Вивианна вовсе не собиралась настолько сближаться с загадочной куртизанкой, чтобы рассказывать ей интимные подробности своей жизни, однако ей было понятно, что если она откажется ответить на ее вопрос, то не получит от нее помощи. Впрочем, какое дело Афродите до трагической истории ее детства? Она ведь больше никому не станет рассказывать об этом.
– Ну хорошо, никакой это не секрет, правда, это было так давно, что, как мне кажется, семейство Гринтри давно забыло об этом. Теперь я полноправный член этой семьи, в которой все любят друг друга. – Вивианна немного помолчала, а затем продолжила рассказ, тщательно подбирая слова: – Начну с того, что точно не знаю, кто я такая. Я и две мои сестры рано лишились родителей, и леди Гринтри однажды нашла нас и взяла в свою семью. Она вдова и своих детей никогда не имела. Она стала для нас настоящей матерью, нежной и ласковой. Несмотря на то, что судьба подарила мне такую счастливую возможность и я обрела дом и мать, я всегда с симпатией относилась к детям вроде меня. Обездоленным. Одиноким. Не имеющим родителей. Мне всегда хотелось помогать им, и поэтому я и приняла участие в создании приюта для сирот. Вы правы, это стало главной моей страстью, и ради этого благородного дела я готова на все.
Афродита сидела, склонив голову, сосредоточив внимание на своем золотом браслете. Затем он встала и подошла к столику, на котором стояли графин с бренди и бокалы. Когда она стала наливать бренди в бокал, Вивианна услышала, как позвякивает горлышко графина о край хрустального бокала. «У нее дрожат руки», – поняла девушка.
– Теперь мне понятно ваше стремление помогать ближним, мисс Гринтри, – сказала Афродита, все еще стоя спиной к Вивианне. – Скажите, сколько вам было лет, когда вы лишились родителей?
– Мне было шесть лет, если я не ошибаюсь.
Афродита снова замолчала. Наступила долгая гнетущая пауза. Вивианне даже сделалось немного не по себе. Афродита по-прежнему стояла не оборачиваясь.
– Так вы поможете мне переубедить Оливера? – спросила Вивианна. – Я понимаю, что с моей стороны это будет обман, но все же... Я думаю, что это поможет добиться моей цели.
Афродита наконец повернулась к гостье лицом. Вивианне показалось, что она заметила застывшие в ее глазах слезы. По всей видимости, рассказ глубоко тронул ее. Несмотря на свою величественную сдержанность, Мадам, несомненно, обладает добрым сердцем и способна посочувствовать чужому горю. Как знать, может быть, история Вивианны напомнила ей драматические эпизоды собственного детства? Может быть, в детстве она тоже лишилась родителей?
– Да, – ответила Афродита чуть охрипшим голосом, – я помогу вам, мисс Гринтри. Никакой это не обман, и хотя я не так щепетильно отношусь к подобным вопросам, я предлагаю вам другое условие. Я не стану отправлять вас к Оливеру Монтгомери для того, чтобы разбить ему сердце. Вы понимаете меня? Если вы окажетесь в опасности, чувствуя, что влюбились в него и отступаете от поставленной цели, то вы непременно должны воспротивиться этому чувству. Вам это ясно?
Вивианна кивнула, стараясь выразить этим кивком как можно больше уверенности в собственных силах.
– Приходите сюда завтра в одиннадцать часов утра, mon chou, и мы посмотрим, что сможем с вами сделать.
– Спасибо, – поблагодарила Вивианна и встала.
– Не могу обещать вам никаких чудес, мисс Гринтри, но надеюсь, что вы поймете, что все задуманное вами можно осуществить без особых мучений. Это не так уж и сложно. Вы даже получите от этого удовольствие.
– Я искренне благодарна вам.
Афродита проводила гостью в холл и подвела к входной двери.
– Скажите, мисс Гринтри... – На ее лице появилось неуверенное выражение. – Вы можете еще немного удовлетворить мое любопытство?
– Если смогу, – улыбнулась Вивианна. – О чем вы хотели меня спросить?
– Вы никогда не пытались узнать, кто ваша настоящая мать? Вы никогда не пытались отыскать ее?
– Нет, – покачала головой девушка, печально улыбнувшись. – В моем прошлом так много загадок. Многое уже стерлось из памяти. К сожалению, я не знаю ни ее имени, ни места своего рождения... Я решила, что будет лучше, если я постараюсь забыть свое прошлое. Моя сестра Мариэтта отличается большей решительностью. Она уверяет меня, что когда-нибудь непременно узнает о том, кем была наша настоящая мать. Моя вторая сестра, Франческа, утверждает, что совсем не помнит своего раннего детства. Что касается меня, то когда я решила помогать сиротам, я поняла, что по сравнению с ними мне очень повезло в детстве. Я знаю, что с моей стороны было бы крайне эгоистично продолжать оплакивать свое прошлое. Теперь мне уже не так важно, кто я такая по происхождению. Самое главное, кем я стала и чем занимаюсь в моей сегодняшней жизни.
Лицо Афродиты, по-прежнему не спускавшей с нее глаз, неожиданно побледнело. Она потянулась к сонетке звонка и резко потянула ее. Откуда-то из соседнего помещения послышались шаги кого-то из слуг.
– Вы нездоровы? Вам плохо? – встревожено спросила Вивианна, пораженная тем, как с лица Афродиты сошел румянец и оно прямо на глазах постарело и лишилось обычной привлекательности.
Мадам отрицательно покачала головой.
– Скажите, мисс Гринтри, – неожиданно спросила она, – как ваше имя? Как вас называла ваша настоящая мать?
В ее голосе прозвучала удивившая Вивианну требовательная настойчивость. Кроме того, из него куда-то разом исчез манерно утрированный французский акцент. В голове Вивианны неожиданно мелькнула мысль о том, что прославленная куртизанка могла и не иметь аристократического происхождения, а происходить, допустим, из самых низов общества.
Напуганная осознанием этого, девушка торопливо ответила:
– Меня зовут Вивианна.
– О! – вырвалось у Афродиты, и она почему-то задрожала.
В следующее мгновение в комнату влетел Добсон. Увидев, что его хозяйка на грани обморока, он успел подхватить ее на руки, не дав ей упасть.
Вивианна в растерянности замерла на месте.
Добсон бросил на нее сердитый взгляд:
– Что вы с ней сделали?
Услышав его слова, Афродита слабо покачала головой:
– Нет, нет, успокойся, она мне ничего не сделала. Мне нужно прилечь. Я нездорова, только и всего. Голова немного закружилась. Помоги мне подняться наверх.
– Вы нисколько о себе не заботитесь, мадам, так нельзя. Вы знаете, что доктор велел вам следить за своим здоровьем. – Добсон метнул в сторону Вивианны еще один недовольный взгляд, после чего снова обратил все свое внимание на хозяйку. Выражение его глаз говорило о том, что он серьезно озабочен ее самочувствием. Однако в нем было и нечто другое. Вивианна неожиданно поняла, что этот грубоватого вида человек не просто слуга мисс Афродиты. Это человек, который любит ее.
