Роэн так жаждал утешить ее, но нельзя поддаваться этому искушению.
— А что вы сами об этом думаете? — спросил он вместо ответа.
— Ну… существует лишь одно объяснение. Похоже, отец приказал Чарли вырастить меня под вымышленным именем. Иначе почему бы Чарли требовал, чтобы я лгала? Или он и отец знали, что когда-нибудь кто-то за мной придет? Боже мой! — неожиданно воскликнула она. — Всю жизнь меня обманывали!
— Спокойно, — пробормотал он, сжимая ее руку. — Обещаю: мы доберемся до истины.
Он поспешно отнял руку. Слишком трудно становилось сохранять равновесие.
— Позвольте спросить: вы когда-нибудь получали официальное подтверждение смерти вашего отца?
— Свидетельство о смерти? Нет… не думаю. Не знаю точно. М-мне было только десять лет, когда мы получили известие, что его судно затонуло. Но… но, может, свидетельство было у Чарли? Кроме того, я получила наследство. Приличную сумму. Возможно, такому, как вы, она показалась бы не слишком большой, но хватало, чтобы жить независимо, не испытывая затруднений. — Кейт покачала головой и отвернулась. — Боже, что я должна об этом думать? Почему отец сменил мое имя?
— Возможно, чтобы вас защитить.
— От чего? От кого?
— Знал, что у вас могут быть серьезные враги. Вас похитили. Это вам о чем-то говорит?
Кейт ошеломленно уставилась на него.
— Хотите сказать, что все эти годы меня от кого-то прятали и я даже не знала этого? Именно поэтому Чарли не позволял мне выезжать за пределы деревни?
— Возможно. Или…
Лучше покончить с этим как можно быстрее.
— Могут быть и другие объяснения.
Она выглядела совершенно отчаявшейся, и поэтому он понял: пора выложить кое-какие карты на стол. Если все это игра с ее стороны, он воспользуется последней возможностью разоблачить ее, предупредив напрямую.
— Какие именно? — настаивала она.
— А что, если вы мне лжете? Тогда вы еще можете оправдаться.
— Оправдаться? О чем вы? Роэн, вы меня пугаете.
— Мои намерения вовсе не таковы. Если вы невинны, я готов вам верить. Но если вы мне лжете, если все это маскарад и вы явились сюда, думая меня одурачить, предупреждаю: вас ждут большие неприятности.
— Что? — выдохнула она.
Но он отказывался смягчиться и намеренно ожесточил свое сердце, даже когда она побледнела, растерялась и, похоже, едва сдерживала слезы.
Если она действительно агент прометеанцев — значит, точно знала бы, о чем он толкует, и услышала бы, что он назвал ее лгуньей. Если нет — ей ни к чему понимать.
— Оглядитесь вокруг, — посоветовал он. — За шестьсот лет моя семья никогда не пренебрегала долгом. Если вы пришли сюда, затаив против меня зло, вам лучше во всем признаться. Обещаю вам помилование, если все скажете честно. Но если откажетесь, не ожидайте пощады только потому, что вы красивы. Я даю вам этот шанс. Но не думайте, что способны обмануть меня, и, поверьте, во всем, что случится с вами дальше, будете виноваты только вы одна.
Кейт потрясенно взирала на Роэна. Тот терпеливо ждал.
— Итак?
— Вы безумец! — выдавила она и, порывисто вскочив, пошла к двери.
Он на секунду закрыл глаза. Похоже, что ответа он добился. Всем своим существом он рвался за ней, но остался на месте, помня, что, когда пытался сделать это в последний раз, она едва не погибла на проклятом обрыве.
— Вернитесь, Кейт!
— Кажется, вы только что угрожали убить меня? — процедила она, круто развернувшись.
— Если вам нечего скрывать — значит, нечего и бояться.
— Роэн, я не имею ни малейшего понятия, о чем вы толкуете! — вскричала она.
Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить:
— Надеюсь, что это правда.
— Боже, унеси меня отсюда… я думала, что могу вам довериться!
— Кейт! — рявкнул он и встал, когда она бросилась от него, сопровождаемая шелестом атласных юбок. — Кейт, — повторил он уже мягче, — вернитесь, пожалуйста.
— Я хочу домой! — воскликнула она, снова поворачиваясь. В глазах ее стояли слезы.
— Посреди ночи?
— Можно и утром! Прикажите солдатам отвезти меня в мой коттедж.
Он видел, что ее трясет.
— Снова одинокое существование?
— О, вы бросаете мне в лицо мои же слова! Кто вы? И почему здесь столько солдат? Зачем герцогу солдаты? Что здесь происходит!
— Кейт, пожалуйста. — Он смягчился. — Я не хотел вас пугать. Просто пытался убедиться, что вы говорите правду. Вернитесь и сядьте, умоляю вас. Я не причиню вам зла. Не бойтесь меня.
— Вы только что угрожали убить меня.
— Я всего лишь вас испытывал, — тихо настаивал Роэн. — И никогда бы не поднял руку на женщину.
— Как ваши предки?
— Пожалуйста, — повторил он.
— Но почему? Зачем вам меня испытывать? — всхлипнула она. Глаза ее переполнились. По щекам покатились светлые капли. — Зачем вы это со мной делаете? Я думала, что могу вам доверять.
— Можете.
Он не вынесет ее слез!
— Кейт, я работаю на правительство под… прикрытием и участвую в секретных операциях, — осторожно начал Роэн. Это было довольно близко к истине, и большего он не имел права сказать. — Именно поэтому здесь много солдат, и именно поэтому я могу обещать вам правосудие. Но мне нужно было удостовериться, что вы честны со мной, прежде чем… сообщить самые важные сведения, полученные из разговора с Питером Дойлом.
— И что же? — выпалила она.
— Вернитесь и сядьте, пожалуйста.
— Нет. Я останусь там, где стою. — Она сжала кулаки, даже не пытаясь подойти ближе. — И расскажите мне, что вы знаете! Если я прошла ваше дурацкое испытание, значит, заслуживаю того, чтобы услышать правду!
— Так и быть. О’Бэньон заявляет, что ваш отец жив.
Кейт уже было не по себе, но эта новость потрясла ее до глубины души. Пошатываясь, она шагнула к нему.
— Папа… жив?!
— Кое-кто считает, что так и есть, — кивнул Роэн. — Кто-то достаточно богатый и влиятельный вызволил О’Бэньона из Ньюгейта и послал за вами. Хотя похитили вас, думаю, их настоящей мишенью был ваш отец. Возможно, вас взяли в заложницы, чтобы заманить капитана в ловушку.
— Но как это может быть? — прошептала она, возвращаясь к столу словно сомнамбула. — Вы, должно быть, ошибаетесь. Я знаю, что папа мертв.
— Почему?
— Потому что, будь он жив, это означало бы… что он просто бросил меня… но это невозможно! Он никогда бы так не поступил! Не покинул бы меня! Как… притвориться мертвым? Обмануть меня? Вы не знаете, о чем говорите! Отец меня любил!
И верно, в детстве она была очень близка с отцом. Вся команда знала, что когда их суровый капитан был в дурном настроении, единственной, кто мог растопить его сердце, была его малышка.
