На этом он не остановился. Рядом соседствовал брошенный дом знатной семьи из Этрурии. Во время пожара там погибла пожилая пара — родители хозяина. Хотя здание пострадало частично, оно долгие годы оставалось брошенным. После такого случая и дом и земля считались проклятыми, покинутыми духами защитниками.
Луций купил его. Снес стену, разделявшую два участка, и разобрал дом. Построил длинное здание конюшню и помещения для конюха и садовника.
Уже имеющийся сад был расширен и дополнен фонтанами и мраморными статуями. На оставшейся длинной и узкой полоске земли посадили кипарисовую аллею. В конце ее поставили святилище. В том месте обнаружился древний алтарь из туфа — его облагородили, отделали мраморными плитами по бокам. Дополнили статуей богини, поставленной в большую плиту с нишей.
Такой алтарь нельзя было переносить в другое место — римляне верили, что боги привыкают к местам, где им поклонялись и приносили подношения долгое время. Чем такой период дольше — тем быстрее до них, богов, доходят молитвы и просьбы.
Собственно, откуда Атилии об этом всем стало известно. Да от того же Клеменса — старого конюха. В длительных отсутствиях мужа они с Фелицей гуляли по саду и слушали рассказы раба. Он оказался единственным кто служил еще отцу ее мужа.
Атилия аккуратно попыталась выяснить у него о случившемся с первой женой Луция. Клеменс ответил, что находился в то время на загородной вилле хозяина, и ничего знать не мог.
Ей нравился это раб — он напоминал ей отца. Только в отличие от ее родителя он был полнейшим добряком, совсем никогда не злился. Умел находить радости во всем. Даже если одна из лошадей наложит кучу в неподходящем месте — он, улыбаясь, бежал с ведром убирать. При этом приговаривал: «Закопаю под нашей старой пинией, и почва станет насыщеннее и дерево порадуется».
Рассказывать он умел так увлекательно, что они с Фелицей слушали с раскрытыми ртами. А как он обожал своих подопечных животных. Кроме лошадей у него был еще пес. Крупный и лохматый — он выглядел очень угрожающе и не походил на местных римских сторожевых собак.
Рычал и лаял он только на незнакомых людей. К тем, кого знал, ластился и ложился прямо у ног — в надежде, что его погладят. Клеменс очень часто с ним разговаривал и, похоже, что пес понимал хозяина.
Теперь Атилия лежала на ворохе сена и старалась прийти в себя. Рядом с ней завалился четвероногий сторож. Она пыталась понять, как ей поступить дальше. Куда деться? И выходило так, что кроме родительского дома она могла попросить убежище лишь у Серселии. Только вот сейчас глубокая ночь, и добраться туда не представлялось возможным.
Она решила подождать до рассвета, и потом, взяв с собой Фелицу и Сиру, ехать к отцу. Оставался еще один сложный вопрос — как она может помочь Германусу. Ведь явно же, сейчас Луций с банщиком заплатят за его убийство.
В это время, почуяв чужого, зарычал пес. Он поднялся на лапы и повернул морду в сторону входа в конюшню. Деревянная створка ворот открылась, и Атилия услышала знакомый голос.
Глава 20
— Клеменс, где ты, старый болван?
— Я здесь, хозяин, — в ответе конюшенного звучали нотки напряжения.
— Сейчас же седлай для меня коня, да поживей!
Раб поспешил выполнять.
— Не понимаю тебя, Луций, — это уже говорил банщик, — Зачем рисковать. Нас там могут увидеть вместе — такое вызовет подозрения, и наш план развалится.
— Такую сумму я тебе не доверю, прощелыга!
— Ну, я же говорю — я обо всем договорился. Он получит деньги и сделает свое дело. Твое появление отпугнет его.
— Как именно он это сделает? — Луций оставался недоверчив.
— Он задушит его подушкой во сне. Говорил, что уже делал подобное и его тогда не заподозрили. А лицо то было очень высокопоставленным. Он не называет, но я думаю, что кто-то из дворца.
— Да, я слышал о паре дальних родственников императора, которые не проснулись после ночи во дворце. Они были из тех, кто не угодил чем-то Адриану. Ты уверен, что он не заберет деньги и смоется с ними? В общем, я еду с тобой и точка!
— Но Луций, а как же твои семейные проблемы? Не боишься, что жена сбежит, пока тебя тут не будет?
— Во-первых, не твое дело. А во-вторых, ей некуда бежать кроме как к отцу или Серселии. Я найду ее в обоих местах.
Услышав все это, Атилию обдало холодным потом. Все ее планы и надежды рушились одна за другой. От бессилия хотелось рыдать. Ей пришлось буквально зажимать себе рот рукой. Иначе она могла себя выдать. Теперь надо что-то предпринимать, для спасения Германуса. Если до того у нее были большие сомнения в успехе этих двух ублюдков, то все они развеялись после услышанного.
Все-таки они нашли способ добраться до гладиатора. Судя по их разговору — сговорились с тем, кто охранял Германуса.
Атилия сквозь проемы в досках смогла разглядеть мужа и банщика. Они одеты в черные плащи. Еще он не берет колесницу — что бы его не узнали по ней.
Клеменс вывел оседланного вороного, и они вышли.
Что же ей делать, как им помешать? Может, стоит найти Дакуса — нет, у него нет возможности, против преторианцев он ничего не сделает. Наверное, надо мчаться к императору. Вот только ее никто к нему не пустит, тем более среди ночи. Кто сможет помочь?
Тут она вспомнила одного человека, который, возможно, что-то придумает. Надо только найти его сейчас же. Потихоньку выбралась из своего убежища. Подошла к воротам конюшни. Услышав удаляющийся топот копыт — поняла, что они уехали. Дождавшись Клеменса, попросила взнуздать ей лошадь.
— Но, госпожа, разве вы умеете ездить верхом? Еще и ночью — расшибетесь.
— Клеменс, я выросла на ферме боевого офицера, у которого не было сыновей. Я с детства езжу верхом. Давай быстрей, некогда спорить.
Конюх не стал терять время и уже через пару минут вручил ей конец узды, и помог взобраться на лошадь.
* * *
Стук копыт о мостовую разносился по всей улице. Ночь стояла лунная, и Атилия неплохо различала дорогу. Она пустила лошадь в достаточно бодрую рысь. Быстрее гнать в чертах города — крайне не безопасно.
Оставался один человек, который мог ей помочь. Он сам когда-то предложил обратиться к нему, если она окажется в той ситуации, в какой оказалась. Он довольно подробно объяснил ей тогда где именно можно его найти. Атилия ехала к дому, в котором он снимал квартиру. Ей очень хотелось застать его там. Еще было одно место — пост его подразделения, где он нес службу. Там всегда полно народу, а ей хотелось поговорить с ним без посторонних.
Однажды, они с Фелицей специально прогуливались в этом районе города. Чтобы увидеть вживую дом, в котором он жил. Теперь она без особых затруднений добралась до него. Спешилась и завела лошадь во внутренний двор инсулы — дома с квартирами. Отыскала кольцо в стене и завязала на нем узду.
Дом был в три этажа, добротный и ухоженный. По всему видно, что здесь проживают приличные горожане. Те, у которых есть деньги на хорошую квартиру, но не хватает на свой дом.
Его квартира находилась на первом этаже. Сюда подавали воду из водопровода. На другие этажи приходилось таскать вручную. Чем квартира располагалась выше — тем она стоила дешевле.
Атилия постучала бронзовой колотушкой в мощную дубовую дверь. Послышались шаги, и перед ней появился седой раб.
— Секст Цецелий Метелл здесь живет? Я могу его видеть?
Седовласый, в изумлении, стал молча ее разглядывать. Такая его реакция разбудила в ней злость.
— Он здесь или нет!? — не в силах сдержать эмоции выкрикнула Атилия, — Отвечай!
Раб так ничего не смог из себя выдавить, только посмотрел назад. Тут дверь распахнулась, и она увидела его. Он, наверное, собирался на службу, или недавно вернулся с нее. Кожаные доспехи и военный плащ указывали на это.
— Секст, выручай, — выпалила она.
Тут ее ноги подкосило от усталости и напряжения. Атилия чуть не свалилась на пороге. Крепкие руки молодого офицера подхватили ее.
