Молли вглядывалась в темноту леса, но никого не заметила. Она подняла с земли упавшую шаль и, стараясь особо не шуметь, встряхнула ее. Испуг не проходил. Холодок пробежал по спине, веко задергалось от напряжения.
Она не должна впадать в истерику, не должна потерять контроль над собой, она готова защищаться. Молли сделала несколько осторожных шагов, прислушиваясь и всматриваясь в лес. Чтобы успокоить себя, она стала вспоминать названия деревьев, трав, цветов. Такая идентификация делала их неопасными, и менее зловещим становился окружающий лес. Она осматривала плющ, поймавший в свои сети мощный ствол дерева, белые грибы, прорвавшиеся из земли сквозь ковер опавшей листвы.
Сердце забилось в нормальном ритме. Тишина вокруг — никакого движения. Ничто не трещало, не шелестело, не шушукалось. Ни криков, ни шагов. Лес был тих и молчалив, но чувство угрозы не проходило.
Молли облизала пересохшие губы — ужасно хотелось пить. Она вновь вслушивалась, и вновь ничего. По мху деревьев она определила направление на север. Она найдет дорогу обратно! Она выйдет отсюда — инстинкт и логика помогут ей — Молли приободрилась, выбрав направление.
«Чего ты испугалась? Разве впервые кто-то следит за тобой? И ничего страшного не произошло, — с этой мыслью она пошла вперед, пробираясь сквозь кустарник, сдерживая желание бежать напролом. Нет, если побежит, значит, она запаниковала, она пойдет нормальным шагом в выбранном направлении, как воспитанная леди в городском парке.
Молли не прошла и пятидесяти шагов, как пронзительный крик разорвал тишину. Такого ужасающего крика она не слышала за всю свою жизнь. Он отозвался эхом в горах. Это было похоже на испуганный вопль женщины или крик от ужасной боли.
Молли стояла как вкопанная и дрожала. Крик повторился. Она оцепенела, кровь прилила к голове и стучала в висках. У нее было состояние близкое к истерике. Уже не задумываясь, о направлении, Молли побежала, перескакивая через валежник, корни, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки деревьев и кустарника. Она потеряла счет времени и расстоянию. Наконец, к счастью, ей удалось выбежать на тропинку, но и тут она не остановилась, а припустила еще с большей, скоростью.
Крики стихли, но она не могла остановиться! Охватившая ее паника полностью подавила ее самоконтроль. Вдруг она врезалась в какую-то мощную и неподвижную преграду и почувствовала резкий запах. Туфли оторвались от земли, и она поняла, что кто-то крепко сжимает ее мощными руками. Ослабшие ноги безвольно болтались в воздухе, а руки были плотно сжаты. Кричать она не могла, звуки застревали в горле. В нос ударил резкий запах смеси табака и пропитанной потом одежды.
Пытаясь освободиться, она подняла голову и встретилась со взглядом пары темных глаз. Крик ужаса прорвался наружу.
Она уже видела однажды этого человека, но не могла вспомнить его имени. Мэттью? Мэт? Mapк? Да, правильно, Марк! Она слышала его имя от Уинслоу или Билла Макдональда, сейчас не помнила точно, как не могла вспомнить, что о нем говорили.
— Кто-то… лес… крики… — она еще не могла связно говорить.
Взгляд Марка Дэнбери стал мягче, он разжал руки и поставил Молли на землю.
— Я тоже слышал крики и пошел посмотреть, не случилось ли чего.
— Спасибо, — Молли инстинктивно отодвинулась от Марка, он криво усмехнулся, но не препятствовал ей.
Молли отступила еще на пару шагов назад, он внушал ей отвращение, и лучше, если она тотчас уйдет.
— Мне нужно идти домой… — она не успела закончить фразу, как увидела Уинслоу Форчуна и Билла Макдональда, скакавших к ним во весь опор.
Подъехав, они спешились, и Уинслоу кинулся к Молли.
— Черт возьми, что с вами случилось?
Только тут Молли заметила, что платье на ней порвано, прическа сбилась и волосы растрепались во все стороны. По взгляду Уинслоу было понятно, что именно он подозревает.
— Я услышала женские крики и побежала, — с трудом выговорила она.
— Вы слышали голос пумы, мисс Кеннеди, горного льва. Это очень опасное животное. Я предупреждал вас о возможности столкнуться здесь с диким зверем… или с охотниками. Почему вы опять пошли в лес?
— Вы не объяснили, что это так опасно…
Уинслоу пожал плечами — хоть тысячу раз скажи женщине об опасности, она все равно сделает по-своему. Он поблагодарил Марка за помощь учительнице и предложил отвезти ее домой на лошади. Желваки ходили на скулах Дэнбери, голос его был спокойным и мягким:
— Конечно, босс. Надеюсь, вы не очень поранились, мисс Кеннеди?
Молли не ответила. От этого человека не только дурно пахло, у него были дурные намерения, она это почувствовала.
— И не смейте отказываться! — грозно прошипел Уинслоу, подводя ее к лошади.
— Я и не собиралась, — ответила Молли, забравшись в седло. Не обращая внимания на улыбающегося Билла, Уинслоу вскочил на лошадь позади Молли. «Почему эта женщина постоянно вызывает у меня спазмы в горле и страстный порыв ее поцеловать?»
Всю дорогу они ехали молча. Уинслоу не испытывал никакого желания ругаться с ней. Он чувствовал биение ее сердца. Его сердце стучало в унисон.
В пятницу, в три часа пополудни, Бакли Брукс поджидал Хэрлена Роквелла у входа в публичный дом в Плейсвилле. Брукс притворился больным в этот день и не пошел на работу, чтобы съездить в город. Оба заговорщика решили поразвлечься, но сначала нужно поговорить о деле.
Хэрлену редко кто-то нравился, он вообще не любил людей, но к Бруксу он питал симпатию. Он не выпендривался перед Хэрленом, как многие другие, и также был склонен к похотливым развлечениям. Объединяло их и чувство алчности, хотя этим страдали и остальные, кто работал на Роквеллов.
— Итак, как идут дела у новой учительницы с Уинслоу? — спросил Хэрлен, созерцая парад проституток.
Бакли ощупал прелести приглянувшейся ему девочки восточного типа. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он ответил:
— Он, судя по всему, не в ее вкусе, она больше кокетничает с Джедом Кэнтрелом.
— Что? — взревел Хэрлен. Он с такой силой сжал сосок на груди крутившейся вокруг него блеклой блондинки, что у той от боли выступили слезы на глазах. Несмотря на это, она продолжала гладить Хэрлена по волосам и ластиться к нему. — Да я ее лично так отделаю, что этому Джеду не на что будет смотреть! Кузену это не очень понравится. Что ж, сама виновата! Я плачу ей, чтобы она спала с Уинслоу, а не с кем-то другим. Завтра мы с ней увидимся и покажем ей кузькину мать!
Отстранив навязчивую блондинку, Хэрлен притянул к себе пышногрудую полненькую брюнетку.
