— Джесинда, мне надо поговорить с тобой с глазу на глаз, — Вдруг сказал Роберт.
— Хорошо, — промолвила она и последовала за братом в коридор.
Закрыв дверь в комнату, он повернулся к ней.
— Бал уговорила мисс Худ не увольняться. Хотя будь моя во;:::, я бы выгнал ее с позором из нашего дома за то, что она клохо присматривала за тобой и не воспрепятствовала твоему побегу. Я уладил также все дела с лордом Гриффитом. Свадьбы не будет.
— Он сердится на меня?
— Нет.
— А ты, Роберт?
Вздохнув, брат покачал головой.
— Мне жаль, что все так получилось. Честное слово.
— Я знаю, — промолвил Роберт и обнял сестру. — Меня очень беспокоит твое Поведение, сестренка. То, как ты обращаешься со своими поклонниками… Я постоянно боюсь, что случится что-то ужасное. Я отношусь к тебе, как к Морли. Однажды, выйдя на лестничную площадку, я увидел, что он стоит на верхней ступеньке и вот-вот упадет. Знаешь, никогда в жизни я не бегал так быстро…
— Но мне не два года…
— Прости, но иногда мне хочется, чтобы тебе было два года. Тогда за тобой было бы легче присматривать. На твой вопрос, сержусь ли я, я бы ответил так: нет, но я очень озабочен твоей судьбой. — Отстранив Джесинду от себя, Роберт посмотрел ей в глаза. — Я решил отослать тебя в деревню…
— Но ведь сезон только начался!
— Ты сама во всем виновата, — укоризненно заметил он. — И поэтому проведешь конец апреля в усадьбе Хоксклифф. Там, в сельской тишине и покое, у тебя будет время поразмышлять о жизни и своих ошибках.
Джесинда застонала.
— Я разрешаю тебе приехать в Лондон на девонширский бал в честь свадьбы принцессы Шарлотты. Знаю, с каким нетерпением ты ждешь его.
— Могу я по крайней мере взять с собой Лиззи? — в отчаянии спросила Джесинда, видя, что разговор окончен и брат собирается вернуться в гостиную.
— Да, если она согласится поехать с тобой.
Но когда Джесинда спросила подругу, хочет ли она пожить в деревне, в разговор вмешался Алек. Он не дал Лиззи и рта раскрыть.
— Нет, нет! — горячо запротестовал молодой лорд. — Лиззи нужна здесь. Она будет ухаживать за мной.
Усмехнувшись, Джесинда взяла подругу под руку.
— Я уверена, Алек, что Лиззи достойна большего, нежели прислуживать тебе.
— Это ты так считаешь, сестренка, — с усмешкой заметил Алек. — А что скажет Битс?
Лиззи растерянно посмотрела на подругу, и Джесинда поняла, что та действительно предпочла бы эти несколько недель провести в обществе Алека.
— Лиззи! — обиженно воскликнула Джесинда. — Ты хочешь, чтобы я умерла от тоски и скуки в сельской глуши?
— Ерунда! С тобой будет мисс Худ, — заявил Алек. — И потом не забывай, Джес, что это — наказание, а не отдых на лоне природы. Кроме того, не кажется ли тебе, что ты ведешь себя как эгоистка? Почему Битс должна из-за тебя сидеть в деревне и не выезжать в свет? В конце концов это ты совершила идиотский проступок, а не она.
— Лиззи все равно, будет она выезжать в свет или нет. А что касается «идиотского проступка», то это ты, а не я сломал ногу на спор. Ты хочешь, чтобы она всегда была рядом с тобой и несла свою службу, как спаниель…
— Ах ты, маленькая кокетка! Да ты хочешь увезти с собой Битс, как принадлежащую тебе вещь…
— Пожалуйста, прекратите! — воскликнула Лиззи. — Я не хочу ехать в деревню. Я действительно должна остаться здесь, чтобы помочь Алеку…
— Значит, он тебе дороже, чем я? — спросила Джесинда обиженным тоном.
— Неужели ты забыла, что весной у меня начинается сенная лихорадка? Я не хочу таскаться за тобой и твоими охотничьими собаками по полям и лесам, чихая и сморкаясь.
— Ты слышала, сестренка? — со злорадством спросил Алек.
— Кроме того, — добавила Лиззи, и румянец выступил у нее на щеках, — Алек совершенно прав. Это — твое наказание, и я не понимаю, почему я должна ехать с тобой в сельскую глушь и скрашивать твое пребывание в деревне. В конце концов ты не подумала обо мне, когда отправлялась во Францию. Я нужна лорду Алеку и останусь здесь. — И девушка положила руку ему на плечо. — Ее милость и слуги не смогут ухаживать за ним так, как я.
Алек положил ладонь на руку Лиззи.
— Ну что ж, поступай как знаешь, — промолвила Джесинда и бросила на подругу выразительный взгляд, предупреждая, чтобы та не теряла бдительности, общаясь с сердцеедом Алеком.
— Пойдемте, миледи, — сказала мисс Худ, поднимаясь из кресла. Взяв корзинку с рукоделием, она направилась к выходу. — Мы должны упаковать вещи. Завтра рано утром мы отправляемся в деревню.
На следующее утро уже в семь часов экипаж и слуги были готовы к отъезду в имение Хоксклифф. Джесинда сухо попрощалась с родственниками.
Поездка из Лондона в Камберленд, где находился наследственный замок Найтов, длилась обычно четыре дня. Но на этот раз дорога показалась девушке бесконечной. Ей было невыносимо скучно трястись в карете рядом с обиженно поджавшей губы мисс Худ.
Гувернантка все время молчала с оскорбленным видом, а если и отвечала, то односложно. В конце концов горничная Джесинды Энн, не выдержав напряженной атмосферы, царившей в карете, решила продолжить путешествие на крыше экипажа, где имелось пассажирское сиденье. На второй день пути леди Найт осознала, что встреча с Билли Блейдом сильно изменила ее.
Она много раз проезжала по Большой северной дороге, ведущей из Лондона на север страны, но только сейчас заметила, как бедно живет местное население. Нужда и человеческое горе поражали. Они проезжали мимо безжизненных пейзажей, разрушенных, наполовину сожженных корпусов хлопкопрядильных фабрик. Пьяные инвалиды, герои Ватерлоо, стояли у обочин, прося подаяние. Когда путешественники остановились на ночь в Йорке, Джесинда слышала, как на площади под окнами гостиницы один крестьянин, обращаясь к толпе, пламенно говорил о том, что новые машины, заменившие труд людей, лишили народ средств к существованию. Джесинда хотела послушать эту речь до конца, но мисс Худ велела ей отойти от окна.
Лежа ночью в постели, девушка думала о том, что Блейд не только открыл ей глаза на то, что происходит вокруг — он познакомил ее с миром человеческих чувств и страстей. Она вспоминала обжигающие прикосновения его губ и рук. Когда она закрывала глаза, перед ее мысленным взором возникали его причудливые татуировки. Во сне Джесинда дотрагивалась до них и… целовала Блейда.
«Я должна раскаиваться и сожалеть о совершенных проступках», — напоминала себе Джесинда, пытаясь подавить желание снова увидеть Блейда и насладиться его ласками. Она с горечью признавала правоту Роберта. Брат недаром боялся за нее, Встреча с Блейдом доказала, что Джесинда унаследовала от матери ее неудержимый темперамент и способность безоглядно увлекаться. Это могло довести до беды. Но ей так не хватало в жизни мужской нежности и ласки.
