– Дьявол, Макколи! Я остановилась здесь, чтобы дать отдых лошадям и попить кофе. Я не ждала нападения.
Огонь во взгляде Юджинии еще сильнее разжег пламя, сжигавшее чресла Бренча. До того места, где он сейчас лежал, долетал запах жимолости. «Если бы женщины узнали, что могут кружить мужчинам головы при помощи такого простого аромата, парфюмерная индустрия пошла бы ко дну в тот же день», – подумал Макколи.
– Да, верно, но ты задержалась здесь «чуточку» дольше, чем надо. Пойдем, нужно выбираться отсюда.
Бренч попытался взять Дженну за руку, чтобы помочь спуститься с крутого склона. Та вырвала руку.
– Я не беспомощна, Макколи.
– Верно, но ты колючая, словно кактус. Ну подумай: что плохого в том, чтобы позволить мужчине помочь тебе?
Бренч стал спускаться первым, чтобы затормозить падение молодой женщины, если та вдруг поскользнется. За спиной совсем неженственно фыркнули.
– Ты хотел сказать – позволить ему сделать из меня рабыню. Нет уж, спасибо, я и сама неплохо справляюсь.
Бренч повернулся и окинул Юджинию тяжелым, как каменная глыба, взглядом.
– Пока что, возможно, так и есть. Но может настать день, когда тебе, ведьмочка, понадобится помощь мужчины, но рядом никого не будет. Что ты тогда станешь делать?
– То же, что делала с семи лет, и буду делать, когда мне будет семьдесят, – заботиться о себе сама.
Макколи поджал губы. Резко отвернувшись, он зашагал вперед, предоставив ей возможность спускаться самой.
Мендоза все еще лежал на боку; его ноги были загнуты и привязаны к рукам сзади. Пока Дженна закидывала грязью маленький костер, Бренч схватил картежника за воротник и грубо поставил на колени.
– Ты, конечно же, понятия не имеешь, кто эти люди, так, Мендоза? – с трудом сдерживаясь, поинтересовался Бренч. У него так и чесались руки схватить мерзавца за горло и придушить. – Может, твоя банда?
– Я всего-навсего картежник, сеньор. Какой мне толк от банды?
– Никакого, если карты единственное твое занятие. А вот наемному убийце банда пришлась бы очень кстати, – Бренч пнул испанца ногой и потянулся за пистолетом. – Лживый ублюдок, мне следовало бы застрелить тебя здесь и сейчас…
– Хватит, Макколи. – Дженна положила ему руку на плечо.
Мендоза передернул плечами, поправляя на себе рубашку. Обычно выражавшее радушие лицо испанца стало напряженным от гнева, не отразившегося, однако на его тихом голосе.
– Я уже говорил вам, сеньор, что никого не убивал. У меня даже нет пистолета, кроме пистолета-кастета, который отобрала сеньорита. Я держу его в манжетной кобуре для самозащиты, когда играю в карты.
– Тридцать второго калибра, – сказала Дженна. – Сомневаюсь, что из него можно поразить что-либо на расстоянии больше пятнадцати футов.[49]
– Слоана застрелили не из карманного «дерринджера»,[50] но Мендоза вполне мог избавиться от револьвера, которым совершил убийство. – Бренч повернулся к Дженне и указал на испанца. – Как ты можешь верить такому подонку?
Молодая женщина спокойно потянулась за кофейником.
– Не важно, верю я ему или нет. Его виновность определит суд… в Денвере.
– Черта с два! Я забираю его в Парк-Сити.
Дженна принялась гасить угли остатками кофе. Бренч заорал на нее:
– Эй, не выливай! Благодаря тебе я ничего не ел со вчерашнего ужина.
– Никто не звал тебя на эту вечеринку, – сказала Юджиния, когда Бренч вырвал котелок у нее из рук. – Если ты уйдешь, я буду только рада.
– Только вместе с ним. И только после того как ты расскажешь, почему сбежала от меня прошлой ночью.
– Я приехала сюда заниматься делом, Макколи. У меня нет времени на… – Она бросила взгляд на испанца и понизила голос: – На то, о чем ты подумал.
– Нет времени… или смелости?
– Возможно, сеньориту тяготит ваше внимание, сеньор, – насмешливо произнес Мендоза.
Бренч в ту же секунду повернулся к испанцу; глаза его сверкали, как осколки зеленого льда:
– Не лезь в это, Мендоза. Я еще окончательно не отказался от идеи пристрелить тебя здесь и сейчас. То, что происходит между молодой леди и мной, тебя не касается.
Идеальные белые зубы Мендозы блеснули, когда тот улыбнулся.
– О, но согласна ли с вами леди?
Бренч сжал кулаки и оглянулся на Дженну. Та складывала вещи в седельные сумки, словно происходящее абсолютно ее не касалось. Макколи ощутил острое желание задушить обоих.
Дженна подошла к Мендозе и разрезала веревку, которой были связаны его ноги.
– Садись на лошадь.
Испанец, несмотря на связанные руки, легко встал, наклонился к молодой женщине и прошептал:
– Я бы не обращался с тобой так бессердечно, как он, chiquita. Co мной ты ощущала бы себя желанной и была бы тиу удовлетворена.
Это было уже слишком. Бренч набросился на испанца, отшвырнул того от Дженны и поднес кулак к его носу.
– Садись на лошадь, Мендоза! Сейчас же, или я позабочусь, чтобы ты больше не прикоснулся ни к одной женщине.
– Я и без твоей помощи могу справиться со своим пленником, Макколи, – вмешалась рассерженная Дженна.
– Как ты справлялась с ним, когда я застал вас в Каньоне Переселенцев?
Покраснев до корней волос от гнева и смущения, Дженна повернулась к Мендозе:
– На лошадь. Сейчас же!
Когда все трое готовы были ехать, Бренч направил свою лошадь так, чтобы оказаться между Дженной и нападавшими стрелками.
– Когда я скомандую трогать, хорошенько пришпорь лошадь. Пригибай голову и не останавливайся, пока я не крикну, что мы в безопасности.
Дженна кивнула. Она повернула своего гнедого и лошадь Мендозы на восток. Бренч повернул на запад.
– Сюда, женщина! – Бренч махнул рукой. – Черт возьми, только не начинай опять нести чепуху о Денвере.
– По-твоему, лучше дать тем убийцам еще один шанс всадить в тебя пулю? Нам бы только выбраться из каньона, ведь и другие пути ведут туда, куда ты хочешь попасть. А пока давай уйдем от тех, кто хочет твоей смерти.
Проворчав что-то неразборчивое, Бренч развернул вороного и теперь стал замыкающим.
– Ладно, поехали!
Не успели всадники выехать на открытое пространство, как на них обрушился град пуль. Они плотнее прижались к шеям лошадей и пришпорили животных. Дженна вытащила револьвер и выстрелила наугад, зная, что Бренч делает то же самое, хотя едва могла различить грохот выстрелов из-за стука копыт и барабанящего в груди сердца. В какой-то момент ей показалось, что Мендоза что-то выкрикнул по-испански, проклятье или молитву. Наверное, и то и другое.
Пуля просвистела над головой, обломив ветку на дереве, что стояло у Дженны на пути.
– Давай, Джент! – подгоняла она гнедого. – Вывези меня отсюда живой, и я насыплю тебе целое ведро овса.
