Захлопнув книгу, Кристиан с силой стиснул ее в руках. Единственным звуком в комнате было тяжелое дыхание Флегга, который явно запыхался от своего постоянного кружения. Не оборачиваясь, Кристиан мотнул головой в сторону двери:
— Вон.
— Я хочу, чтобы ты дал слово, что оставишь Нору в покое.
— Исчезни с глаз моих, ты, безмозглый червяк, или я отрежу твой язык и заставлю тебя его проглотить.
Дверь закрылась за Флеггом, и Кристиан оторвал наконец вцепившиеся в книгу руки. Они дрожали от сжигавшей его ярости. Что на них всех нашло? Его отец, Флегг, даже Иниго-Ловкач обвиняли его в том, что он потерял голову. Он вытянул перед собой правую руку, несколько мгновений глядя, как она дрожит. Затем с силой сжал ее в кулак, борясь со жгучим желанием догнать Флегга и бить его до тех пор, пока от него не останется мокрое место.
Он был честен с собой. Он никогда и не отрицал, что желает Нору, так почему же тогда все смотрели на него, как на сумасшедшего? Черт подери, он соблазнял женщин и прежде. Правда, ни одна из них не была такой, как Нора. Таких, как Нора, вообще не было. Робкая и в то же время обладавшая скрытой силой, очаровательная, но и чрезвычайно застенчивая, не сознающая своего необыкновенного очарования. Со стоном Кристиан облокотился о книжную полку и уронил голову на согнутую руку. Ни разу за все свои двадцать шесть лет он не терял головы из-за женщины, и вот теперь, словно охваченный любовным пылом юный школяр, он перечисляет в уме достоинства своей возлюбленной!
— Черт ее подери! — вырвалось у него. — Все, чего я хочу, так это немного развлечься.
Он вышел из библиотеки и направился к лестнице в подвал, решив до возвращения в зал навестить отцовских еретиков. Однако у лестницы ему встретился граф, который только что поднялся снизу.
— Должен тебе сказать, — проговорил Себаcтьян, — что Луис д'Атека пытался покинуть зал. Он заявил, что искал по просьбе герцогини Нору Бекет, однако, когда его задержали, он направлялся в сторону кухни. — Граф умолк, ожидая ответных слов Кристиана, но тот продолжал молчать. — Крис? Кристиан?
— Да, сир?
— Ты слышал, что я тебе сказал о д'Атеке?
— Да, сир, но он не смог бы спуститься вниз. Там стоит на страже Иниго-Ловкач с несколькими крепкими ребятами.
Себастьян всплеснул руками.
— Ловкач! С таким же успехом ты мог бы поставить там исполнителей морриса.[11] Ладно, оставим это. Мы должны возвратиться в зал. Да, еще одно. Сесил прислал записку, предупреждая, что все сведения о нем и его деятельности достигают ушей королевы через Боннера. Из осторожности нам придется подождать еще какое-то время, прежде чем вывезти отсюда Тома и остальных.
Взяв отца под руку, Кристиан направился вместе с ним в зал. На какое-то время мысли о плетущихся при дворе и в королевстве поистине византийских интригах вытеснили из его головы Нору Бекет. Как все-таки узнать, что было доподлинно известно Боннеру? Можно было не сомневаться, что ни один из знакомых священников или дворян из окружения епископа не ответит ему на этот вопрос. Оставался д'Атека. Но зная о его чувствах к себе, испанец тоже ему не доверится. Кто же мог приблизиться к д'Атеке, не вызвав при этом у него никаких подозрений?
— Мой упрямец, ты меня не слушаешь.
— Простите, сир, я думал о д'Атеке.
— Я говорил, что ты был не слишком-то ловок своих играх с Норой Бекет. Что ты сделал с Персивалем Флеггом? Он вылетел из дома, словно за ним гнался отряд стражников.
Кристиан стиснул зубы и взглянул отцу прямо в глаза.
— Я запретил ему жениться на ней. Он для нее недостаточно хорош.
— Возможно, ты и прав, но его для нее избрал отец, и она должна принять Флегга. — Себастьян поднял руку, предупреждая готовый сорваться с губ сына протест. — Ты не более подходишь Норе Бекет, чем Флегг. Ей нужен мягкий добрый человек, тогда как тебе — хотя я тебя и люблю, мой упрямец, — совершенно не свойственны подобные добродетели.
— Может, и так, сир, но я лишь пытаюсь вдохнуть в Нору Бекет немного мужества, которого ей явно недостает. — Остановившись, Кристиан обернулся к отцу. — Если Черный Джек и научил меня чему-то, так это тому, что слабость порождает жестокость, а сила внушает уважение. В тот день, когда я ответил ударом на удар, он перестал меня истязать.
— Нора Бекет такая, какая она есть. Ты не можешь изменить ее натуру. Ладно, оставим этот разговор. Я запрещаю тебе мешать их браку. И не смотри на меня с такой яростью. Я должен возвратиться к герцогине и, прежде чем я уйду, мне надо знать, обещаешь ли ты оставить Нору Бекет в покое.
— Я не могу этого сделать.
— Ну, это мы еще посмотрим.
— Да, сир.
— Себастьян направился в зал, и Кристиан остался один. Нахмурившись, он смотрел на дверь, за которой скрылся отец, как вдруг она вновь отворилась и появилась леди Джейн. На лице ее было хорошо знакомое ему выражение ослиного упрямства.
— Угодил прямо в ловушку, — пробормотал он.
Неожиданно она удивила его, широко улыбнувшись.
— Вот ты, оказывается, где. Герцогиня отправила меня на поиски костюма василиска из последнего спектакля. Должна предупредить, она собирается переманить у тебя твоего создателя костюмов. Я сказала ей, что ты никому не говоришь его имя, но она надеется убедить тебя сделать для нее исключение.
— У меня сейчас нет времени на поиски костюмов.
— Хорошо. Я поищу его сама.
— Нет. — Он загородил ей дорогу. — Они, скорее всего, все еще в театре. Сюда.
С этими словами Кристиан увлек леди Джейн в зал, откуда можно было попасть в здание театра. Войдя, он поискал глазами Нору Бекет. Она стояла у стены и, не обращая внимания на склонившегося над ее рукой Роджера Мортимера, смотрела на разговаривавшего с кем- то неподалеку Вильяма Бекета. Глаза ее были мокрыми от слез. Внезапно они расширились от удивления, когда Роджер, выпрямившись, вдруг прижал руку к груди, словно пораженный страстью влюбленный.
Ее смех отозвался в груди Кристиана такой болью, что он остановился как вкопанный, так что Джейн даже натолкнулась на него. Никогда Нора не смеялась так для него.
— Я не потерял головы, — еле слышно пробормотал он.
— Что? — спросила Джейн.
Повернувшись спиной к смеющейся паре, Кристиан улыбнулся Джейн такой томной улыбкой, что у нее перехватило дыхание.
— Вы действительно дарите свои милости, повинуясь минутному капризу, милорд.
— Ты не хочешь моих милостей?
— О, я жажду их.
Не говоря больше ни слова, Кристиан протиснулся сквозь толпу гостей и вышел во внутренний дворик между особняком Вастернов и зданием театра. Джейн не отставала, вцепившись в рукав его камзола. Не успели они миновать фонтан в виде единорога, как она уперлась каблуками в землю и, обхватив Кристиана руками за шею, притянула к себе его голову. Губы ее прижались к его губам и, слегка куснув их, она прошептала:
