Тристан прищурился.
– И что бы ты, разрази меня гром, для нее делал, будь ты в городе? Когда я последний раз видел вас в одной комнате, помнится, ты осыпал ее проклятиями.
– Ну да. – Беннет прочистил горло. – Это было раньше. Но ситуация изменилась. Конечно, в отсутствие отца я бы присматривал за сестрой. Заботился о том, чтобы она выходила в свет, чтобы не вляпывалась в неприятности. Ходил к ней на чай и слушал ее щебетание. В общем, все в таком роде.
– Беннет, – абсолютно честно признался Тристан, – это самая идиотская мысль, какая у тебя только возникала.
Его друг поморщился.
– Дело в том, что мне больше некого попросить. Данвуд – остолоп, Хукмен – пьяница, а Спенс… Спенса я ни при каких обстоятельствах не хочу даже близко подпускать к моей сестре. Старина, ты уже с ней танцевал и не сбежал от нее как угорелый. У тебя против нее иммунитет, неужели не понимаешь?
Тристан сжал кулаки, в то же время его сердце забилось быстрее – от тревожного предчувствия, а вовсе не от предвкушения, сказал он себе.
– Ты сошел с ума, если думаешь, что я соглашусь провести остаток сезона, терпя уколы ее ядовитого языка.
– Попытайся ее очаровать. – Беннет вдруг усмехнулся. – Однажды она взяла над тобой верх, неужели ты не хочешь ответить ей тем же? Готов поспорить на десять гиней, что ты за две недели сумеешь укротить ее нрав.
Тристан нахмурился и ответил очень грубо.
Беннет улыбнулся еще более самонадеянно.
– Ставлю двадцать гиней!
– Иди к черту! – прорычал Тристан.
Он бы предпочел, чтобы Беннет просто захотел провести с ним несколько раундов на боксерском ринге. Опекать мисс Беннет – это намного хуже. Снова танцевать с ней вальс? Снова терпеть уколы ее острого языка? И все это, не получив взамен даже поцелуя, потому что он дал клятву, что это больше не повторится. Право, Беннет, должно быть, повредился в рассудке, если считает, что это хорошая мысль или хотя бы просто прилично. Уж кому, как не Беннету знать, каких женщин Тристан предпочитает: вдовушек или замужних, охочих до развлечений и склонных к приключениям. Если бы леди Беннет услышала, что предложил ее сын, ее бы хватил удар.
– Берк. – Беннет перестал смеяться и посерьезнел. – Черт возьми, Трис! Моего отца здесь нет, чтобы за ней присмотреть, меня тоже не будет. С Джоан бывает трудно, но она не плохая, и в конце концов она моя сестра. Я не хочу, чтобы ей причинили вред. Нет никого, кому бы я мог доверять так же, как тебе. Если ты сделаешь это для меня, я буду вечно перед тобой в долгу.
«Трис». Услышав это детское прозвище, Тристан закрыт глаза. Они с Беннетом дружили уже почти двадцать лет, прошли вместе трудности и невзгоды, другие приятели приходили и уходили, но Беннет ни разу его не бросил. И то, что Беннет не считал, что поручает волку охранять овечку, было проявлением этой дружбы. Хотя мисс Беннет не казалась Тристану беззащитной овечкой, а больше походила на старую грубую овцу, которая ничего не боится. Тристана беспокоило, что, несмотря на это, его инстинкты по отношению к мисс Беннет все равно приближались к волчьим.
– Очень хорошо. – Он еще раз глубоко вздохнул и открыт глаза. – Я буду просто за ней присматривать. Если она велит мне убираться, я подчинюсь ее желаниям. Договорились?
На лице Беннета отразилось облегчение.
– Договорились. – Он протянул другу руку. – Спасибо.
Тристан пожал его руку, от души надеясь, что не совершает огромную ошибку.
– Помни, что ты сам уговорил меня этим заняться.
– Конечно, я буду помнить. – Беннет вернулся к своему занятию – продолжил укладывать вещи. – Я ее попрошу, чтобы она быта с тобой не слишком резкой.
«Это не то, что я имел в виду», – подумал Тристан. Он молча кивнул и поспешил удалиться, пока не попал еще в какую-нибудь ловушку.
На следующий день Джоан получила более ясное представление о том, на что будет похожа ее жизнь с Эванджелиной. Были доставлены сундуки леди Кортни, с ними приехала и Солли, ее горничная. Солли оказалась высокой статной африканкой. На левой руке у нее недоставало двух пальцев. Говорила она с мелодичным акцентом, из-за которого казалось, что ее слова текут как жидкий мед. Она улыбалась и смеялась вместе с Эванджелиной в такой фамильярной манере, что у Джанет бы от этого, наверное, случилась истерика.
Но больше всего Джоан поразил гардероб ее тетки. Платье, в котором Эванджелина приехала, не было исключением, вся ее одежда была яркой, смелой и нетрадиционной. Тетя пригласила Джоан посмотреть весь ее гардероб, пообещав, что они в тот же день заедут к ее портному.
– Если тебе что-нибудь особенно понравится, обязательно скажи мне, – предупредила Эванджелина, пока Солли распаковывала вещи и раскладывала наряды, образуя настоящую радугу красок. – Федерико сам решит, что он хочет тебе сшить, такой уж он есть, трудный. Но если он откажется тебя слушать, Солли сможет подогнать любое из моих платьев так, чтобы оно подошло тебе. Мы с тобой обе высокие.
Это было верно. У Джоан были более светлые волосы, чем у тети. Она дотронулась до богатой вышивки, вьющейся по корсажу темно-красного платья. Большинство платьев Эванджелины по цвету и фасону были слишком смелыми для незамужней девицы в возрасте Джоан. Но это не мешало ей мечтать о том, что она могла бы их носить. Правда, если мать узнает, что она появлялась в Лондоне в оранжевом или алом платье…
– Тетя Эванджелина, как вы нашли мистера Сальваторе? Я никогда не слышала о мужчине – женском портном.
– Он портной сэра Ричарда. Мы встретились с ним мимоходом, а через несколько дней он прислал мне эскиз платья. Ему не очень понравилось то, что на мне было надето, когда мы встретились, поэтому он предложил мне более подходящий фасон. – Эванджелина рассмеялась. – Мне это показалось забавным, я заказала это платье – и, о чудо, оказалось, что я в нем выгляжу намного лучше! Сэр Ричард со мной согласился, и с тех пор я шью у Федерико.
– Наверное, нескромно обсуждать некоторые детали одежды с мужчиной?
Эванджелина состроила гримасу.
– Нескромно! Он же не потребует, чтобы ты стояла перед ним в белье. У него есть очень респектабельная и умелая помощница. Да и что такое вообще скромность? Десять лет назад девушки твоего возраста носили прозрачные белые платья, которые в наше время сочтут не подходящими даже в качестве белья, и не у одной леди скромность пострадала от сильного ветра. К твоему сведению, джентльмены обсуждают женскую одежду. Осмелюсь даже сказать, они думают о ней почти столько же, сколько дамы.
