружил, что в этом лесу их несколько. Сэр Уильям даже не знал валлийского имени женщины. А теперь этот сентиментальный дурак послал Клива на поиски ребенка, родившегося от их союза. Сам он когда-то называл эту женщину Анжелиной. Но Клив до сих пор не обнаружил никого, кто бы вспомнил женщину с таким именем. И поэтому поиски продолжались.
Клив поморщился от отвращения, еще раз вспомнив, что натворили в Уэльсе англичане. Семь лет назад он был счастлив, что не принял участия в бесславной кампании короля Генриха против Уэльса. Его мать была валлийкой, и, хотя они всю жизнь прожили на английской земле, она передала и язык, и культуру Уэльса своему единственному ребенку. После ее смерти английский папочка, которого он видел не более двух раз, с неохотой занялся устройством судьбы своего незаконного сына Клива и определил его на скромную должность в приличный дом. Благодаря милости Божией и вмешательству леди Розалинды, а также ее мужа и отца Клив быстро пошел в гору. И все же он не отправился воевать против Уэльса, хотя ему предоставлялся шанс получить признание и награду. Что-то не позволило ему участвовать в войне с народом, к которому принадлежала его мать.
Теперь оказалось, его валлийское происхождение, которое всегда считалось позорным, сослужит ему хорошую службу, потому что именно знание валлийского языка, пусть и подзабытого, дало Кливу возможность отличиться.
Если бы не обещанная награда, Клив отказался бы от поручения сэра Уильяма Сомервилла как от невероятно глупой затеи. Найти ребенка, зачатого во время войны с какой-то валлийкой, и, если это окажется мальчик, привезти его в Англию – глупее задачи не придумать. И все же ради обещанных земель – замка и близлежащих владений – Клив готов был найти самого дьявола и силой приволочь его в Англию.
Словно вторя его черным мыслям, ветер взвыл еще сильнее, чем прежде, разметав полы тяжелого шерстяного плаща всадника и заставив лошадь под ним испуганно вздрогнуть.
– Успокойся, Сита, это всего лишь ветер. – Но жуткий ветер, подумал Клив, холодный и безжалостный, как эта земля.
