— Ну вот мы и догадались, — ухмыльнулся Джеймс в ответ на полный ужаса взгляд Эмили.
Клауд тоже едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Никогда еще ему не приходилось видеть такого разочарования. В этот момент в комнату вошла одна из девочек Элайзы. красотка Джасмин, облаченная лишь в трусики и лифчик, и Эмили поспешно закрыла глаза.
— Вот что, Эм… — заговорил наконец Клауд, однако закончить он не успел.
— Я была бы тебе чрезвычайно признательна, — ледяным тоном прервала его Эмили, — если бы ты сказал мне, что я заблуждаюсь и что ты не привел нас с Торнтоном в дом… пользующийся дурной репутацией.
— Да что это она такое говорит! — оскорбленно воскликнула Лайза. — Я честная женщина, и у меня отличная репутация.
— Нисколько не сомневаюсь в вашей личной честности, миссис Литтл. Под дурной репутацией я имела в виду то, что здесь происходит.
Она замерла, ожидая, что ответит ей Клауд.
— Ну что ж… Боюсь, па сей раз ты права, детка. Это и в самом деле публичный дом.
Это чистосердечное признание подействовало на Эмили, словно ушат холодной воды.
— Но, Клауд, как ты мог!
Ласково обняв строптивицу за плечи и глядя в ее широко распахнутые глаза, Клауд слегка улыбнулся.
— Я сделал это потому, что здесь в самом деле чисто и безопасно. Торнтону необходимо-спокойно поспать после его тяжелой болезни, да и тебе это тоже не повредит. Все остальные места в городе — просто помойные ямы, в которых кишмя кишат крысы. Кроме того, там тебе вряд ли понравится — думаю, ты уже и так сыта по горло всякими драками и перестрелками.
На этот раз Эмили промолчала, понимая, что Клауд, пожалуй, прав.
— Но как же Торнтон? Для мальчика это явно не самое подходящее место.
— Торнтон еще слишком мал и не понимает, куда его привезли. Кроме того, ты уложишь его в постель задолго до того, как здесь все начнется. У Лайзы всегда есть в запасе пара пустых комнат, которыми мы сможем воспользоваться.
— Это верно, мисс, — заметила Лайза. — Если хотите, я могла бы провести вас с мальчиком в одну из них. — Она подмигнула Клауду. — А мужчины тем временем выберут себе по девочке.
— Свою я привез с собой. Мы с Эм будем спать в одной комнате, а Джеймс с Торнтоном в другой.
— Вы с ней? — изумилась Лайза. — Но ведь она леди!
— К несчастью, миссис Литтл, — проговорила Эмили, бросив на Клауда презрительный взгляд, — этой леди не повезло. Судьба свела ее с сущим проходимцем.
— Все так, детка, — хмыкнула Лайза. — Проходимец он и есть… Только вот девочки расстроятся.
Тем временем Джеймс стоял, переминаясь с ноги на ногу, и с лица его не сходило озабоченное выражение.
— Послушай-ка, Клауд, — проговорил он наконец, — можно тебя на минутку? Я хотел бы с тобой кое о чем поговорить. Надеюсь, дамы нас простят.
— А что такое?
Улыбнувшись Эмили, Джеймс негромко продолжал:
— Видишь ли, это путешествие доставило мне массу удовольствия, но… в о время как Эмили постоянно находилась у тебя, так сказать, под рукой… я ночевал с Торнтоном. Не думай, к мальчугану я очень привязался, но сегодня, пока мы здесь, я бы хотел…
Джеймс запнулся, но Лайза тут же пришла ему на помощь:
— Малыш может поспать со мной. — Видя, что Эмили нахмурилась, она ободряюще улыбнулась ей: — Не волнуйся, дорогая, я просто веду здесь дела, остальное меня не интересует. А теперь давайте я покажу вам ваши комнаты. Если хотите, можете принять ванну, а потом мы вместе поужинаем.
— Ну, Лайза, рассказывай, все ли твои девочки на месте? — поинтересовался Клауд, подхватив вещи и поднимаясь следом за толстухой по лестнице.
— Люси и Тиффани ушли.
— Тиффани? Что-то не припомню такую.
— Она работала у меня очень мало. Какой-то проходимец бросил ее, вот она и пришла ко мне. Потом опять связалась с каким-то идиотом. Дура девка! А вот Люси молодец — окрутила шахтера и женила на себе.
Эмили слушала этот разговор совершенно равнодушно. У нее не было никакого желания знать, насколько близко Клауд знаком со всеми местными девками. Однако когда Лайза привела их на место и, пообещав распорядиться насчет ванной, исчезла за дверью, равнодушие ее тотчас же улетучилось.
Прежде всего ее поразила сама комната, посередине которой возвышалась огромная кровать под пурпурным с золотом балдахином. Повсюду висели зеркала и самые пошлые картины, какие ей когда-либо доводилось видеть. Эмили повернулась к Юшуду, настороженно наблюдавшему за ней, и вопросительно взглянула на него.
— Эм, это и в самом деле самое лучшее место в городе, — поспешно проговорил он. — Безопасное и чистое, клянусь тебе.
— Но оно такое… вульгарное.
— Для тебя, пожалуй, да. Я же этого никогда не замечал.
Обреченно вздохнув, Эмили сняла шляпку.
— Мне бы не хотелось ночевать в таком месте, где ты то и дело будешь нос к носу сталкиваться с женщинами, которых прежде хорошо знал, — я и так уже достаточно натерпелась от них.
Пряча улыбку, Клауд встал у Эмили за спиной и, обняв, коснулся губами ее затылка. Последняя фраза подтвердила то, о чем он и прежде догадывался: чувства, которые Эмили испытывала к нему, были гораздо глубже, чем простое желание, и ему было очень приятно это знать.
— Видишь ли, то, чем я здесь занимался, покупалось за деньги — мне оказывали услугу, я платил. Так что у тебя нет никаких причин для беспокойства.
Нельзя сказать, чтобы слова эти утешили Эмили. К тому времени, как они спустились вниз и присоединились к уже сидевшим за столом в ожидании ужина Лайзе, Джеймсу и Торнтону, она и вовсе усомнилась в том, что Клауд сказал ей правду. Все те женщины, которых они встречали по пути на кухню, смело зазывали его в постель, совершенно ясно давая понять, что испытывают к нему отнюдь не денежный интерес. Чувствуя себя глубоко уязвленной, Эмили обратила все свое внимание на Лайзу. К ее удивлению, особа эта оказалась довольно интересной собеседницей и была не лишена чувства юмора. Когда начали прибывать первые посетители и Эмили вынуждена была в сопровождении Клауда отправиться в свою комнату, ей было искренне жаль с ней расставаться.
Оставив ее, Клауд вернулся вниз, чтобы, как он объяснил, поиграть с Лайзой в карты. Забравшись в постель, Эмили попыталась смириться с неизбежным, ведь ничего другого ей все равно не оставалось. Когда снизу донесся какой-то шум, она попросту накрыла голову полушкой. Шум сразу смолк. Как было бы хорошо, если бы она с такой же легкостью смогла выкинуть из головы навязчивые образы, которые услужливо подсовывало ей растревоженное ревностью воображение.
Тем временем внизу между Клаусом и Лайзой происходил разговор, весьма занимавшим обоих.
