— Он явно с ней заигрывал, — с отвращением закончил Крис.
Гейл молча села в кровати, внезапно почувствовав, что замерзла. Затем очень тихо попросила брата:
— Не мог бы ты описать ту девушку в ресторане?
Крис очень по-мальчишески обрисовал портрет незнакомки.
— Очень красивая и все такое. Я видел ее только в профиль. Настоящая кинозвезда. С золотистыми локонами на плечах. Огромные глазищи и все такое. Меня от таких тошнит.
Гейл сдержанно рассмеялась. Описание не оставляло сомнений — это была Джун Ногтон. Гейл тоже почувствовала отвращение. Возможно, в этом и нет ничего страшного, тем не менее Билл даже не упомянул об этой встрече.
Девушка еще раз обдумала эту ситуацию. Возможно, это какие-то происки Джун. Она весьма изобретательна. То же самое оружие она пыталась пустить и против Яна.
Несмотря на то что Гейл не нравилась Джун, она, тем не менее, испытывала жалость к этой женщине. И еще ей было жалко старого майора, отца Джун. Он очень огорчится, если узнает, как ведет себя его дочь.
Гейл не ревновала своего мужа к мисс Ногтон. Просто ей была неприятна мысль о том, что Билл притворяется. С одной стороны, он все время говорит ей о любви, а с другой — проводит время в обществе другой женщины.
Она не любила своего мужа, а теперь потеряла даже уважение. Какое право он имеет так вести себя?
— Жаль, что ты не можешь как-то выпутаться из этого брака, — сказал Крис. — Он не достоин тебя.
Гейл промолчала. Затем снова закрыла лицо руками и подумала, что могла бы принадлежать Яну, быть его женой. Если бы только смогла как-то выпутаться из этой ситуации.
Крис с жалостью смотрел на сестру. Несмотря на свой юный возраст, он понимал, какие она сейчас испытывает чувства. Эта история с мужем Гейл вызывала у него отвращение. Он сожалел о том, что сестра вышла замуж за этого негодяя. Билл никогда не вызывал симпатии у Криса. Он пытался всех учить жизни. Разумеется, Кардью пытался снискать расположение их родителей и всегда был с ними любезен. А Перчинке всегда носил всякие сладости. Он мог нравиться людям, если хотел этого. Поэтому нетрудно догадаться, что Билл производил неизгладимое впечатление на девушек. Во-первых, нельзя отрицать его внешней привлекательности, а во-вторых — он просто источал нечто такое, что можно было бы охарактеризовать как чувство превосходства, мужественность, непоколебимую уверенность во всем, что он делал. Но это оказалась всего лишь маска, под которой скрывался мелкий и ничтожный человечек. Крис подсознательно всегда ощущал это. А теперь знал наверняка.
Гейл тяжело вздохнула и опустила руки.
— Что ж, Крис, — безразличным голосом проговорила она, — нет смысла плакать из-за этого. Он нравился мне, когда я выходила за него замуж, и я не знаю, что теперь делать. О разводе не может быть и речи. Я не думаю, что Билл… изменил мне. — Ее щеки порозовели, и она подняла глаза на брата. — Джун Ногтон приличная девушка…
— Так все думают, — глухо проговорил Крис. — Но разве может приличная девушка путаться с чужим мужем?
— Ты прав, дорогой, и мне очень приятно, что ты это так ощущаешь, — сказала Гейл.
Она снова вздохнула и погрузилась в свои печальные мысли. Что бы подумал ее брат, расскажи она о Яне? Ведь все было так давно, а теперь они просто боролись со своими чувствами. Она не чувствовала за собой вины.
— Его надо проучить. Скажи ему, что ты все знаешь, и это развяжет тебе руки, — предложил Крис.
Гейл рассмеялась:
— Дорогой, ведь у меня нет доказательств. Но даже если бы они были, если бы я вошла в комнату и обнаружила Джун в объятиях Билла, то и тогда бы я не смогла бы уйти от него. Я не святая, но я уважаю Билла за то, что он служит родине, что он хороший солдат. Я должна поддерживать его в этом, а не доставлять ему неприятности.
— Но ты ведь скажешь ему, что мы знаем о той девушке?
Гейл вздохнула:
— Возможно. Посмотрим. Но что бы ни случилось, мне не хочется, чтобы отец и мама знали об этом. Не стоит знать об этом и его матери. Пусть находится в приятном заблуждении, что ее сын — ангел.
— Ну, ты даешь, Рыбья Мордочка! Ты слишком хорошая, слишком добрая и великодушная!
— Не стоит, дорогой! — прервала его Гейл. — Нет смысла ругать Билла. Он мой муж, и я должна постараться найти в себе силы, чтобы уважать его и любить.
— Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, — грустно проговорил Крис и стал рассказывать сестре о своей школе.
Гейл не прерывала брата, но ее мысли были далеко отсюда. Они снова вернулись к Эдинбургу и Яну.
Когда Крис собрался уходить, девушка попросила его вести себя таким образом, чтобы ни мать, ни отец не догадались о ее размолвке с Биллом.
Весь оставшийся день прошел спокойно. Гейл наслаждалась тем, что снова находится в родных стенах. К ней заходили ее старые друзья, жившие неподалеку. Затем пришел доктор, который осмотрел ее щиколотку и сообщил, что все в порядке и Гейл очень скоро сможет бегать.
Неприятным эпизодом стало лишь появление старой миссис Кардью в доме Патнеров. Она интересовалась любой мелочью, касавшейся ее сына и его жизни в Эдинбурге.
Ей было приятно услышать, что Билла направили на очень важную работу в другой город.
— Я всегда знала, что Билла обязательно заметят. Он был рожден для чего-то особенного, — сказала она с радостной улыбкой. — Полагаю, вы, милочка, очень гордитесь им.
— Ну, разумеется, — ответила Гейл.
Но на самом деле девушка думала, что все это фарс. Как бедная женщина была бы разочарована, узнай она правду. Сын всегда пренебрегал ею. Он не удосужился написать ей ни одного письма. Билл даже не хотел читать ее письма: «Опять послание от матери. Какая скукотища…»
Говорят, что сын будет обращаться со своей женой так, как он обращается со своей матерью. Как все же глупо она поступила, выйдя замуж за Билла.
Но несчастной старухе Гейл очень подробно рассказала обо всем, что касалось ее сына. И миссис Кардью ушла гордая и счастливая. В этот вечер девушка решила написать Биллу письмо, спокойное и доброе, словно ничего не случилось.
Она могла бы написать ему о том, что знает о его встрече с Джун Ногтон в ресторане. Можно было бы использовать это как рычаг воздействия на Билла, чтобы он поумерил свою подозрительность, ревность и собственнические инстинкты по отношению к ней. Но ей не хотелось прибегать к таким методам. Это лишь усилит неприятную атмосферу в их взаимоотношениях. Кроме того, она сама находилась в уязвимом положении. В замке назревал скандал, касавшийся ее и Яна Далмиера. Нельзя допустить, чтобы вся эта грязь запачкала Яна.
