— Очень скоро нам надо трогаться в обратный путь, — сказала она.
— Да. Но прежде…
— Что прежде?
— Прежде я научу тебя не бояться моего желания.
— Это… будет неразумно, — сказала Эмбер прерывающимся голосом.
— Напротив, бесценная Эмбер, это будет самое разумное из всего, что я когда-либо делал.
— Но мы не должны… мы не можем…
Дункан медленно провел пальцами по губам Эмбер, и ее слова, как и мысли, рассыпались в разные стороны. Она так ясно ощутила его желание, что ее бросило в дрожь.
Но еще яснее она ощутила его сдержанность.
— Дункан? — в смятении чувств спросила Эмбер.
— Я не стану овладевать тобой, — просто сказал Дункан. — Не знаю, что я сделал тебе в прошлом и почему ты боишься моего желания сейчас, но знаю, что ты боишься его.
— Это не то… что ты… Боже мой… ты не должен!..
— Успокойся, бесценная Эмбер. — Дункан сомкнул ей губы нежным прикосновением большого пальца. — Я не стану брать тебя силой. Ты веришь мне?
Эмбер чувствовала, что Дункан говорит правду и что эта правда еще сильнее пылающей в нем страсти.
— Да, — прошептала она. — Я верю тебе. Долгий протяжный вздох, почти стон, исторгся у него из груди.
— Благодарю тебя, — сказал он. — В прошлом никто бы не усомнился в моем слове. Но здесь… здесь я должен снова доказывать свои достоинство и честь.
— Но не мне. Я очень ясно почувствовала твою честность и гордость сразу же, как только прикоснулась к тебе в первый раз.
Дункан нежно и легко коснулся своими губами губ Эмбер, и прикосновение это было таким мимолетным, что его едва ли можно было назвать поцелуем.
— Пойдем, — сказал он мягко, протягивая ей руку. — Давай пройдемся немного.
Эмбер сплела свои пальцы с пальцами Дункана и вся затрепетала, ощутив на себе жар от неистово пылавшей в нем страсти, которой он не давал вырваться наружу.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Поискать укромного местечка.
— Но ветер не холодный.
— Это пока на нас плащи, — возразил он. Смысл того, что Дункан оставил недосказанным, вызвал у Эмбер смешанное чувство тревоги и предвкушения.
Шепот моря, травы и ветра сопровождал их на всем пути до подножия небольшого возвышения. Там люди когда-то разровняли круглую площадку, чтобы установить высокие каменные столбы. Хотя строители давным-давно исчезли, этот заросший травой круг и сами камни остались.
— Вот место, защищенное от ветра, — показала Эмбер. — Если ты не боишься камней.
Дункан на мгновение закрыл глаза. Особые чувства, дремавшие в нем и просыпавшиеся лишь в минуты опасности, пришли в состояние бодрствования по его сигналу, но не обнаружили ничего тревожного и вновь погрузились в бесконечный сон.
Эмбер, чья рука оставалась в руке Дункана, с изумлением наблюдала за ним. Будучи ученицей Кассандры, Эмбер знала, что, если когда-то древнее зло и витало вокруг кольца из камней, оно давно уже убралось с этого места.
И Дункан тоже это знал, хотя его никто не учил.
Должно быть, он просто неизвестный рыцарь. Глупо с моей стороны до сих пор бояться, что он — Шотландский Молот, враг Эрика.
Через минуту Дункан открыл глаза и сказал:
— Эти камни не таят никакой опасности.
— Ты — один из Наделенных Знанием! — воскликнула Эмбер.
Дункан рассмеялся.
— Нет, моя золотая колдунья. Я просто воин и пользуюсь всем своим вооружением, включая и голову.
Эмбер собралась было обидеться на него за то, что он назвал ее колдуньей, но тут же поняла, что он сказал так любя, а не в упрек ей. Когда она увидела, что Дункан наблюдает за ней и его живые карие глаза смотрят на нее с интересом и одобрением, то решила, что ей нравится быть его «золотой колдуньей»
— Это и есть свойство Наделенных Знанием, — рассеянно произнесла Эмбер. — Умение пользоваться головой.
— В таком случае, — сказал Дункан, осматривая каменное кольцо, — во время священного крестового похода я узнал то, что любой собаке известно с самого рождения, — опасность пахнет по-особому.
— Мне кажется, что этим не все сказано.
— А мне кажется, что сказано даже больше, чем нужно.
Дункан искоса взглянул на Эмбер. Ее блестящие золотистые глаза с таким волнением смотрели на него, что ему захотелось немедленно овладеть ею — с нежностью, но основательно.
— Иди же, мое янтарное сокровище.
— А, теперь, значит, я — сокровище, а вовсе не колдунья. Должно быть, ты владеешь Знанием.
Дункан улыбнулся Эмбер, и его улыбка была полна чувственной ласки.
— Восхитительная колдунья, — тихим голосом сказал он. — Сядь со мной вот под этим камнем, и мы побеседуем о том, что такое Знание, а что просто здравый смысл.
Дункан легонько потянул Эмбер за руку, и она, с улыбкой уступив, опустилась на траву рядом с ним Камень, выбранный им для защиты от порывистого ветра, был выше человеческого роста. Его поверхность была изъедена временем и солью, которой был пропитан воздух: В тонких, словно лезвие, трещинах на этой поверхности росли целые сады, но такие малюсенькие, что едва можно было рассмотреть в них цветущий мох.
Но мох действительно цвел. Растущим зеленым существам было привольно на поверхности камня, и они заткали толстым живым изумрудным покровом почти весь древний монолит.
Эмбер потрогала мох кончиками пальцев, потом закрыла глаза и, вздохнув, прислонилась к камню спиной.
— Как ты думаешь, долго эти камни ждали нас здесь? — почти шепотом спросила она.
— И вполовину не так долго, как я ждал случая сделать вот это.
Эмбер открыла глаза. Дункан был так близко, что она ощущала тепло от его дыхания и могла различить отдельные цветные пятнышки в его карих глазах. Она слегка отстранилась, потому что ей вдруг захотелось провести кончиком пальца по линии его губ под усами.
— Не бойся, милая, — сказал Дункан. — Тебе нечего бояться.
— Я знаю. Я только хотела прикоснуться к тебе.
— Правда? А как?
— Вот так.
Кончиком пальца Эмбер обвела контур верхней губы Дункана. Дрожь острого наслаждения, пронизавшая его тело от ее прикосновения, была для Эмбер наградой — такой же, как и волнующее ощущение от его дыхания на кончиках пальцев.
— Это тебе нравится! — воскликнула она в восторге от сделанного ею открытия.
У Дункана перехватило дыхание, когда еще одно легкое прикосновение к его губам обожгло его будто огнем.
— Да, — ответил он охрипшим голосом. — Мне это нравится. А тебе?
— Прикасаться к тебе? Да. Боюсь, что даже слишком.
— Между нами нет места для боязни.
Вместо теплого дыхания Дункана Эмбер ощутила на своих губах его горячие губы. Он почувствовал ее колебание.
