– Мистер Кембл, мне хотелось бы, чтобы вы во всем разобрались. Однако на это потребуется не один-два дня. Вы можете на время оставить свои дела?
– У меня долг чести перед леди Нэш, – засопев, ответил Кембл с некоторой надменностью. – Думаю, Морис сможет пока последить за магазином. Кроме того, Ллойд, я понимаю, что вам просто необходима моя помощь. Если я не смогу восстановить честное имя вашей герцогини, то хоть сожгу эти темно-красные драпировки.
При этих словах Гарет рассмеялся, встал и предложил гостям пройтись по мастерским и конюшням. Бывший владелец плантации Ротуэлл обрадовался возможности увидеть новую молотилку, а Кембл заявил, что навоз вызывает у него крапивницу, и поспешно удалился.
Верный своему слову Кембл начал новую карьеру в качестве камердинера с большим энтузиазмом. Вернувшись в свои апартаменты, чтобы переодеться к обеду, Гарет обнаружил, что половина его вещей свалена в огромные кучи, некоторые предметы одежды лежат на стуле, а большая часть валяется на кровати. Кембл приветствовал Гарета на пороге гардеробной, через его руку была перекинута куртка для верховой езды – одна из любимых вещей Гарета. С подозрением взглянув на эту картину, Гарет прошел прямо к столу и налил два бокала бренди.
– Как долго вы можете отсутствовать в городе, Кембл? – поинтересовался Гарет, протягивая ему бокал.
– Столько, сколько потребуется, и ни секундой дольше, – ответил Кембл, быстро осушив бокал. – Ненавижу провинцию. И так как я уже лет десять не служил ни у кого камердинером…
– Вы хотите сказать, что на самом деле были камердинером?
– А вы думали, что это экспромт и я все придумал на ходу? – с любопытством взглянув на него и презрительно фыркнув, ответил Кембл. – Камердинерство – целая наука, Ллойд. Ее невозможно освоить в одно мгновение.
– Я просто очень удивился, узнав, что не все ваши профессии имеют сомнительную подоплеку, – ухмыльнулся Гарет.
– О, вероятно, всего одна или две. – Кембл взял коричневую куртку для верховой езды и хорошенько ее встряхнул. – На самом деле ваш гардероб не совсем безнадежен, Ллойд… ой, прошу прощения, ваша светлость. Забавно, но я никак не могу свыкнуться с вашим новым титулом.
– Я тоже, – буркнул Гарет.
– Вот, например, эта куртка для верховой езды, – продолжил Кембл. – Покрой изумительный и ткань приемлемая, однако цвет… – Замолчав, он взглянул на волосы Гарета. – Хотя, может быть, и подойдет. Вы похожи на стройного белокурого Адониса, к тому же хорошо загоревшего. Как говорит Морис, табак всегда подходит натуральным…
– Я не заядлый курильщик, – перебил его Гарет.
– …блондинам: табак – это цвет, ваша светлость. – И Кембл бросил на него испепеляющий взгляд.
– Вот как, а я думал, это исключительно порок.
– Кстати, о пороках. – Кембл бросил куртку в кучу на кровати. – Я видел, как ваш наглый слуга в лакейской тискал одну из посудомоек.
– Тискал? – Гарет почувствовал вспышку гнева. – Наверное, она сама этого хотела.
– По-моему, ужасно не хотела. А если не так, – задумчиво произнес Кембл, – то она прекрасно играла и достойна быть профессиональной актрисой в «Друри-Лейн». Он мне не нравится.
– И мне тоже.
– Могу я от него избавиться?
– И таким образом лишить меня этого удовольствия? Я не хочу, чтобы какой-то мерзавец издевался над теми, кто слабее его. Выясните, в чем дело.
– О, так вы серьезно. – Кембл удивленно поднял брови. – Тогда дайте мне несколько дней, чтобы заработать доверие других слуг, и я доберусь до истины.
– Да, сделайте это. – Опустившись в кресло, Гарет заставил себя успокоиться. – Кембл, объясните мне еще раз, почему вы приняли этот план Ксантии? – сменил он тему. – Что именно она вам сказала?
– О, дайте вспомнить. – Кембл провел указательным пальцем по щеке. – Приказ леди Нэш состоял из трех пунктов: во-первых, привести в порядок ваш гардероб, чтобы он соответствовал титулу герцога; во-вторых, узнать, кто убил вашего отвратительного дядю…
– Кузена.
– Не так важно, – отмахнулся Кембл. – И в-третьих, выяснить, действительно ли герцогиня заслуживает вашего внимания.
– Заслуживает ли… чего?
– Вашего внимания.
– И у Ксантии хватает наглости приписывать мне такие слова!
– Ей это не нужно делать. Вы читали письмо, которое написали, или выудили его из преисподней и просто бросили в утреннюю почту?
– Я, черт побери, помню, что было написано в письме! – рявкнул Гарет. – Там ничего не говорилось о том, что я безумно влюблен в герцогиню.
– Безумно влюблен? – Кембл прижал к груди кончики пальцев и драматически выпучил глаза. – О, звучит не слишком привлекательно. Но внимание – это нечто более простое, Ллойд, и ваша тревога за герцогиню четко обозначена в вашем письме. «Очаровательное хрупкое создание, которое тотчас же притягивает взгляды и симпатии всех». Уверен, вы написали именно так.
– Да, возможно. – Гарет подпер рукой подбородок. – Точно не помню.
– И уж так случилось, что я кое-что знаю о предмете… хм… вашего внимания.
– Вот как? – Гарет поднял голову. – Откуда?
Улыбнувшись, Кембл вернулся в гардеробную.
– В силу направленности своей работы, ваша светлость, я обязан знать такие вещи, – ответил он, обращаясь к стопке сложенных рубашек.
– Понятно. Тогда возникает еще один вопрос. Какова же на самом деле направленность вашей работы?
– О, – высунув голову из комнаты, Кембл дружелюбно улыбнулся, – я всего-навсего владелец небольшого магазина на Стрэнде, торговец антикварными вещами, картинами и произведениями искусства.
– Гм… так почему же мне в это никогда не верилось? – Гарет, прищурившись, взглянул на него.
– Не могу сказать. – Грациозным движением Кембл отправил на стул одну из рубашек. – Честно говоря, полиция тоже никогда не верила. Они убеждены в том, что я скупаю краденые произведения искусства.
– Чудесно. В свою первую неделю в Селсдоне я принимаю профессионального укрывателя краденого и полубезумного пьяницу. Впрочем, какое это имеет значение, верно? Вы сказали, что знаете кое-что о герцогине? Позвольте мне об этом узнать.
– Это просто некоторые детали ее прошлого. – Теперь Кембл перебирал чулки. – Никакой грязи… пока.
Гарет открыл было рот, собираясь запротестовать, но передумал.
– Продолжайте.
– Антония Ноттинг – второй ребенок графа Суинберна. – Продолжая рассказ, Кембл скатывал и раскатывал чулки Гарета. – У семьи куча денег. Отец Антонии недавно женился на какой-то поблекшей дебютантке, ничего собой не представляющей. Старший брат Антонии Джеймс, виконт Элбридж, – беспутный повеса и любимец букмекеров. Он проводил время в шумной опасной компании, в которую входил и будущий муж его сестры, Эрик, лорд Лембет – мелкий барон с большим самомнением. Они поженились, когда ей было всего семнадцать.
