Бегущий Волк и Черный Ястреб вместе продолжили путь к вигваму Твердой Стрелы. Вождь племени встретил их у входа.
Ястреб простился с Бегущим Волком и нагнулся, чтобы войти в вигвам вслед за отцом. Они сели у огня, и старик ждал, когда сын заговорит. Ястреб никак не мог найти нужные слова.
Наконец заговорил Твердая Стрела:
— Мой сын, я знаю, зачем ты пришел.
— Ястреб оцепенел.
— Знаешь? Но откуда?
— Я наблюдал за тобой, Темной Луной и другими. — Отец пристально смотрел на него. — Твоя белая кровь зовет тебя.
— Отец, я… я… не знаю, что сказать. — Боль предстоящей разлуки пронзила сердце Ястреба. Ни на одном языке не было слов, чтобы выразить ту благодарность и любовь, которую он испытывал к своему отцу.
Твердая Стрела положил темную жилистую руку на плечо Ястреба.
— Я знаю, что в твоем сердце, мой сын. Но знаю то, что ты должен сделать. Ты должен уйти, но навсегда останешься здесь, — Твердая Стрела положил руку на сердце, — со мной.
— Благодарю, отец. — Ястреб едва мог говорить. К горлу подкатил ком, грудь налилась тяжестью. Он с трудом глотнул. Отец был прав. Он должен уйти.
Сон сменился.
Теперь Ястреб лежал в своем вигваме, вспоминая мир белых людей. Отдельные обрывки были бессвязными и туманными. Однако кое-что он помнил: шуршание юбок, вкус мороженого, мягкость набитого пухом матраца и человека по имени Томас Разерфорд. Разерфорд, друг белого отца, принял его в свой дом после смерти родителей. Ястреб надеялся, что он снова поможет ему. Пришло время покинуть свою деревню. Он должен вернуться в мир белых и в конце концов решить, кто он: Черный Ястреб или Трэвис Лэнгли.
Ястреб пробудился с первыми проблесками зари. Он заморгал глазами, стараясь сориентироваться, затем с тяжелым вздохом сел. Он почувствовал, что кто-то за ним наблюдает, прежде, чем повернул голову. В нескольких шагах стояла девушка, глядя на него.
— Вам снова снился сон, — сказала она. — Я хотела разбудить, но после недавнего…
Он слегка улыбнулся и покачал головой.
— Значит, урок пошел на пользу, мисс Эштон.
Однако благодарю за заботу.
Она подошла к нему поближе.
— Это все тот же сон?
Он посмотрел на девушку тяжелым взглядом, стараясь понять причину ее интереса.
— Отчасти тот же самый и в основном довольно тревожный.
— Поэтому я и подошла. — Казалось, дочь губернатора была искренне озабочена.
— Иногда мне снится нападение команчей, иногда мой уход из деревни.
— Можно как-то избавиться от этих снов.
Он глубоко вздохнул.
— Раньше я пытался, но теперь привык к ним. — Он отвернулся и начал скатывать постель. Мэнди не отходила, как будто хотела сказать что-то еще. Ястреб бросил взгляд на плавную линию ее бедер, и воспоминания о ночных поцелуях и гладкой коже под его ладонью вновь взволновали его. Рука Ястреба слегка дрожала, когда он завязывал веревкой свою скатку. Он не знал, как освободиться от навязчивых мыслей, и, чтобы отвлечься, пошел проверить лошадей.
Перистые облака венчали вершины гор, — перед путешественниками была последняя гряда, за которой начинался спуск к бассейну Большого Соленого озера.
Поднявшись на гребень, Мэнди увидела внизу плодородную долину, окруженную со всех сторон покрытыми снегом вершинами.
После бесконечных дней, проведенных в прерии, где однообразие ландшафта нарушалось лишь островками полыни да редкими лачугами торговцев, пестрые лоскуты фермерских участков, расположенных в долине, радовали взор. Мэнди давным-давно не видела ферм — с самого детства, когда проводила летние месяцы в доме бабушки и дедушки в штате Нью-Йорк. Неожиданно на глазах ее выступили слезы при воспоминании о том счастливом времени.
Фермы в долине располагались правильными прямоугольниками, ни холмы, ни извилистые дороги не искажали местности. Дома были с низкими крышами. Позади каждого из них находился небольшой сад, где росли тополя, акации и фруктовые деревья — яблони, персики и даже виноград. Да, нетрудно было понять, почему пуритане и мормоны гордились своими достижениями.
Примерно через час путешественники достигли окраины города. Каждый поворот дороги открывал новые виды, и на лице Мэнди появилась улыбка. Какое чудесное место для жизни, с завистью подумала она. По сравнению с голыми окрестностями их форта Грейт-Солт-Лейк-Сити казался раем.
Направляя своих лошадей сквозь тесные ряды груженых повозок, кабриолетов и дилижансов, они наконец достигли центра города. Мэнди обнаружила, что большинство домов были сложены из самана, который посерел от времени и дождей и стал похож на камень. Здесь были и двухэтажные строения из настоящего камня — гранитных блоков с витиеватыми резными фасадами. Улицы были широкими, но очень пыльными в это время года.
Мэнди увидела множество рабочих, таскающих носилки с кирпичом и размешивающих в лоханях известковый раствор, повозок с бревнами и ящиками, полными гвоздей. Джеймс сказал, что здесь сооружается большой храм.
Местная учительница в хлопчатобумажном коричневом платье, с волосами, собранными в пучок на затылке, и в очках внимательно посмотрела на трех усталых путников. Мэнди подумала — эта женщина напоминает ту, какой сама она была всего несколько недель назад. Девушка передернула плечами при этой мысли. Это была часть ее прошлого, с которой она с радостью рассталась.
Они остановились в гостинице «Солт-Лейк-хаус», которая была значительно просторнее, чем казалась с улицы.
— Что представляют собой эти мормоны? — спросила Мэнди. — Мы увидим хотя бы одного из них? — Почти каждый не относящийся к этой секте человек не раз слышал ужасные истории об их общине.
Во многих домах это была запретная тема.
Джеймс усмехнулся.
— В этих краях есть несколько человек, которые помогают торговцам и путешественникам вроде нас. Но сейчас я прежде всего подумал бы о хорошей горячей ванне.
— Ванна, — мечтательно повторила Мэнди.
Ястреб заметил, как впервые за последние несколько дней улыбалась его прелестная подопечная, и сам повеселел.
— Мы помоемся и приведем себя в порядок, а потом я угощу вас обоих самым лучшим обедом в Грейт-Солт-Лейк-Сити, — предложил он. Увидев, что девушка еще больше оживилась, он почувствовал, как радостно бьется сердце.
Джеймс закончил переговоры с хозяином гостиницы и, предложив девушке руку, проводил Мэнди вверх по широкой лестнице.
— Это, конечно, не особняк губернатора, по здесь не так уж плохо по сравнению с ночевками на земле, — философски заметил Джеймс, осмотрев комнату с узкой железной кроватью. — Знаешь, — задумчиво добавил он, — я совсем не ожидал, что губернаторская дочка сможет так хорошо переносить трудности путешествия. Ты вполне подходящий спутник, мисс Джулия Эштон. — Его улыбка и блеск глаз говорили об искренности комплимента.
