— Я справлюсь с этим сама, — не сдавалась Сара.
— Что ж, когда захочешь поговорить, ты знаешь, что я тебя охотно выслушаю.
— Спасибо, Лэнс. Мне помогают такие прогулки. — Она повернулась к нему и улыбнулась.
— Значит, нам нужно сделать это снова, — заключил Лэнс, чувствуя себя виноватым за то, что был с Амелией чересчур официальным, а ведь она столько пережила.
— Я была бы рада, — улыбнулась Амелия.
Кейп-дю-Куэди— Почему преступница прогуливается с детьми фермера, словно они ее собственные? — поинтересовалась Карлотта у своего мужа, уперев руки в крутые бедра.
Прошло несколько дней с тех пор, как они познакомились с Амелией и девочками, и каждый день она задавала один и тот же вопрос. Было раннее утро. После пары безуспешных попыток ответить на вопрос своей жены, Эдгар решил ее просто не замечать. Сейчас он писал в журнал отчет о дежурстве. Отчет должен был начинаться с описания погоды, которая была спокойной, а также содержать сообщения о каких-либо происшествиях. Пока, за те пять дней, что Эдгар был здесь, ничего необычного, полагал он, не произошло. Но, по мнению Карлотты, все было по-другому. Эдгар совершенно не понимал, почему его жена так злится на женщину, которая работает на ферме Эвана. Он надеялся, что они могут стать подругами, но теперь, казалось, этому нескоро суждено случиться. Эдгар был женат на Карлотте всего два месяца, но уже успел узнать, что она не привыкла легко сдаваться. Если что-то приходило Карлотте в голову, то не было возможности ее отвлечь или успокоить. Вскоре после свадьбы Эдгар сделал невинное замечание о том, что платье не очень идет ей, и Карлотта три недели с обидой вспоминала его слова. Это послужило Эдгару уроком. Теперь он всегда долго думал, прежде чем что-то ей сказать.
Карлотта не видела, что Габриель стоял на пороге их дома.
— Сара может свободно передвигаться здесь, — проговорил он. — И думаю, с ее стороны очень мило, что она привела детей познакомиться с вами.
Карлотта повернулась и увидела, что Габриель улыбается. Она не могла поверить, что он не одобрил ее критику осужденной девушки.
— Ей надо запретить покидать ферму, — продолжала упорствовать Карлотта.
Габриель пожалел, что Эван рассказал Диксонам про то, что его помощница была условно освобожденной преступницей, но понимал, что Эван все же должен был как-то объяснить ее присутствие здесь.
— Почему? Все равно здесь некуда идти. Мы вдали от цивилизации, а отправиться в буш — настоящее самоубийство. И помните об этом, если вам вдруг захочется разведать окрестности. — Карлотта заметила, что в его голосе зазвучали язвительные нотки.
Габриель думал об этом визите работницы Эвана с детьми. Впервые после того, как умерла Джейн, он видел детей чистыми и опрятными.
— Сара принесет пользу детям Эвана, — добавил он.
Карлотте не нравилось, что Габриель защищает преступницу.
— Не понимаю, как эта criminale может оказать положительное влияние на bambini, — сердилась она.
— После смерти их матери они были лишены женского внимания, а это особенно тяжело для самых маленьких. Эван старается как может, но ему приходится очень много делать только для того, чтобы накормить их всех. — Габриель вспомнил, как Эван говорил ему, что его новая работница очень неумела в делах, но его сосед надеялся, что, по крайней мере, она будет примером его детям. — Вероятно, вам следует знать это: Сара не помнит, что она была в тюрьме, и, похоже, нет никаких доказательств, что она совершила какое-нибудь серьезное преступление. — Габриеля удивило то, что он защищал ее, но чем больше смотритель узнавал девушку, тем больше он склонялся к тому, что она не похожа на преступницу.
Карлотта молча слушала его, злобно прищурившись. Есть ли какие-нибудь доказательства или нет, но итальянка была уверена, что этой девице нельзя доверять. И похоже, преступница уже успела обвести Габриеля вокруг пальца.
Карлотта приносила Габриелю еду и искала любой предлог, чтобы оказаться в его компании. Частые визиты к нему итальянки без сопровождения мужа стали причинять Габриелю неудобства, и он беспокоился, что такое пристальное внимание к нему с ее стороны может испортить зарождающуюся дружбу с Эдгаром. Сначала он принимал ее угощения из вежливости, но это лишь воодушевляло Карлотту. Чтобы отделаться от нее, Габриель запирался в маяке или шел к Эвану на ферму.
— Я сегодня готовлю особое итальянское блюдо, Габриель, — промурлыкала Карлотта. — Его готовила еще моя мама.
— Очень мило, что вы делитесь со мной своей едой, — произнес Габриель. — Но, честно сказать, я лучше буду готовить себе сам.
— Нет, — покачала головой Карлотта. — Мужчина не должен готовить для себя. Я буду готовить для вас, vabene?
— Я настаиваю, — рассердился Габриель. — У меня выработался определенный график, и я не хочу его нарушать. Вы понимаете, не так ли, Эдгар?
— Да, конечно, — согласился Эдгар, посмотрев на Габриеля. Он не осмелился взглянуть на жену, так как знал, что она по-прежнему сердится.
Если Габриель не ошибался, то Эдгар, несмотря на смущение, определенно вздохнул с облегчением.
Габриель вышел, не посмотрев на Карлотту, но он чувствовал, как она злится на него.
Амелия стирала, когда Габриель пришел на ферму. Она уже почти все развесила, с удовлетворением думая, что сильный ветер быстро высушит вещи.
— Эван готовит жаркое из свинины, — проговорила девушка, наморщив нос.
— Жаркое это хорошо для разнообразия, — улыбнулся Габриель.
— Я не собираюсь убивать свинью, не важно, сколько раз он прикажет мне это сделать, — заявила Амелия.
— Не думаю, что он попросит вас это сделать. Хотя…
— Уверена, что попросит, но это будет пустой тратой времени. Как складываются ваши отношения с Диксонами?
— Нормально. Эдгар — милый человек. — Габриель бы предпочел, чтобы он приехал без жены.
— Мне кажется, что вы что-то недоговариваете, — заметила Амелия.
— Карлотта, правда, слишком настойчива. Она все время старается накормить меня. Я только что сказал им обоим, что с этого времени я буду питаться сам. Надеюсь, она с уважением отнесется к моим желаниям, — вздохнул Габриель.
Амелия размышляла о своей способности понимать итальянский, знала, что может даже бегло говорить на нем.
— Я должна вам кое-что сказать, — начала она.
— Что же?
Их разговор прервал Эван, который в этот момент вышел из-за угла дома.
— Габриель. Не знал, что ты здесь, — произнес он, посмотрев на Амелию. Явно он не одобрял ее разговора со смотрителем маяка.
