— Зачем вы согласились? Почему сказали этому человеку, что мы с удовольствием явимся на прием сегодня вечером? — спросил Уэбб, стоявший у окна и наблюдавший за Труссебуа — тот быстро шагал по улице, придерживая полы своего плаща, развевавшиеся на ветру.
Уэбб обернулся и посмотрел на Лили, сидевшую на низком диване. Судя по всему, она уже готовилась к новой роли — во всяком случае, делала вид, что не понимает, о чем ее спрашивают.
Сколько уже раз он напоминал ей, что она должна безропотно подчиняться ему? И вот она скова упрямится.
— Лили, не вы за все отвечаете, а я. Так что извольте выполнять мои приказы.
Лили намазала маслом кусочек хлеба и сказала:
— Мне кажется, что месье Труссебуа что-то заподозрил. Он не верит, что я — Аделаида.
Уэбб пожал плечами.
— И вы пришли к такому выводу после получасового общения с этим человеком? — поинтересовался он.
Лили, жевавшая хлеб, молча кивнула.
Замечательно! Эта девчонка пытается учить его, Уэбба Драйдена! Если он пойдет у нее на поводу, то ему придется вскоре подать в отставку. Скрестив на груди руки, Уэбб спросил:
— Что заставляет вас так думать?
Лили прожевала хлеб, затем поднялась с дивана.
— Он расспрашивал меня с пристрастием. Вы же все слышали. Разве вам не показалось, что он задавал совершенно неуместные вопросы? Зачем? Есть только одно объяснение: он мне не верит. После смерти Томаса мне никто не задавал подобных вопросов, потому что никто не сомневался в том, что я — вдова покойного. Мне выразили соболезнование, а затем мы сразу перешли к делу — занялись разными счетами.
Уэбб хотел возразить, однако передумал, решив, что Лили, возможно, права.
— Не исключено, что месье Труссебуа прекрасно осведомлен о шпионаже графа, поэтому и решил выяснить, что я знаю о деятельности Анри де Шевену.
Лили с вызовом посмотрела на Уэбба. Ей хотелось узнать, что он думает по этому поводу.
Уэбб нахмурился. Теперь-то и он понимал, что Труссебуа, пожалуй, и в самом деле задавал слишком много вопросов. Причем некоторые повторял по нескольку раз, словно хотел запутать Лили. Впрочем, тогда Уэббу казалось, что солиситор просто глуп.
Но разве опытные агенты не прибегают к таким же повторам? Разве не задают несколько раз одни и те же вопросы, стараясь поймать собеседника на какой-нибудь пустяковой ошибке или оговорке?
Почему же этот человек вел себя подобным образом? Потому что чудовищно глуп? Или же Труссебуа, знающий о шпионаже де Шевену, находится на службе у Наполеона? А может, на службе у министра полиции Жозефа Фуше?
Ответов могло быть множество — ведь де Шевену оставил своей дочери огромное состояние. Наполеон же, постоянно нуждающийся в золоте, ни перед чем не остановится — только бы завладеть деньгами наследницы.
Конечно, не исключено, что Наполеон нуждается в связях де Шевену. Но если он все же решил объявить графа предателем, то кто посмеет перечить ему? Если генерал после Египетской кампании оставил на Востоке умирать от лихорадки две тысячи человек, то что ему жизнь какой-то наследницы?
Он с сомнением посмотрел на Лили. Сумеет ли она справиться со столь опасным заданием?
Лили с безмятежным видом поглощала пирожные.
— Неплохо для человека… Как вы с лордом Драйденом выражаетесь? Ах да, «совершенно неподготовленного». — С самодовольной улыбкой на губах она откинулась на спинку дивана. — Теперь вы понимаете, почему я приняла приглашение? Если бы я отказалась принять его, меня бы заподозрили в том, что я что-то скрываю. В конце концов, какая женщина в здравом уме упустит возможность встретиться с героем Италии? И кому не захочется побывать в Тюильри и познакомиться с мадам Бонапарт? — Лили мечтательно закатила глаза. — У меня не будет другого такого случая, и я поеду туда с вами — или без вас.
Уэбб отвернулся. Он боялся, что Лили заметит в его взгляде восхищение.
Что, черт возьми, с ним происходит? Он уже двенадцать лет служит в ведомстве своего отца, и ему бы сразу следовало понять, что за человек этот Труссебуа.
Впрочем, Уэбб прекрасно знал, что с ним происходит. Причиной всему была Лили, сидевшая сейчас на диване с чашкой кофе и смотревшая на него с усмешкой. Ее поцелуй лишил его здравомыслия — и это выводило Уэбба из себя.
Если бы он не знал, кто такая Лили, то мог бы подумать, что она — опытная шпионка, которая следит за ним.
Уэбб снова посмотрел на Лили и покачал головой.
С крошками хлеба на подбородке, с пятнами от джема на щеке, с растрепанными волосами — сейчас она снова превратилась в давно знакомую «малышку».
Опытная шпионка? Шпионка, подосланная его врагами, чтобы свести его с ума? По всей вероятности.
— В самом деле, Уэбб, ведь всего один вечер, — сказала она, облизывая испачканные джемом пальцы. — Завтра мы найдем дневники и исчезнем. Что может случиться за один вечер?
Сейчас, когда она вошла в его жизнь, он не хотел просчитывать все варианты… Но если бы он воздержался от поцелуя, если бы не поддался соблазну, то, возможно, благополучно вернулся бы в Англию…
И подал бы в отставку.
Спустя некоторое время Уэбб, сославшись на дела в городе, покинул дом графа. Лили сначала обрадовалась его уходу, но вскоре заскучала. Заскучала, оставшись в доме, где якобы прошло ее детство.
Играя роль Аделаиды, она не имела ни малейшего представления о том, как бы та поступила, оказавшись на ее месте. К счастью, мадам Костар выручила ее, предложив пройтись по дому, чтобы «освежить воспоминания».
— Вы, наверное, испытываете странное чувство, возвратившись сюда, — сказала пожилая женщина, когда они поднимались на верхние этажи. — Вас увезли отсюда совсем крошкой, и меня удивляет, что вы еще помните, где расположена ваша комната.
Лили кивнула. Дом графа не очень отличался от дома ее родителей на улице Сен-Жермен. Мебель, обитая парчой, резные двери и резная же лестница, запах воска…
Здесь многое напоминало ей ее собственный дом.
Дом, который она вынуждена была покинуть примерно в том же возрасте, что и Аделаида.
У них с дочерью Анри было гораздо больше общего, чем она предполагала.
Мадам Костар с улыбкой водила ее по дому, с гордостью открывая двери в тщательно прибранные комнаты. Лили же старалась понять, где граф мог прятать свои дневники.
И еще ее мучил вопрос: почему же дом де Шевену не пострадал во время революционных событий? Казалось, что по какой-то странной случайности из дома графа совершенно ничего не исчезло.
Впрочем, Лили понимала: все это не было случайностью, все объяснялось изворотливостью ее «отца».
И все же… Каким образом этому человеку удалось остаться вне подозрений? Как он сумел не навлечь на себя гнев властей? И как графу и его слугам удалось избежать ночных арестов? Вероятно, это стоило немалых денег. «Да, конечно же, все дело в деньгах», — размышляла Лили.
