За всем, что здесь происходило, зорко следил Джеймс Айрленд, руководитель королевской пресс-службы. Ему помогали две молодые женщины из благородных семейств, Джин Хопкинс и Феба Уолш — они знали все тонкости королевского протокола. Вместе с ними Джеймс Айрленд следил не только за тем, как проходит освещение в печати и на телевидении всех появлений на публике членов королевской семьи, но и отвечал за то, чтобы пресса была «хорошей». Скажем, журналистам было строжайше запрещено фотографировать короткие юбки и излишне глубокие вырезы на платьях принцессы Дианы и герцогини Йоркской, им также не разрешалось снимать их во время еды. Ежедневно Джеймс Айрленд получал сотни запросов относительно маршрутов передвижений королевы и постоянно — разумеется, при помощи двух ассистенток и целого штата секретарей — вынужден был вежливо отвечать на них, следя за тем, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Должность у него была очень ответственная и требовала от Джеймса умения быть большим дипломатом. И он, в общем, справлялся, лишь изредка допуская досадные промахи, которые неизменно имели значительный резонанс. Однажды какая-то газета заполучила в свои руки очень личные письма, которые один конюший посылал принцессе Анне. Послания были выкрадены из ее портфеля. В итоге газета решила воздержаться от их опубликования и вернула письма во дворец, но сделала это лишь после того, как королевская пресс-служба в панике не только подтвердила сам факт такой переписки, но и обнародовала имя конюшего.
Поэтому Селию отнюдь не удивляло, что королева называла дворец «работой», в то время как все остальные свои резиденции, и в особенности Виндзорский замок, она считала «домом».
— Ну что, поехали? — проговорил капитан III ранга Алан Коупленд. Его откомандировали из Королевского флота на два года для службы при дворе. Втайне ему очень хотелось вернуться к командованию сторожевым кораблем, базировавшимся в Средиземноморье. Пока же он жил в доме, который королева купила для него и некоторых других своих конюших. Во дворец они ходили ежедневно, как на обычную службу.
Стол, за которым он сидел, был покрыт сукном и завален прозрачными папками, каждая из которых была помечена датой и названием мероприятия. Селия взяла верхнюю и пробежала глазами аккуратно отпечатанный маршрут королевских визитов, которые предстояло совершить на следующей неделе.
— Да, расслабиться нам не удастся, — заметила она вполголоса.
Селию пригласили в свое время на должность фрейлины королевы, исходя из целого ряда соображений. Во-первых, она, конечно же, была исполнительна и добросовестно относилась к работе. Вдобавок Селия обладала рядом особых, уникальных качеств, которые и определили выбор в ее пользу. Она была благородного происхождения, хорошо образованна, говорила с королевой и ее родными «на одном языке», как здесь принято было выражаться. Она отличалась чувством юмора, была красива и элегантна — но не затмевала собой женщин из королевской семьи, — неизменно приветлива и корректна. Королева всегда могла рассчитывать на то, что Селия в любых обстоятельствах поведет себя образцово. Наконец, она обладала безупречной репутацией, имела достойного и приятного во всех отношениях супруга и, кроме всего, умела поддержать разговор на любые темы, будь то политика, религия, деньги, секс, болезни или прислуга.
— Ничего, скоро отдохнем, — отозвался Коупленд с оттенком усталости в голосе.
В эту пору придворные буквально сбивались с ног, устраивая и обеспечивая проведение в жизнь официального графика королевской семьи, включая обслуживание десятков аудиенций, которые королева назначала иностранным дипломатам и другим важным лицам. Ровно в половине десятого утра Елизавета показывалась из своих покоев, находившихся на втором этаже и выходивших окнами в сад, а вечером она вновь удалялась туда, чтобы поужинать у экрана телевизора в одиночестве. В промежутке между этим каждый ее шаг планировался, тщательно выверялся по времени, информация печаталась, размножалась и распространялась среди тех, кому это было нужно. Обо всех людях, с которыми королева назначала встречи, составлялись краткие биографические справки, чтобы Елизавета кое-что знала о них заранее. При этом соблюдалась такая скрупулезность и тщательность, что создавалось впечатление, будто она военачальник, инспектирующий войска или завод, производящий оборонную электронику. Королева должна была иметь представление о человеке еще до встречи, чтобы к началу аудиенции быть во всеоружии. Королева неизменно настаивала на том, чтобы охрана была минимальной, что добавляло головной боли таким людям, как Алан Коупленд. Наконец, нужно было предусмотреть, чтобы у королевы оставалось время для ознакомления с содержанием так называемых красных кожаных папок, то есть государственной почты, в которой находились документы высшей секретности.
Это только поначалу Селия думала, что ее работа будет связана лишь с участием в пышных церемониалах. На самом деле во дворце поддерживалась атмосфера чего-то среднего между полковыми казармами, съемочной площадкой, где ставятся яркие театрализованные представления с тысячными массовками и пятизвездочным отелем. Постоянно требовалось что-то организовывать, устраивать, планировать, а рабочее напряжение не ослабевало ни на минуту. В то же время обитатели и служащие дворца, включая и саму королеву, обязаны были быть неизменно приветливы и улыбчивы со всеми, с кем им приходилось так или иначе общаться с утра до позднего вечера.
Неудивительно в этой связи, что вся королевская семья с таким нетерпением ожидала отъезда на два месяца в Шотландию на отдых.
— Вы тоже планируете расслабиться? — участливо поинтересовалась Селия у Алана.
— Надеюсь махнуть на пару недель в Испанию, пока королева будет в Балморале. А вы?
— Когда придет время моего отпуска, мы, наверное, поедем с семьей к моим родителям. Они живут на юге Ирландии. Детям там очень нравится, и я надеюсь, что мне удастся уговорить их домашнего учителя поехать с нами. Мы с Хьюго рассчитываем отдохнуть, а он будет заниматься с мальчиками.
— Вашими бы устами да мед пить.
— Там действительно хорошо. Килфраш — маленькая деревенька почти у самого моря. Мне там очень нравится.
Из скромности Селия не упомянула о том, что ее родители Эйлин и Эрнест Смит-Маллины владели огромным особняком и имением, раскинувшимся на сотни акров в живописной сельской местности, и что деревня Килфраш с аккуратными, будто кукольными, домиками, маленьким магазинчиком и трактиром — лишь песчинка, приютившаяся на самом краю обширного поместья.
