— Я занялась штопкой чулок, — произнесла она, поспешно запихивая вещи глубже, с глаз долой.
— А зачем тебе вообще что-либо штопать? Или я даю тебе недостаточно денег, чтобы купить новые?
Заметив, как Арабелла напряглась и покраснела, Доминик тут же пожалел о своих словах.
— Не люблю зря выбрасывать вещи, — произнесла она. — Это расточительство. Несколько стежков — и чулки почти как новые.
В его душе снова шевельнулось смутное беспокойство, вызванное вопросом, так и оставшимся без ответа: что такого произошло в ее жизни, если в итоге она оказалась в борделе?
Повисло неловкое молчание, которое, в конце концов, нарушила его любовница:
— Ты должен был рассказать мне о дочери лорда Мисбурна, Доминик.
Значит, ложь старика достигла и ее ушей.
— Не о чем рассказывать, Арабелла.
— Не о чем? — Она уставилась на Арлесфорда, и тот заметил, как в ее глазах вспыхнул гнев. — У меня другие сведения. Что ж, теперь не приходится удивляться, почему ты был так недоволен, столкнувшись с ним на маскараде под руку со мной! Я все знаю, можешь более не притворяться.
Арабелла была преисполнена гневом и безрассудно бросала обвинения ему в лицо. Она побледнела, в глазах поселился страх.
— Ты не знаешь ничего, кроме досужих сплетен, Арабелла.
— Хватит, Доминик! Я собственными ушами слышала, как об этом говорила леди Мисбурн!
Он замер, чувствуя, как внезапно участился пульс.
— Ты говорила с леди Мисбурн?
— Не совсем. Я слышала ее беседу с другой женщиной.
— И что именно тебе удалось узнать?
— Скажем, ты заинтересован в том, чтобы сделать ее дочь своей герцогиней. Они ожидают, что в ближайшем будущем ты сделаешь ей предложение.
Доминик коротко, резко рассмеялся, хотя его чувства нельзя было назвать веселыми даже с натяжкой.
— Они могут этого ожидать сколько им угодно, Арабелла, но ничего не получат.
— Да, но она богата, и она дочь графа. — Доминик расслышал в ее голосе нотки горечи и обиды. — Полагаю, ты не станешь отрицать, что она была бы весьма подходящей партией?
— У меня нет намерения жениться на леди Марианне Уинслоу.
Внезапно выражение ее лица изменилось, словно от новой мысли. Горечь и обида сменились искренним беспокойством.
— Но ты ведь не обесчестил ее, Доминик?
Он цинично расхохотался, удивившись тому, как ей такое даже в голову пришло. Несмотря на то что он слыл повесой и распутником, да и вообще его репутация респектабельностью не отличалась.
— Не следует бояться, что эта девушка может лишиться добродетельности моими стараниями, уверяю тебя, Арабелла, — холодно бросил он.
— По крайней мере, имей смелость сказать мне правду!
— Я и говорю тебе правду! — возразил Доминик.
— Я слышала слова леди Мисбурн.
— В таком случае у нее неверные сведения, можешь мне поверить.
— Нет!
— Да, Арабелла!
Они замолчали, глядя друг на друга. В воцарившейся тишине раздавалось только их учащенное дыхание.
— Я не женюсь на леди Марианне по той же самой причине, по которой не женюсь ни на одной другой женщине.
В ее глазах он прочел подозрение, недоверие, потрясение. Доминик знал, что следует остановиться сейчас же, но не смог сделать этого и двинулся вперед.
— Хочешь, я скажу тебе, почему герцогиня Арлесфорд никогда не появится? Хочешь знать всю неприглядную правду?
Арабелла невольно попятилась.
— Хочешь узнать о том, как я тосковал по тебе все эти годы?
Он шагнул ближе.
Арабелла отшатнулась.
— О том, как часто я прокручивал в голове последние слова, сказанные нами друг другу? — Еще один шаг. — Боже правый, Арабелла, я любил тебя!
— Нет! — воскликнула она. — Не говори этого. Я не хочу больше слышать эту ложь. Ты никогда не любил меня! Ты хотел лишь одного — заполучить мое тело, и как только это случилось, ты…
Доминик прижал Арабеллу спиной к стене и положил руку ей на затылок, заставляя поднять глаза, надеясь, что она прочтет правду, от которой так старательно пыталась скрыться.
— Я любил тебя, Арабелла, — с яростью произнес он, глядя ей в глаза.
— Перестань! — Она попыталась отвернуться, но Доминик не позволил. — Почему ты так поступаешь со мной?
— Потому что я любил тебя, — снова повторил он, теперь уже мягче и нежнее, не в силах больше скрывать боль, которую Арабелла причинила ему давным-давно. — Арабелла, — мягко пробормотал Доминик, и она против воли посмотрела ему в глаза. — Арабелла, — снова повторил он, не отводя взгляда, позволяя ей увидеть истину.
Она перестала сопротивляться. Замерла. Потрясенно уставилась на него. И боль, вспыхнувшая в ее глазах, была такой же острой и сильной, как та, что сжигала его сердце. Они смотрели друг на друга, и весь мир вокруг замер, перестал существовать.
— Я тоже любила тебя, Доминик, — сдавленным голосом произнесла Арабелла.
В тишине слышно было только ее дыхание. Под пальцами Доминика на нежной шее учащенно бился пульс.
— Тогда почему ты вышла замуж за Марлбрука?
Он ждал почти шесть лет, чтобы наконец задать этот вопрос.
Арабелла открыла было рот, собираясь ответить, но передумала и покачала головой. Казалось, этот разговор мучает ее не меньше, чем его.
Доминик нежно и ласково провел рукой по золотистым волосам Арабеллы, а затем склонился к ее лицу, замерев в нескольких сантиметрах от губ.
— Скажи мне, — настаивал он.
Арабелла снова покачала головой, отказываясь отвечать, но по ее глазам он видел, что решимость угасает, обнажая искорку страха.
— Ты ведь знаешь, что я никогда бы не причинил тебе боль, что бы ни случилось, — мягко произнес он.
— Ты уже это сделал, Доминик, — шепотом произнесла она.
Услышав этот ответ, герцог почувствовал, как что- то в его душе оборвалось.
— Я не понимаю. Скажи мне, — снова произнес он.
Арабелла вгляделась в его глаза:
— Как ты можешь не знать этого?
— Ты же сама вышла замуж за Марлбрука, — произнес он, начиная догадываться, что не знает чего-то очень и очень важного.
— Да.
— Значит, ты не любила меня.
— Я любила тебя больше кого-либо на свете.
— Но тогда почему? — требовательно спросил он.
— Боже, прошу, помоги мне, — шепотом взмолилась Арабелла.
Ее голос дрожал. Затем она подняла голову и поцеловала Доминика. Что-то в этом поцелуе, казалось, проникло в его сердце, лаская душу, и когда Арабелла отстранилась, он почувствовал себя покинутым. Они смотрели друг другу в глаза, остро чувствуя напряжение, повисшее в воздухе между ними.
Доминик понял, что Арабелла скрывает от него нечто очень важное. Однако, стоя рядом с ней, глядя в ее глаза, он понял также, что это не имеет значения и ничего не меняет. Она по-прежнему была нужна ему, как вода и воздух. И он знал, что Арабелла чувствует то же самое — он ей отчаянно нужен. Судя по тому, какие чувства бушевали между ними, ее признание — лишь вопрос времени. Арабелла расскажет ему то, о чем он так хотел знать.
