Ну вот! Он снова называет ее «моя хорошая», а не «жена» и не «вы».
– Что же касается Грэма, я сдерживала его, притворяясь, будто уступаю, – проговорила Кэтрин.
– Ты отлично справилась, просто отлично. Теперь надо зашифровать эти сведения и отослать в Лондон не позже завтрашнего утра.
– А что, если Лондон откажется даровать Грэму прощение? – В голосе Кэтрин прозвучало беспокойство, и Том ласково обнял ее за плечи.
– Ну, тогда мы что-нибудь придумаем. Не бойся, моя хорошая, – что бы ни затеяли дармоеды, просиживающие штаны в Лондоне, тебе не придется продаваться Грэму – даю честное слово.
Как же хорошо в его объятиях! Как спокойно! Вот и Джорди любуется ими с одобрительной ухмылкой! Кэтрин почувствовала, что живет, живет по-настоящему, как никогда не жила прежде.
– Ну и что вы на это скажете?
Сэр Томас Гоуэр швырнул лорду Арлингтону расшифрованное послание, в котором сообщалось о плане голландцев уничтожить флот Великобритании. Сэр Гоуэр восседал во главе длинного стола в кабинете военно-морского министра. Сэм Пепис устроился неподалеку, готовый записывать принятые решения. Возле него сидели лорд Клиффорд и Джордж Вилльерс, герцог Бэкингем, который откровенно скучал и не переставал зевать, пока Арлингтон дважды перечитывал документ.
– Прошу прощения, что пригласил вас, – заговорил Гоуэр, – но письмо получено вчера вечером, а дело не терпит отлагательств.
– Так оно и есть, – согласился Арлингтон и передал письмо Бэкингему, а тот кинул документ Сэму Пепису.
– Прочтите нам, что тут говорится, – приказал он. – У меня раскалывается голова, и я не желаю разбирать каракули ваших писцов. – Он был не только умнейшим из сидящих за этим столом политиков, но и самым своевольным из них.
Когда Пепис закончил чтение, в кабинете повисла тягостная тишина.
Наконец Клиффорд взял со стола письмо и помахал им в воздухе.
– Не иначе как ваш человек в Голландии был пьян, сочиняя эту белиберду. Судя по всему, он надеется получить награду, посылая вам бредни, годные лишь для сюжета театральной пьески.
Арлингтон кивнул.
– Я доверяю нашему человеку в Голландии, – медленно проговорил он, не желая признаваться, что «наш человек» был еще и одним из его ближайших друзей. – Но я согласен, что план, о котором он сообщает, звучит несколько фантастично, если не сказать иначе.
– Жаль, что герцог не смог прийти, – тактично, как всегда, заметил Сэм Пепис, имея в виду герцога Йоркского, брата короля, который проявил себя как талантливый флотоводец.
– Пока, – сказал Клиффорд, не обращая внимания на слова Сэма, – предлагаю ничего не предпринимать и забыть об этом письме. Даже голландцы не столь безрассудны, чтобы решиться на такую рискованную вылазку.
Собравшиеся закивали, и только Томас Гоуэр нахмурился. Как и Арлингтон, он верил Стэру Кеймерону.
– А как же со второй частью письма? – спросил он.
– Отправим Грэму новые заверения в нашей искренности. Прощение будет даровано ему в обмен на ценные для нас сведения, – ответил Клиффорд.
На том и порешили.
Чуть позже Арлингтон обеспокоенно сказал сэру Томасу:
– Вряд ли Стэр Кеймерон стал бы посылать нам такую чушь, это совсем на него не похоже… И все же мне кажется, что его предостережение бесполезно до передачи сведений, которые обещал им Грэм.
Сэр Томас согласился. Они вышли из комнаты, оставив письмо на столе, откуда позже, по приказу Сэма Пеписа, его убрал один из младших писцов – и на ближайшие триста лет оно затерялось в архивах министерства иностранных дел.
Не подозревая, что в Лондоне решили отмахнуться от добытой с таким трудом информации, Том Тренчард и Кэтрин деловито обсуждали свои дальнейшие действия.
Они уже привыкли спать на кровати, поделенной подголовным валиком. Впрочем, это не означало, что Кэтрин перестала волновать близость Тома. Делу помогало только то, что Том ложился намного позже ее.
Они с Джорди обычно заканчивали вечер в буфетной внизу. Том хорошо играл в шахматы, и другие постояльцы постоянно звали его помериться силами. Кэтрин чаще всего уже спала, когда Том забирался в постель, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить ее.
Кэтрин не догадывалась, что сны Тома были такими же беспокойными, как и у нее. Только растущее уважение к ней удерживало его от бурного проявления страсти.
Наконец настал день, когда Грэм сообщил, что готов передать Кэтрин самые важные сведения.
Поднимаясь вечером к себе, Том испытывал смертельную усталость. Минуту назад он закончил длинную и трудную партию в шахматы. К радости Джорди, который поставил на удачу хозяина свое недельное жалованье, побившись об заклад с одним из зрителей, Том выиграл, хотя это было нелегко. Войдя в комнату, он зажег свечу и, подойдя к постели, тяжело повалился прямо на жесткий валик, однако тут же вскочил как ужаленный.
– Ах ты, дьявол! Черти бы побрали все валики на свете! – И он раздраженно швырнул валик на пол.
Испуганная, вырванная из объятий сна, в котором они с Томом прогуливались рука об руку по набережной реки Амстель, Кэтрин села на постели, сонно моргая.
– Что такое? Что-нибудь случилось?
– Еще как случилось! Проклятый валик! Хватит, я избавился от него! – с гордостью заявил Том. – Больше нам не придется ушибать об него бока.
– Что? – Кэтрин вскочила и, подобрав валик с пола, прижала к себе, словно щит. – Я не лягу, пока ты не согласишься положить его на место!
Том откинулся на высокие подушки. Освещенная мерцанием свечи, Кэтрин показалась ему прекрасной, как ангел.
– Хоть ты и прелестна, моя хорошая, – весело ответил он, – я ни за что не соглашусь. Можешь забрать валик себе и спать на полу.
Кэтрин гневно топнула босой ногой.
– Ты негодяй, Томас Тренчард, самый настоящий негодяй и мерзавец. Совести у тебя нет, если ты оставляешь меня на полу, а сам спишь на кровати!
– Я тебя на полу не оставляю, – отпарировал Том. – Это ты выбираешь ложе, так что я тут ни при чем.
– У меня нет выбора, и ты это прекрасно знаешь! – рявкнула Кэтрин.
Внезапно дверь гардеробной отворилась, и в щели появилось измученное лицо слуги.
– Да перестаньте же препираться! Вспомните, что кое-кому хочется спать, даже если вам и не спится. Если никак не можете поделить несчастный валик, дайте-ка его мне, а то моя подушка слишком мала.
Честное слово, это была последняя капля! Взвинченная до предела, Кэтрин размахнулась и швырнула валиком в Джорди. Он поймал его на лету и поклонился, прижав добычу к груди.
– Вот спасибо, хозяйка. И спокойной вам ночи. Дай-то Бог, теперь вы утихомиритесь.
