Дни вначале тянулись бесконечно, но так как одна неделя ничем не отличалась от другой, они слились и замелькали. Время уходило на выполнение обязанностей по дому под руководством вечно неудовлетворенной тети Каролины, на приемы гостей, иногда мне приходилось помогать в лавке, и я получила определенное представление о книгах. Тетя Матильда, частый гость Клисов, всегда была рада видеть меня там. Моя помощь была таким подспорьем Амелии с ее слабой грудью и Альберту с единственной почкой. Тетю Каролину совсем не прельщала наша дружба.
– Не понимаю, что ты там находишь, – ворчала она.
– Если бы они торговали чем-то солидным, я бы еще понимала. А книги... На них только уходит время.
В первый год после моего возвращения Ильза написала несколько раз. Затем пришло письмо с известием о смерти Эрнста и ее отъезде из Денкендорфа. Я послала свои соболезнования и ожидала получить новый адрес, но так и не дождалась. Проходили годы, но писем не было. Это казалось странным, ведь мы были так близки.
Сны продолжали мучить меня по ночам, и видения наполняли мои дни. Время было бессильно против памяти. В моих сновидениях ребенок жил, маленькая девочка, разительно похожая на Максимилиана, его дочурка. Время шло, и она росла в моих мечтах. Тоска не проходила, и в одну из ночей, проснувшись после такого яркого сновидения, я заново пережила утрату своего ребенка.
Наше существование постоянно проходило под укоры тети Каролины, и однажды, через год, после моего возвращения в Англию, не встретив ее в обычное время, я зашла в ее комнату и увидела ее в постели парализованной. С ней случился удар. Затем ей стало чуть-чуть получше, и я ухаживала за ней в течение трех лет с Помощью тети Матильды. Тетя Каролина оказалась взыскательной больной, и все эти годы я падала от усталости к концу дня и погружалась в сновидения. И эти сновидения не старели!
Мне хорошо запомнился тот день, когда тетя Матильда шепотом сообщила мне о своем предстоящем замужестве с Альбертом Клисом.
– Мне кажется, – сказала она, застенчиво краснея, нет смысла ходить туда-сюда, когда я могу просто там.
– Да ходьбы-то всего два-три шага, – напомнила я.
– Нет, это не все равно, – она заикалась от волнения, как молодая невеста. Я радовалась за нее, она так изменилась к лучшему, и счастье красило тетю Матильду.
– Когда же наступит этот великий день?
– Не знаю, я еще ничего не говорила Каролине.
Узнав новость, тетя Каролина сильно разгневалась.
Она беспрестанно говорила о безрассудстве старух, гоняющихся за мужчинами, чинящих их носки и лицующих воротнички и рукава рубашек. На что они надеются, поступая таким образом!
– Возможно, на удовлетворение от содеянного, – предположила я.
– Тебе, Елена, не надо поступать таким образом. Если Матильде нравится строить из себя дурочку, пусть ее.
– Не понимаю, что за дурость в помощи мистеру Клису.
– Ты не видишь, а я вижу. Ты слишком молода этого.
Слишком молода! Рядом с тетей Каролиной я чувствовала себя многоопытной старухой. Если бы он знала! Если бы я сказала ей, что была женой и матерью, какой вывод она бы сделала из моей невероятной истории? В одном я уверена – ей никогда не представилась бы возможность воспользоваться таким опытом. И снова я не находила себе места от тоски. Когда тетя Матильда торжественно представила мистера Клиса в качестве жениха, тетя Каролина лишь фыркнула и удовлетворилась уничтожающим взглядом, но я заметила, как вспыхнули ее щеки и вены набухли на висках.
– Я думаю, – сказала я, – следует выпить за здоровье и счастье помолвленной пары, – и без разрешения тети Каролины достала бутылку ее лучшей настойки из бузины и разлила ее по бокалам.
Тетя Матильда похорошела и выглядела лет на десять моложе, и мне подумалось с игривостью прошлых влюбилась бы она в Альберта Клиса, будь у него обе почки? Амелия была тоже довольна. Она шепнула, что наблюдала развитие событий давным-давно и такой исход – наилучший для ее отца. Бракосочетание решили не откладывать, так как, по словам тети Матильды, в этом не было никакого резона. Мистер Клис галантно уверил, что его ожидание и так было долгим, чем вызвал краску на щеках невесты.
После ухода Клисов тетя Каролина разразилась потоком ругательств и язвительных замечаний.
– Некоторые думают, что им семнадцать, а не сорок семь.
– Сорок пять, – поправила тетя Матильда.
– Какая разница?
– В два года, – ответила тетя Матильда с воодушевлением.
– Выставляют себя на посмешище! Представляю себе свадьбу в белом с подружками невесты в венках из роз.
– Нет, Альберт полагает, что пышная церемония не нужна.
– У Альберта больше здравого смысла, чем у некоторых. И понесло.
Тетю Матильду, или Мэтти, как ее теперь называл ее возлюбленный Альберт, очень волновало ее свадебное платье.
– Мягкий коричневый бархат, – говорила она. – Дженни Уитерс сошьет из него то, что нужно. Альберт едет со мной выбрать ткань. А к нему коричневая шляпка с алыми розами.
– Алые розы в твоем возрасте, – негодовала тетя Каролина. – Выйдя замуж за этого человека, ты еще хлебнешь горя!
Но ее сетования не мешали нашим радостным приготовлениям к свадьбе. Приходила Амелия, и мы, прижавшись друг к другу, рассматривали модели для свадебного платья и платья из серого шелка для Амелии, также заказанного по этому случаю. Ей предстояло быть посаженной матерью.
Мы весело смеялись в суматохе этих дел и замолкали, услышав стук палки тети Каролины (после удара ей парализовало ногу, и она пользовалась палкой). Она заходила в комнату и, ничего не говоря, смотрела на нас с чувством неодобрения. Но ей не удалось испортить счастье тети Матильды, хотя в день свадьбы она отказалась поехать на церемонию.
– Вы можете ехать и выставлять себя на посмешище, если вам так хочется. Я не поеду.
Итак, тетя Матильда вышла замуж, и свадебный завтрак состоялся в комнатах над лавкой в присутствии немногих гостей. Тетя Каролина осталась дома, ругаясь и бормоча что-то об овце, одетой ягненком, и людях, впавших в детство.
Через два дня после свадьбы с ней случился второй удар, который сделал ее фактически недвижимой. На речи это, однако, не отразилось, лишь сделало ее более язвительной. У меня наступил период глубокой меланхолии, который свелся в основном к уходу за тетей Каролиной. Тетя Матильда помогала мне, но ее первой заботой, долгом счастливой жены, был уход за Альбертом. Очень часто, готовя еду для тети Каролины, я мечтала о жизни, ставшей недолгой реальностью в те три ослепительных дня. Мне представлялась жизнь в замке, прилепившемся к вершине холма, из тех, какие я видела в тех местах; обожаемый муж, плативший нежностью, мои дети: дочь и сын. И зачастую эти мечты казались мне большей реальностью, чем кухня с полками, уставленными рядами бутылок с аккуратными наклейками тети Каролины, а теперь поставленными кое-как. Только выкипевшее молоко и сгоревшее кушанье возвращали меня к действительности.
