Он встал, знаком приказал лакею удалиться и медленно подошел к жене. Подал руку, помог встать и почувствовал на рукаве легкую ладонь. Они молча поднялись по лестнице и по длинному коридору направились в спальню.
– А что ты думаешь о…
Ричард не позволил ей договорить, крепко обняв. Джульетта слегка удивилась, но тут же доверчиво прильнула. Он обнял и принялся дразнить языком язык. Жар, постепенно нараставший во время бесконечно долгого обеда, вырвался с неожиданной силой.
Ричард застонал и прижался к ней откровенно, интимно. Гибкие руки скользнули по плечам и обвили шею. Ах, до чего же приятно ее обнимать, ласкать и чувствовать искренний ответ! С каждым мгновением искра страсти разгоралась все настойчивее. Хотелось сорвать с жены одежду, погладить нежную шелковистую кожу, проникнуть в горячую бездонную глубину и… черт возьми!
Ричард отстранился и судорожно вздохнул.
– Что-то не так? – Джульетта взглянула с тревогой.
– Кое-что забыл. – Ричард резко повернулся и вышел.
Поспешил в свою комнату и направился прямиком к чемодану. Открыл и начал искать дорожный несессер, где хранил бритвенные принадлежности и кое-что еще. Неуклюжими, грубыми движениями он перебирал содержимое чемодана и с неудовольствием обнаружил, что слуга уже успел разложить все необходимое по местам. Ричард прошел в ванную и там на полке наконец обнаружил маленький кожаный футляр. Открыл, достал красный бархатный мешочек, торопливо сунул в карман и бегом бросился в спальню жены. Джульетта стояла в той же позе, в какой он ее оставил, с выражением легкого недоумения на лице.
Сейчас она выглядела чарующе красивой. Губы слегка напухли и блестели, платье утратило обычную безупречность. С трепещущим сердцем Ричард подошел и протянул руку.
– Что случилось? Почему ты так внезапно ушел? – Джульетта с опаской отстранилась.
– Надо было кое-что взять.
– Что же именно?
Ричард неохотно опустил руку в карман.
– Кондом.
– Что-что?
– Тебе, должно быть, доводилось слышать выражения «французское письмо» или «английский мундир». Вот, посмотри сама.
Он протянул мешочек. Джульетта открыла, осторожно достала один презерватив и, склонив голову, принялась удивленно рассматривать.
– Не понимаю.
– Эта штука предохраняет от беременности, – пояснил Ричард.
– Что? – Пальцы разжались, и хитроумное изобретение упало на ковер. Джульетта долго стояла, опустив голову и словно что-то вспоминая, а потом строго посмотрела в глаза.
– И ты использовал это в брачную ночь?
– Я же обещал тебя защищать.
Она побледнела.
– От чего? От ребенка? Что за ерунда!
– Я вовсе так не считаю.
– О!
Ричард разочарованно пожал плечами. Момент страсти не просто ускользнул, а рассыпался в прах. Огорченное лицо Джульетты красноречиво свидетельствовало об остывших чувствах. К сожалению, мужское естество отказывалось принимать оправдания и требовало немедленного обладания.
Ричард глубоко вздохнул и сразу понял, что совершил серьезную ошибку: тонкий аромат лаванды окружил и взволновал еще больше. Он прикрыл глаза и попытался дышать ровно.
– Вопрос о детях мы обсудили перед свадьбой.
– Помню. Но я как-то ни разу не задумывалась о том, что это обсуждение может означать на практике. – Джульетта с трудом выдержала взгляд.
– Мой поступок тебя оскорбляет?
Она беспомощно пожала плечами:
– Нет, это не то слово. Не могу объяснить… наверное, скорее огорчает. Печалит.
От острого разочарования Ричард едва не застонал.
– Такой хитроумный, расчетливый способ. А ты не мог бы… – она нервно перевела дух, – не мог бы просто вовремя выйти?
О Господи! Час от часу не легче! Эротические видения тревожили ум и разгоняли кровь, однако он решительно воспротивился подбирающейся слабости.
– То, о чем ты говоришь, весьма ненадежно.
Джульетта закрыла глаза и печально вздохнула:
– Наверное, для тебя это очень важно.
Ричард не знал, что ответить. Почему-то еще недавно казалось, что она понимает и даже разделяет его твердое намерение не иметь больше детей. На миг пришла мысль избежать опасного разговора, а для этого человечество еще не придумало ничего лучше откровенного соблазнения. Джульетта – страстная, отзывчивая натура и желает близости ничуть не меньше, чем он сам, так что заставить ее забыть обо всем особого труда не составит.
И все же подобная тактика несет в себе оттенок изворотливости и двуличия – качеств низких, презренных и безжалостных. Супруга заслуживает почтительного отношения, а с неистовым вожделением придется справляться в одиночку.
– Чтобы привыкнуть, тебе, конечно, понадобится некоторое время, – с сожалением признал Ричард.
Молчание длилось долго. Джульетта упорно смотрела ему в подбородок. Он ждал, пока она наконец поднимет глаза, но когда это произошло, во взгляде сквозило безмерное разочарование.
– Хотелось бы, чтобы та близость, которая возникла между нами в письмах, укреплялась, доставляла радость и счастье.
Ричард кивнул.
– Я не против самой идеи, – сказал он, – однако необходимо смотреть правде в глаза. Мне казалось, что и ты, и я – люди достаточно зрелые и разумные, чтобы поддаться романтическому порыву и взять на себя ответственность за общего ребенка. Разве не так?
Джульетта посмотрела спокойно и уверенно.
– Дети – естественная составляющая брака.
– Не всегда.
Да, она явно мечтала услышать другой ответ, но этот по крайней мере честен.
– Настоящей близости можно достичь только в одном случае: если не прятаться друг от друга и не пытаться отгородиться.
– Речь идет всего лишь о тонкой резине, – невозмутимо возразил Ричард. – Стоит ли поднимать это на философскую высоту?
– Не все так просто. – Джульетта пожала плечами. – Извини, но, как ты верно заметил, чтобы привыкнуть, нужно время.
Что ж, значит, так тому и быть. Ричард заставил себя отвести взгляд, осторожно склонился и целомудренно поцеловал жену в лоб.
– Спокойной ночи.
Яростно – так, что побелели пальцы, – он вцепился в дверную ручку, рывком открыл дверь и твердым, ровным шагом направился в свою комнату.
Ричард откинулся на спинку рабочего кресла и посмотрел в окно кабинета. Солнце сияло почти по-весеннему, но ветер зло гнал по саду сухие листья, а вместо зеленой травы землю покрывала пожухлая бесцветная растительность.
