Немного помолчав, она прошептала:
— Выходит, ты сейчас…
— Совершенно верно, — перебил Кейн. — Только что я выдал семейный секрет. Даже не знаю, почему я это сделал. Ведь никогда никому об этом не говорил.
— Поверь, я не выдам твою тайну, — тихо сказала Джулиана.
Кейн же погрузился в молчание, и было ясно, что этот разговор очень его расстроил.
Через минуту-другую Джулиана вновь заговорила:
— Знаешь, о чем я сейчас подумала? Никто не должен знать, что ты хочешь приобрести эту рукопись. Иначе другие претенденты вздуют цену до небес.
— Вероятно, этого не избежать. Кстати, мне известно, что Айверли хочет купить рукопись.
— Ради переплета, я полагаю, — проворчала Джулиана. — Этот идиот интересуется только переплетами.
Джулиане очень хотелось как следует проучить женоненавистников-библиофилов, таких, как Айверли. Не говоря уж о том, что она хотела получить комиссионные от покупки столь дорогого сокровища.
— Мотивы Айверли, возможно, понятнее моих, — в задумчивости пробормотал маркиз. — Один Бог знает, почему я так забочусь о сохранении семейных традиций.
— Но ты мог бы купить рукопись, а затем открыть свету правду, — сказала Джулиана. — Иногда секреты приносят несчастья…
Она знала это по собственному опыту, так как у нее имелись даже более веские причины скрывать правду о своем прошлом. Что же касается Кейна… Ах, ему не стоило так беспокоиться. Ведь все это происходило триста лет назад. Более того, в этой истории был замешан король, чем можно было бы даже гордиться!
— Ты не должен допустить, чтобы этот шедевр ушел от тебя, — заявила Джулиана. — Очень хорошо, что тебе известны намерения Айверли. Но надо узнать как можно больше и о других возможных конкурентах.
Кейн молча пожал плечами и, еще больше помрачнев, откинулся на подушку. Внимательно посмотрев на него, Джулиана спросила:
— Может, ты голоден? У меня есть кое-что на ужин.
Маркиз невольно улыбнулся. Конечно, миссис Мертон знала не так уж много о любовных играх, но, как женщина, побывавшая замужем, она все же умела взбодрить загрустившего мужчину.
Кейну нравилось предаваться любви по утрам. Впрочем, не только по утрам. Само собой разумеется, что он любил это занятие в любое время суток; ему нравились и послеобеденные игры в будуаре, и тайные посещения темных садовых аллей во время бала, и развлечения в карете во время долгих путешествий, и, конечно же, энергичные любовные схватки ночью в постели.
Но сейчас рядом с ним лежала спящая женщина, которую следовало разбудить, а затем сделать так, чтобы в ней вспыхнуло желание.
По подушке рассыпались роскошные волосы Джулианы, на которые сейчас падал из маленького оконца сероватый утренний свет. И казалось, что она спала очень крепко.
Все же удивительно, что их ночная беседа столь эффективно погасила в нем чувственность. А ужин, состоявший из хлеба с маслом и меда, конечно же, поднял ему настроение, но восстановить силы он так и не сумел. И в конце концов они с Джулианой оба уснули, прижавшись друг к другу, словно маленькие дети, заблудившиеся в лесу.
Кейн прекрасно понял: предложив ему поужинать, Джулиана попыталась поднять ему настроение. Жаль, что еда не подняла у него ничего другого. Но желала ли она этого самого другого? Очень может быть, что желала. Тогда почему же он оказался неготовым? Почему уснул накануне вечером?
Впрочем, не важно, не имеет значения. Ведь сейчас он определенно готов, и это — главное.
Он провел ладонью по теплому округлому бедру Джулианы и тотчас же подумал о том, что эта миниатюрная женщина просто идеально сложена. А бедро ее на ощупь — необыкновенно приятное, шелковистое…
Джулиана чуть шевельнулась и раздвинула ноги. Она по-прежнему спала, но инстинктивно осознавала, чего ей хочется. И Кейн сделает это с величайшим удовольствием. Немного помедлив, он провел ладонью по ее животу, затем пальцы его коснулись ее лона. Джулиана снова шевельнулась, и Кейн тут же почувствовал, что желание возвращается к нему.
— Доброе утро, дорогая, — прошептал он, прикоснувшись губами к ее губам.
Джулиана пробормотала в ответ что-то неразборчивое. Ее глаза оставались закрытыми, но Кейн чувствовал, что она постепенно освобождается от объятий Морфея и расслабляется от его прикосновений. Он снова поцеловал ее в губы, но так же осторожно и легонько, как и минуту назад. Он прекрасно понимал, что спешить не следовало. Действительно, куда спешить? Ведь впереди у него целое утро. Возможно — целый день. Целый день с миссис Мертон. С Джулианой. О, маленькая торговка книгами обещала стать бесподобной любовницей, совершенно неординарной. Кто бы мог подумать?..
Чуть приподнявшись и опершись на локоть, Кейн устремил пристальный взгляд на свою спящую красавицу. Она все еще спала, а на губах ее блуждала улыбка. Но он знал: скоро улыбка эта исчезнет и сменится криками восторга. Кейн раздвинул пальцами мягкие завитки меж ее ног. Он знал, что должен действовать медленно, должен удостовериться в ее полной готовности.
Тут Джулиана тихонько вздохнула, и бедра ее немного приподнялись, что, конечно же, свидетельствовало о полной ее готовности. А Кейн, продолжая неспешную игру, коснулся наконец заветного местечка, самого чувствительного. И тотчас же почувствовал, что Джулиана стала еще более теплой и влажной. Да, тело ее окончательно пробудилось, и теперь он с трудом сдерживался, предвкушая сладостные мгновения.
Внезапно Джулиана дернулась и, резко приподнявшись, села на постели.
— Который час?! — воскликнула она, с беспокойством озираясь и подтягивая одеяло к подбородку.
Кейн расплылся в улыбке.
— Еще очень рано, дорогая. Самое время для наслаждения. В нашем распоряжении — часы.
Он попытался обнять ее, но она отстранила его руку и тихо простонала:
— О Господи…
Кейн невольно нахмурился. Все складывалось совсем не так, как он планировал.
А Джулиана, судорожно сглотнув, пробормотала:
— Я должна знать, который час. У тебя есть часы?
Молча кивнув, Кейн свесил руку с кровати и потянулся к своему жилету, лежавшему на полу. Сунув руку в карман, он отыскал часы.
— Всего лишь половина девятого, дорогая. Я же сказал, что еще очень рано.
Джулиана сползла с кровати, потянув за собой одеяло. Обернувшись, она решительно заявила:
— Ты должен уйти! Немедленно!
Кейн изобразил удивление.
— Но почему?..
— Потому что у меня встреча. Здесь, в лавке.
Кейн пожал плечами и пробормотал:
— Что ж, ничего страшного. Я подожду, когда ты закончишь. Подожду здесь, в спальне. — Кровать и впрямь была для этой цели самым подходящим местом.
