— И как ты предполагаешь поступить? — задумчиво спросила Синтия.
Питер встал и, не говоря ни слова, обнял ее.
— Синтия! Я люблю тебя! О Синни, я так тебя люблю! — голос был хриплый и настойчивый. — Ты всегда была моей! Какой я дурак — потерял тебя, упустил!
Он снова наклонился к ней и стал покрывать жадными поцелуями глаза, лицо, шею.
— Нет, Питер, не надо!
Она оттолкнула его, часто дыша, охваченная внезапным страхом, но с Питером было не справиться.
— Я хочу тебя, Синтия… Как я тебя хочу! Ты всегда была моей, всегда любила меня, сама знаешь! Не отказывай мне сейчас, ты так мне нужна!
Она с силой высвободилась из его объятий.
Он тоже тяжело дышал, глаза сверкали, руки снова тянулись к ней.
— Подожди, Питер, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты сказал, что любишь меня — из-за вновь вспыхнувшего чувства ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей?
— Дорогая, зачем ты так? Ведь между нами дивное, прекрасное чувство!
— А Луиза? — настаивала Синтия. — Как быть с Луизой? Какие у тебя намерения?
— Оставим Луизу, — попросил Питер. — Поговорим о нас. Послушай меня!
— Нет, слушай ты, Питер, — твердо сказала она. — Я знаю теперь все, что ты хотел сказать. И все поняла — и не испытываю к тебе ничего, кроме глубокого презрения. Многие годы жизни я страдала из-за чувства к тебе. Мне жаль теперь тех лет. Каких же я наделала глупостей! Я любила тебя, каким ты мне представлялся, человека, которого давно не существует. Прощай, Питер! Я не желаю тебя видеть, ни сейчас, ни потом!
Она направилась к двери, но Питер ее опередил.
— Синтия, — молил он, — не покидай меня! Я лишь хотел все тебе объяснить! Любимая, я никогда не умел толком ничего сказать, но разве ты не видишь? Все осталось, как прежде?
Он снова обвил ее руками, но Синтия резко вырвалась из его объятий.
— Не смей касаться меня! — воскликнула она. — Уходи, оставь мой дом!
Взбежав по лестнице наверх, Синтия заперлась в спальне, упала лицом в подушки и горько заплакала.
Синтия укладывала чемодан, когда в спальню вошла Грейс.
— Извините, мисс, вы хотели… — Она смолкла на полуслове. — Неужто вы уезжать собрались?
Синтия взглянула на нее. Та заметила бледность своей молодой хозяйки, тени под глазами.
— Да, Грейс. Поеду в Лондон.
— Беда, мисс, такая беда! Я все время этого боялась!
Синтия подняла голову и отбросила волосы со лба.
— Чего боялись, Грейс?
— Мистера Питера, мисс! Он вас тогда обидел, сейчас обидел снова. Я чуть было не в слезы, как он утром к нам на порог пожаловал, так хотелось сказать, чтобы убирался подобру-поздорову, да дверь захлопнуть.
— Не думайте, что я уезжаю из-за мистера Питера, — проговорила Синтия, но тут же поняла: глупо лгать старой служанке. — Мне нужно уехать, — сказала она, помедлив. — Необходимо!
— Понятно, мисс.
— Загубила я свою жизнь, сами видите! — порывисто воскликнула Синтия.
— Ну, уж это вы себя зря вините, — отвечала Грейс. — По-моему, мисс, это другие вам жизнь загубили. Больно уж вы добрая, и девочкой такая была. Всех вокруг любила, ко всем с добром. И не ваша вина, мисс, некому было вас пригреть, дом-то большой, матушка все болела, отец усадьбой занят, не до вас. Мы вас жалели, Роза и я. Придете бывало, к бабушке, маленькая такая, послушная да ласковая. Мы еще думали: какая вы станете взрослая?.. А когда полковник привез в дом мистера Питера, вместе вас растить, тут мы напугались, мисс, как бы чего дурного не вышло.
— Правда, Грейс?
Услышанное вызвало у Синтии невольное любопытство.
— Истинная правда, напугались, мисс! Сразу подметили — не стоит вас мистер Питер. Верно, он умел в душу влезть, коли ему была какая выгода. Уж такой славный-преславный, да ведь это только с виду. Подольстится к кому надо, глазом моргнуть не успеешь, а не нужно, так, глядишь, пройдет мимо, доброго слова не скажет. Вы не такая, мисс Синтия! Вы-то всех любили, добрая всегда, приветливая, всем рада. Да и мы в вас души не чаяли. А мистер Питер сегодня с тобой хорош, завтра — плох, не знаешь, как угодить.
— Я любила его, Грейс.
Синтия произнесла эти слова без всякого смущения. К чему притворство? С Грейс и Розой можно говорить откровенно, они всегда были, как родные.
— Да, уж точно любили, — неохотно признала Грейс, словно это само по себе было ей не по нутру. — Откуда вам было знать, кого любить, а кого нет? Молодых людей вокруг раз-два и обчелся, да и приглянись вы кому, мистер Питер всегда тут вертится со своими любезностями, к вам и не подойдешь. Вот мистер Марриотт, к примеру, он всей душой к вам, ихняя экономка сказывала. Да только и в те поры, совсем еще молоденький, сухарь-сухарем был. Не для вас — такой славной красавицы.
Синтия улыбнулась.
— Вот ведь не знала, что вызываю к себе такой интерес.
— Ах, мисс, уж не обессудьте, просто мы о вас пеклись. Всегда в вас души не чаяли, а помочь — чем могли? Знали ведь, добра не жди.
— Это вы о моей помолвке? — поинтересовалась Синтия.
Грейс кивнула.
— Сказать по совести, никогда не нравился нам мистер Питер. И слухи о нем всякие ходили. С девчонкой одной из Грин-Энд сколько сраму было — жаль, до батюшки вашего так и не дошло, может, и горя бы не случилось.
— Девчонка в Грин-Энд, — медленно повторила Синтия. — Ах, Грейс! Какая я была дурочка! Сочинила себе прекрасный образ, и вообразила, что Питер именно такой.
— Да ведь со многими так, мисс. Бог весть чего хотим. А люди — они люди и есть, чего от них особого ждать.
— А я слишком многого ждала, — прошептала Синтия, — оттого и страдала… и сейчас так больно, что Питер обманул… мои ожидания.
— С позволения сказать, мисс, по мне мистер Питер слез не стоит, что вы о нем пролили, — заметила Грейс. — Он уже раз сердце вам разбил, нельзя, чтобы и снова такое получилось, мисс Синтия.
— Больше он сердце мне не разобьет, Грейс! Мне лишь грустно. Я думала… верила… Что думала? Во что верила? Не знаю! Знаю лишь, одно: сейчас мне необходимо убежать, спрятаться. Не хочу даже вспоминать о прошлом.
— Понимаю, мисс… — Старая Грейс кивнула. — Да ведь плакать над битыми горшками какой толк? А уж коли с трещиной горшок с самого начала…
Синтия засмеялась, потом всхлипнула:
— Ах, Грейс, какая вы милая, я отлично понимаю, о чем вы.
Грейс к удивлению Синтии весьма явственно и сердито фыркнула.
— Моя бы воля, мисс, я бы все мистеру Питеру высказала, что о нем думаю! И мистеру Шелфорду заодно! Нечего было мистера Питера сюда звать. А тот снова заявился, набрался духа!
— Скорее всего виновата я сама — не следовало возвращаться, — сказала Синтия. — Нужно было жить где-нибудь еще.
