— Вам не претит роль обманщицы? — спросила Мод, снова садясь в кресло и закутываясь в свои шали. Ей вовсе не нравилось, что кто-то будет изображать ее, не говоря уж об этом живом зеркале. Эта девушка вызывала у нее неприятное чувство: будто ее разделили пополам.
— Это моя работа. Мне хорошо за это заплатят, — ответила Миранда. Она держала в руках плотную полотняную нижнюю юбку с обручами из прутьев. — Никогда мне не приходилось надевать фижмы, — сказала она с сомнением.
— Но зачем это вообще понадобилось? — размышляла Мод.
— Понятия не имею. — Миранду уже начала раздражать дотошность Мод. — Не поможете мне надеть фижмы?
Мод соскользнула с кресла с непривычной для нее живостью, уронив несколько шалей, и поспешила к Миранде. Но та, похоже, не заметила ее волнения.
— Как же вы надеетесь сыграть меня, если даже никогда не носили фижмы? Вот так… ступите внутрь. Потом я завяжу и затяну шнурки у вас на талии… Хорошо. А теперь наденьте эту юбку через голову.
Она протягивала Миранде накрахмаленную льняную нижнюю юбку.
— Вот так!
Мод расправила нижнюю юбку на каркасе.
— Смотрите, она полностью закрывает обручи. А теперь наденем верхнее платье.
Миранда подчинялась, опускала голову, поднимала руки, а Мод оправляла на ней платье, совсем сбросив свои шали ради столь важного дела. Миранда чувствовала себя закованной в броню и почти задыхалась под весом этой одежды.
Мод проворно зашнуровала корсаж василькового платья. Оно состояло из нескольких элементов. Вышитый лиф из камки обрисовывал стан, шею и плечи. Юбка надевалась поверх конической формы фижм. На спине же она была присборена в мягкие складки, ниспадавшие до самого пола, и плавно переходила в шлейф.
Миранда оглядывала себя:
— В этом платье ужасно тесно, но, думаю, оно очень красивое. Как я выгляжу?
— В нем вы еще больше похожи на меня. — Мод покачала головой. — И все же я ничего не понимаю.
Миранда исподлобья оглядела ее.
— Вы очень бледная. Вы больны?
— Немного нездорова. — Мод вздрогнула и наклонилась поднять свои шали. — Здесь холодно.
— Мне не кажется. Но почему бы не разжечь камин? Я вижу на каминной полке кремень и трут.
— Я не умею зажигать огонь! — воскликнула безмерно удивленная Мод.
— Бог нам в помощь! — пробормотала Миранда. — Думаю, вы запачкаете руки, если попытаетесь это сделать.
Она положила на решетку растопку и высекла искры. Сухое дерево тотчас же вспыхнуло, и Мод со вздохом облегчения придвинулась как можно ближе к огню.
— Неужели вы ничего не можете сделать для себя? — спросила Миранда с искренним любопытством.
Мод пожала плечами, протягивая руки к огню.
— Я и не должна ничего делать.
— Думаю, что если бы вы умели разжечь огонь в своем камине, вам не пришлось бы дрожать от холода, — заметила Миранда.
Мод смущала ее и вызывала недоумение. Она так похожа на нее внешне, а характеры у них прямо противоположные.
Мод снова устроилась в своем кресле.
— Думаю, вы в чем-то правы, — неохотно признала она.
Мод снова принялась молча разглядывать Миранду. Потом спросила:
— А вы и правда акробатка из бродячей труппы?
— Была и, вероятно, стану ею снова. Но скажите мне, из-за чего вся эта суматоха?
— Какой религии вы придерживаетесь?
Миранда пожала плечами:
— Боже, право, не знаю. Той, которая удобнее, полагаю. А это важно?
— Важно? — с изумлением переспросила Мод.
— Да, вероятно, важно, — согласилась Миранда.
Она робко села на краешек кушетки и была приятно удивлена, когда заметила, что ее юбки сами красиво расположились вокруг бедер и ног.
— Если это так, то скажите мне почему.
Она обняла одной рукой Чипа, прыгнувшего ей на колени.
По истечении часа, проведенного в обществе Мод, она поняла гораздо больше того, что объяснил ей Гарет. Она поняла смысл его сделки с ней.
— Значит, они хотят выдать вас замуж во Францию за кого-то из придворных короля, чтобы семья выиграла от этого брака? — медленно переспросила она.
— Но я собираюсь стать невестой Христовой.
— Я всегда думала, что жизнь в монастыре довольно тоскливая, — вслух размышляла Миранда. — А вы что, вправду хотите этого?
— Это — мое призвание, — просто ответила Мод. — И Берта пойдет в монастырь со мной.
Миранда уже слышала о Берте и догадывалась, что во многом это именно она внушила Мод мысли о монастыре. Но она ничего не сказала и стала молча смотреть на пламя.
— Чем же им поможет эта замена? — снова спросила Мод. — Вы ведь не можете стать мною, правда?
— Это ненадолго, — ответила Миранда. — Лорд Харкорт не мог сказать, надолго ли я ему понадоблюсь, но он обещал мне пятьдесят золотых по окончании этого дела. Поэтому…
— Значит, они попробуют заставить меня отречься от католической веры, но я никогда этого не сделаю. Могут пытать меня на дыбе или на колесе, я все равно не отрекусь.
— Это весьма благородно, — пробормотала Миранда, — но не очень практично.
Они так и не нашли ответов на мучившие их вопросы, и тревога Миранды росла. Она все больше чувствовала себя пешкой в чьей-то игре.
Между тем в гостиной на первом этаже Имоджин в третий раз читала предложение, поступившее от короля Генриха Четвертого из Франции.
— О! Этому невозможно поверить, — бормотала она.
— Напротив, в этом нет ничего удивительного, — возразил Гарет, поднимая чашу с вином. — Д'Альбары и Харкорты — вполне достойная родня для Генриха Наваррского.
— Но такой брак поможет Харкортам приобрести особое влияние при дворе короля Франции. Я поеду в Париж! Мы станем кузенами французского сюзерена. И даже здесь, при дворе королевы Елизаветы, наше положение укрепится и упрочится.
В карих глазах Имоджин загорелись алчные огоньки — она предвкушала победу.
— Свадьба, конечно, будет великолепная. Думаю, она состоится в Париже, как только король наведет там пррядок. Или лучше сыграть ее здесь?
Имоджин принялась расхаживать по маленькой гостиной, решая этот животрепещущий вопрос.
— А какие возможности откроются перед тобой! Требуй пост посла, Гарет, или какой-нибудь столь же важный и влиятельный. Леди Мэри будет на седьмом небе от счастья.
«И проникнется еще большей благодарностью своей благодетельнице», — с иронией мысленно дополнил фразу сестры Гарет.
— Но я не представляю, как можно устроить свадьбу сейчас. Генрих не захочет жениться на католичке, — заметил Майлз, уже слышавший ужасную новость об обращении Мод.
— Мод отречется! — объявила леди Имоджин, сжимая королевское послание и не замечая, что комкает его в руках. — Я добьюсь ее повиновения.
