— Прелестная великодушная Фредди. Если бы я не находился за решеткой, когда мы встретились...
— Да, некоторым леди всегда везет, — сухо заметила она.
Вообще-то Аделаида не слишком была задета тем, каким образом его освободили. Она сама оплатила пребывание Вольфганга в отдельной камере. Так что никак не могла винить другого человека в том, что он использовал подкуп, дабы освободиться от несправедливого приговора. Разумеется, если этот приговор был действительно несправедливым. Лилли и Уиннифред настаивали на его невиновности, но что они, в сущности, знали об этом человеке?
Что все они знали о нем?
— Вы были разбойником с большой дороги?
Его улыбка не дрогнула.
— Нет.
Однако она тщетно ждала более развернутых объяснений. Он не стал этого делать, и Аделаида поняла, что ничего больше на эту тему от него не услышит. Ей было досадно, что оставалось только принять его слова на веру.
— Лилли и Уиннифред говорят, что сэр Роберт выдумал всю эту историю. И я склонна им верить.
— Но только им, — предположил он и протянул ей руку, чтобы она могла опереться.
Она, не задумываясь, воспользовалась этим.
— Пока у меня не возникает повода думать иначе. Разве мы не будем осматривать дом?
Коннор повел ее в сторону от подъездной аллеи, по узкой тропинке, окаймленной бурьяном, выросшим ей по пояс, мимо декоративных кустов, не подстригавшихся, наверное, больше десятка лет.
— Я подумал, что вам будет интересно сначала посмотреть на прилегающие земли, — объяснил Коннор. — Как они вам?
Встав на цыпочки, Аделаида смогла разглядеть в отдалении небольшой пруд, а за ним сад, огороженный стеной. Когда-то Вольфганг объявил его средневековой крепостью. Если ей не изменяла память, она была последним оплотом саксов, щитом от захватнических орд викингов.
Аделаида вздохнула и перешла на более приличествующую даме походку.
— Все слишком заросло! — заключила она и добавила: — Но все равно красиво.
Она всегда считала, что здесь красиво, несмотря на запущенность.
Коннор задумчиво нахмурился.
— Здесь требуется рука садовника.
— Здесь потребуется корчевка, — сказала она. — И надо посадить пионы у входа в огороженный сад. Как это будет красиво!
— Внутренность дома в лучшем состоянии. — Коннор направил ее на другую дорожку, которая была расчищена до дверей дома. — Здесь четыре крыла и три этажа плюс чердак. Пока все выглядит довольно запущенно, но необходимый ремонт большей частью невелик, а часть его уже сделана. Послезавтра поставят новые окна. Многие комнаты меблированы, а о деталях позаботится декоратор, который приедет из Лондона.
Аделаида посмотрела на него оценивающим взглядом.
— Вы привезли меня сюда не выбирать дом, а похвалиться им.
— Я надеялся произвести на вас впечатление, — признался он без тени раскаяния. — Но выбор дома за вами, Аделаида. Это лишь один из вариантов.
— А каковы другие?
— У меня несколько подобных имений. Пожалуй, не такие впечатляющие, но большинство в гораздо лучшем состоянии.
— Несколько?
— Я же говорил вам, что богаче сэра Роберта.
— Вы также говорили, что являетесь гостем миссис Кресс.
— Я никогда этого не говорил, — запротестовал Коннор, приняв глубоко оскорбленный вид. — Вы сделали ошибочный вывод, что я был туда приглашен. Если припомните, я постарался исправить это недоразумение при первом представившемся случае.
Аделаида только фыркнула.
— Вас можно называть по-разному, мистер Брайс, но честным человеком вас не назовешь.
— Сколько яду! — вздохнул он, поднимаясь на первую ступеньку перед входом. — Но я все равно приглашаю вас в мой дом.
Она закатила глаза, но Коннор уже повернулся к ней спиной, чтобы открыть громадную входную дверь. Она обратила внимание, что та не издала ни малейшего скрипа.
Коннор взмахнул рукой, широким жестом приглашая ее войти.
— Добро пожаловать в Эшбери-Холл, мисс Уорд.
Аделаида шагнула через порог, и у нее перехватило дыхание.
— О, святые небеса!
Она произнесла это еле слышным шепотом, но звук его прокатился эхом по всей огромной комнате. Аделаида пересекла большой пустынный холл, с благоговением разглядывая изящно расходящиеся крылья великолепной двойной лестницы с их мраморными ступенями и роскошной балюстрадой, дивясь высоте куполообразной крыши. Сам объем этого пространства ошеломлял. Их собственный дом мог легко разместиться в этом холле.
Возможно, такая оценка была несколько преувеличенной, но размеры этого помещения были необыкновенны. И эта тишина... Не доносилось ни звука шагов, ни голосов, никаких обыденных шумов, присущих жилому дому.
Ведь Коннор не относился к тем суровым хозяевам, которые требуют от слуг, чтобы их было не слышно и не видно. Или не так?
Аделаида обернулась и увидела, что он стоит, прислонившись к дверному косяку, сложив руки на груди и скрестив щиколотки. Он наблюдал за ней. Не так, как во время их поездки, но с напряженностью, которую она нашла тревожащей.
— Здесь что, никого нет? — спросила она, бросая по сторонам быстрые взгляды. — Никаких слуг?
— Днем приходят убирать несколько женщин из соседней деревни. По-моему, сейчас они на чердаке. Еще имеются мужчины, охраняющие дом по ночам. Я пока не нанял постоянного штата слуг, думал дождаться, когда вы решите, где мы будем жить. Вы можете выбрать какой-то из уже принадлежащих мне домов, или мы подыщем что-нибудь новое. Очень многое зависит от того, где вам захочется поселиться. Светские сезоны мы можем проводить в Лондоне, а остальную часть года путешествовать.
Коннор предоставлял выбор ей. Она не должна была бы обрадоваться этому жесту и растрогаться им... но почувствовала то и другое. Не могла не почувствовать. Даже считая, что он, вероятнее всего, предложил это из самых эгоистических побуждений, она вновь понадеялась, что какая-то частица обаяния кроется в душе мужчины, за которого собралась выйти замуж.
— Я всегда жила только в Бэнфрисе, — тихо откликнулась она. — И никогда не хотела жить где-то еще.
— Никогда?
Она, не глядя на него, покачала головой.
— Тогда пусть это будет Бэнфрис.
— Однако я хотела бы попутешествовать, — проговорила она, вдруг осознав, что легче признаться в своих мечтах, если называешь их громко. — Мне хотелось бы посетить места, о которых мы говорили раньше. Но еще я хочу иметь постоянный дом. И я всегда хотела бы возвращаться сюда.
Он постучал по стене.
— Именно сюда?
— Посмотрим, — чопорно ответила она. — Эшбери-Холл... весьма респектабельное владение.
