- О…- Она уставилась на него, широко распахнув глаза. Если бы он не держал ее так крепко, она бы споткнулась. – Я должна держаться от вас подальше.
Он усмехнулся, услышав это. – Кто это сказал?
Она не обратила внимания на вопрос. – И пока я уверена, что хотя бы половина слухов о вас не может быть правдой…
- Но это –правда, - сказал Гидеон безо всякого стыда.
- Тогда вы – распутник.
- Хуже некуда.
Она отодвинулась от него со смешком. – По крайней мере вы честно признаетесь в этом. Однако, сейчас мне, пожалуй, лучше уйти. Спасибо за танец… он был замечательный.
- Не уходите, - сказал Гидеон мягко, но настойчиво. – Подождите. Скажите, кто вы.
- Даю вам три попытки, - сказала она.
- Вы – служанка?
- Нет.
- Вы не можете быть одной из Марсденов – вы совсем не похожи на них. Вы из деревни?
- Нет.
Гидеон нахмурился от внезапной идеи. – Вы ведь не любовница графа?
- Нет, - ответила она, мягко улыбаясь. – Это была ваша третья попытка. До свидания, мистер Шоу.
- Подождите…
- И никаких танцев с феями на лужайке, - предупредила она. – Здесь сыро, и вы испортите ваши туфли.
И она поспешно покинула его, оставив лишь пустой винный бокал на краешке фонтана и ошеломленную улыбку на губах Гидеона, как свидетельство того, что она здесь была.
- Он сказал что? – спросила Ливия, чуть не свалившись с края кровати, где устроилась, скрестив ноги. Как вошло у них в привычку, после бала она пришла к Алине в комнату услышать последние слухи.
Алина поглубже опустилась в испускающую пар, ароматную ванну посреди комнаты. Хотя вода была горячей, не только она была виновата в том, что на лице Алины проступил розовый румянец. Она перевела взгляд с недоверчивого лица младшей сестры на миссис Фэйрклоз, распахнувшую рот от изумления. Несмотря на ее собственное смятение, Алину это рассмешило. – Он сказал, что если ему позволят остаться в Стоуни Кросс, он затащит меня в постель.
- А Маккенна сказал также, что все еще любит тебя? – поинтересовалась Ливия.
- О Боже, нет, - насмешливо сказала Алина, вытягивая свои израненные ноги и шевеля пальцами под водой. – Намерения Маккенны относительно меня не имеют ничего общего с любовью – это абсолютно ясно.
- Но… но мужчина просто так не приходит и не говорит, что собирается за…за…
- По всей видимости, Маккенна поступает именно так.
Ливия ошеломленно покачала головой. – Какая неслыханная самонадеянность!
Мимолетная улыбка коснулась губ Алины. – Кто-то счел бы это лестным, полагаю, если посмотреть на это в таком свете. – Одинокая прядка выбилась из узла волос у нее на затылке, и она потянулась, чтобы ее заправить.
Ливия внезапно рассмеялась. – Довольно честно, на самом деле, предупредить тебя о своих намерениях.
- А я считаю это полнейшей наглостью, - сказала миссис Фэйрклоз, подходя к ванне со сложенным полотенцем, - и я при первой же возможности ему это скажу.
- Нет, нет, не говорите ему об этом, - поспешно сказала Алина. – Вы не должны. Это всего лишь игра. Я хочу насладиться ею, хоть немного…
Экономка изумленно вытаращилась на нее. – Миледи, вы утратили рассудок? Это далеко не игра в свете вашего с Маккенной прошлого. Чувства с обеих сторон слишком глубоки, и слишком долго были спрятаны. Не ступайте на этот путь, миледи, если не готовы пройти его до конца.
Сохраняя мятежное молчание, Алина встала, чтобы завернуться в толстое хлопковое полотенце, которое держала миссис Фэйрклоз. Она выбралась из ванны и не двигаясь стояла, пока миссис Фэйрклоз нагнулась, чтобы вытереть ее ноги. Бросив взгляд на Ливию, она увидела, что младшая сестра вдруг отвела глаза, устремив взгляд в камин, словно задумавшись. Она не винила Ливию за нежелание смотреть. Даже спустя все эти годы, вид ее собственных ног постоянно потрясал и саму Алину.
Двенадцать лет прошло с несчастного случая, о котором она помнила очень немного. Однако, ей хорошо было известно, что выжила она лишь благодаря миссис Фэйрклоз. Когда доктора, вызванные из Лондона, сказали, что не могут ничего сделать для Алины, экономка послала одного из лакеев за целительницей из соседнего графства. В действительности, белой ведьмой, местные жители клялись в действенности ее целительных талантов и относились к ней одновременно с почтением и страхом.
Маркус, будучи неисправимым реалистом, был крайне против прихода ведьмы, которая оказалась женщиной среднего возраста и непритязательной внешности, в одной руке она несла небольшой медный котелок, в другой – мешок, набитый травами. Поскольку Алина в то время была при смерти, она совсем не помнила ведьму, но ее здорово позабавило, как Ливия описала тот случай.
- Я думала, Маркус лично выкинет ее из дома, - с увлечением рассказывала Ливия Алине. – Он уселся у двери твоей спальни, решив, что должен защитить тебя в твой предсмертный час. А женщина бесстрашно направилась прямо к нему - она весила вдвое меньше Маркуса – и потребовала, чтобы ей дали тебя увидеть. Мы с миссис Фэйрклоз все утро умоляли Маркуса позволить ей сделать для тебя что возможно, мы думали, что вреда все равно не будет. Но он ужасно уперся, и отпустил какое-то страшно грубое замечание насчет ее помела.
- И ведьму это не испугало? – спрашивала Алина, зная, каким грозным может быть их старший брат.
- Вовсе нет. Она сказала ему, что если он не пустит ее в твою комнату, она наложит на него заклятье.
В ответ Алина улыбнулась. – Маркус не верит в магию или чары – он чересчур практичен.
- Да, но в конце концов, он – мужчина. И похоже, что она угрожала использовать заклинание, которое отберет его… его… - Ливия стала задыхаться от смеха. - Его мужскую силу, - смогла выдохнуть она наконец. – Одной только мысли об этом хватило, чтобы Маркус побледнел, и после горячего спора сказал ведьме, что в ее распоряжении ровно час в твоей комнате, и он будет следить за ней все это время.
Ливия описала последовавшую за этим сцену, голубые свечи… круг, нарисованный вокруг ее кровати испачканной в саже палкой… запах благовоний, окутавший воздух едкой дымкой, пока ведьма проводила свои ритуалы.
Ко всеобщему изумлению, Алина пережила ночь. Когда смоченные в отваре из трав простыни, которыми накрыли ее ноги, сняли утром, раны ее больше не гноились, но были чистыми и начали заживать. К несчастью, удивительные способности ведьмы не смогли предотвратить образования глубоких, вздувшихся, красных рубцов, которые начинались от лодыжек Алины и тянулись до самых бедер. Ноги ее были уродливы… не существовало другого слова, чтобы их описать. Ступни, во время несчастного случая обутые в кожаные туфельки, благополучно избежали большей части повреждений. Однако, в местах где кожа сильно пострадала, сеть шрамов туго натянула края оставшейся кожи, отразившись на движениях мышц и суставов под ней. Иногда ходьба становилась затруднительной и даже причиняла боль, в дни, когда она доводила себя до крайности. Она принимала ежевечерние ванны с добавлением травяных масел, чтобы смягчить шрамы, и легко массировала ноги, чтобы оставаться по возможности гибкой.
