– По меньшей мере признайтесь, что хоть в этом я преуспел! – Джеффри рассмеялся.
– Преуспели, но при этом задержали меня, и я теперь могу опоздать к обеду.
Джеффри достал карманные часы, посмотрел на них и, нахмурившись, подозвал конюха.
– Может быть, послать этого малого вперед, чтобы он предупредил домашних о вашем опоздании?
– Спасибо, не стоит!
– А что, если я сам провожу вас домой?
– Думаю, это вы просто обязаны сделать! – рассмеялась Люсинда.
У двери дома Джеффри настоял, чтобы Люсинда позволила ему помочь ей спешиться.
– Благодарю вас, – сказала она. – Это была прекрасная прогулка, Джеффри!
– Позвольте выразить надежду, что она станет лишь первой в числе многих подобных в обозримом будущем!
Люсинда только улыбнулась в ответ. Меньше всего сейчас ей хотелось бы поддаться на удочку льстивого красноречия Джеффри, хотя сама манера его речи не могла ей не понравиться. Слушать Джеффри было приятно, но все же отнюдь не это стало причиной ее выбора.
– Увидимся вечером, – улыбнулась она.
– Итак – до встречи!
Вернувшись домой, Люсинда обнаружила, что все остальные участники обеда уже собрались за столом и ждут только ее.
– Кажется, я немного опоздала? – виновато спросила она.
– Нет, что ты, – поспешила успокоить ее Эвелин. – Просто мы собрались чуть раньше.
– Я успею переодеться?
– Вряд ли стоит это делать, не то без тебя мы успеем вдоволь посплетничать на твой счет!
Все же Люсинда бросилась наверх, в спальню, переодеваться, но не успела она снять шляпу, как раздался стук в дверь.
– Войдите!
Дверь отворилась, и на пороге возникла Джорджиана:
– Извини, я хотела бы поговорить с тобой, пока нас никто не слышит…
Люсинда сразу же поняла, что речь пойдет о Роберте.
– Догадываюсь, что тебя интересует, и мне нравится Роберт, – решительно ответила она. – Но только как друг, и не более того! Я ведь мечтаю о муже, который сделал бы мою достаточно тяжелую жизнь более легкой. Возможно, это звучит эгоистично…
Джорджиана покачала головой:
– Эгоизм здесь ни при чем – просто ты практически смотришь на семейную жизнь. Я не хочу подталкивать тебя к каким-то матримониальным шагам, но не забывай: Роберт долгое время страдал. Не исключено, что ты нужна ему только как человек, с которым можно откровенно поговорить.
– Но я постоянно спорю с ним! Скорее, не могу с ним не спорить. И при этом не понимаю, почему я значительно чаще виделась с ним в последние десять дней, чем за все предыдущие три года.
– Возможно, Роберт просто очень хочет вернуться обратно в общество, которое его по каким-то причинам в свое время отвергло. Честно говоря, я очень мало знаю о том, что тогда произошло, но… – Джорджиана не договорила и, помолчав несколько мгновений, добавила с горечью: – Наверное, у него случилось что-то ужасное, Люси, и, если ты можешь хоть как-то помочь ему, я буду тебе несказанно благодарна.
Люсинда со страхом подумала о том, через какие ужасные испытания, возможно, пришлось пройти Роберту. Если бы она решилась прямо спросить его об этом, то, возможно, все бы изменилось и на душе у него стало бы легче…
– Хорошо! Я постараюсь сделать все возможное, чтобы как-то помочь ему!
Эндрю проходил мимо библиотеки, когда Роберт приоткрыл дверь и, схватив за руку, втащил его внутрь.
– Какого черта?! – набросился на него Эндрю, но Роберт не дал ему говорить.
– Мне нужна твоя помощь, – быстро произнес он, опасаясь, что в следующее мгновение передумает, – но если ты кому-нибудь расскажешь, то я…
– Никому ни слова! – Эндрю с трудом удалось сохранить равновесие и не упасть.
Внезапно Роберт полуобнял его за талию.
– Что ты собираешься со мной делать? – взмолился Эндрю, стараясь вырваться.
– Танцевать, разумеется! – ответил Роберт, пытаясь вальсировать.
– Но зачем же при этом наступать на ноги?
– Извини! – Роберт закрыл глаза, стараясь вызвать в своем воображении музыку танца и вспомнить движения. – Не пытайся меня вести! – буркнул он.
– Ладно, не буду! – неохотно подчинился Эндрю.
Хотя Роберт, очевидно, не мог считать своего младшего брата партнершей, все же Эндрю вполне прилично исполнял эту роль, а потому лорд Карроуэй почувствовал некоторое облегчение. С его плеч как будто свалился тяжелый груз, а ноги стали более послушно делать нужные па. Раненое колено хотя и продолжало болеть, но уже не столь нестерпимо, и хотя боль во всем теле оставалась, Роберт чувствовал, что вполне может ее скрыть.
– Послушай, возможно, все это кажется глупым?..
– Вовсе нет! Видимо, тебе нужно самоутверждение, и я это отлично понимаю. Кстати, ты очень даже неплохо танцуешь…
– Спасибо за комплимент!
– Но надеюсь, вечером ты не заставишь меня переодеться в женское платье, чтобы изображать твою партнершу? Право, ты танцуешь вполне прилично, и любая девушка согласится с тобой пройтись в туре вальса.
– Успокойся, я не намерен заставлять тебя делать глупости. Ну а пока – спасибо!
Закрыв дверь за братом, Роберт уже в одиночку повторил несколько па кадрили. Вышло неплохо, хотя и грубовато. Все же Роберт не мог не почувствовать удовлетворения от своих успехов, хотя и довольно скромных. Однако это приятное ощущение продолжалось не более полминуты, ибо он тут же понял, что не может пригласить на вальс Люсинду, пройтись с ней пару туров и сразу же после этого исчезнуть. Чтобы утвердить себя в ее глазах, заставить поверить, что он готов остаться с ней надолго и помогать в подготовке дальнейших уроков, Роберту необходимо было провести там весь вечер и потанцевать с другими дамами.
Увы, он не сможет этого сделать, тем более что любая партнерша непременно будет ждать от него не только отменной работы ногами, но и утонченных светских разговоров, которые всегда являются неотъемлемой частью любого танца. Но это было ему совершенно не под силу, хотя танцы и предоставляли прекрасную возможность постоянно находиться в поле зрения Джеффри, который невольно ощутил бы в нем своего неожиданного соперника.
Соперник… Он соперник… Это казалось просто невероятным! Люсинда Баррет… Она ему нравилась, он наслаждался ее обществом, и, в чем пока еще с трудом признавался самому себе, именно последняя причина заставляла Роберта держаться как можно дальше от Люсинды.
Она считает его всего лишь другом; видимо, в дружеских отношениях им и надлежит оставаться, даже если это убьет его… Впрочем, в последнем не было бы ничего ужасного – ведь уже сколько лет его все считали мертвым!
Мужчина, желающий выглядеть совершенным, должен всегда сохранять спокойствие и хладнокровие. И ни в коем случае не проявлять страсть и желание, каким бы непреодолимым оно ни было.
