Губы Франчески дрогнули.
– Он пришел бы в ярость, – с удовольствием заметила она.
Больше Себастьян выдержать не мог: он сделал шаг и поцеловал Франческу.
На мгновение она замерла, потом прижалась к нему со всей необузданной страстью своей буйной натуры.
Себастьян мечтал об этом поцелуе с ночи в гостинице. Теперь без Франчески он ощущал себя неполноценным – она словно была у него в крови.
– Позволь отвезти тебя куда-нибудь, – пробормотал он, задыхаясь, сходя с ума от желания, потом провел губами по ее горлу, и Франческа, изогнув шею, закрыла глаза. Тогда Себастьян развязал завязки страшной шляпки и выкинул ее через окно на улицу, но Франческа, казалось, этого даже не заметила.
– И куда же мы можем поехать? – спросила она, сильнее прижимаясь к Себастьяну.
– Я снимаю комнаты на Халфмун-стрит, думаю, тебе там понравится. Мартина можно отослать, и мы останемся вдвоем. Остальное подождет.
Однако Франческа отрицательно покачала головой.
– Но почему? Я хочу тебя. Ты хочешь меня. Помнишь, как это было?
– Я не хочу помнить, – выдохнула она.
Себастьян прижался губами к молочно-белой коже над воротом ее платья, но этого оказалось недостаточно: он хотел снять с нее все.
– Франческа… – Он снова поцеловал ее в губы. – Я теряю голову. Я хочу тебя сейчас, – Он положил ее руку себе между ног, – Я все время в таком состоянии после гостиницы.
Франческа хихикнула:
– Ах, должно быть, это так неудобно. – Она убрала руку и отодвинулась подальше.
– Дорогая, ты станешь свободной как ветер. Не позволяй приручить себя. Позволь освободить тебя из клетки.
Речь Себастьяна напоминала речь сумасшедшего, но ему было все равно; однако Франческу это не поколебало.
– Нет! – Она покачала головой, широко распахнутые глаза стали темными и испуганными, с лица исчезло веселье. – Разве ты не понимаешь? – произнесла она с горечью. – Именно это и пугает меня больше всего. Себастьян, я не могу себе позволить быть свободной, я не могу покинуть мою клетку. Для меня это небезопасно.
Торн ничего не понял, лишь пожал плечами. Ему хотелось скова прикасаться к ней, провести кончиками пальцев по нежной коже, а потом целовать ее до тех пор, пока она не забудет обо всем, кроме него. Почему все не может быть так просто? Почему им необходимо думать о будущем?
– Франческа…
– Нет, Себастьян.
По-видимому, Франческе хотелось отрицать даже сам факт того, что ночь в гостинице вообще имела место, и Себастьяна это очень смущало. Она то вообще не беспокоилась по поводу своей респектабельности, то отталкивала его, будто боялась. Но кого – его или себя?
Здесь было нечто, чего он пока не разглядел; зато потом Франческа снова будет принадлежать ему.
Себастьян нехотя покинул кеб.
– Трогай, – приказал он кучеру.
Кеб тронулся, и когда колеса застучали по мостовой, одно из них переехало шляпку Франчески, лежавшую на дороге.
– Твоя грязь, тебе и убирать.
Он ощутил отвращение. Анджела Слейтер в его глазах являлась кем-то вроде паразита, от которого никак нельзя было избавиться. Единственный раз в момент слабости он использовал ее, чтобы избежать неприятностей, и с тех пор горько сожалел об этом.
Неужели он и в могилу сойдет заодно с этим созданием и ее подручными?
Анджела улыбнулась. Несмотря на произошедшие перемены, это была все та же коварная и злобная улыбка. Вне всякого сомнения, она угадала его мысли и дала это понять, внушив неприятную дрожь.
– Вот так-то, благородный господин, вы сами должны решить проблему.
– Девчонка для вас ничто. У вас их еще предостаточно. Забудьте о ней.
– Не могу. Дело в репутации. У меня никто ничего не крадет, особенно из тех, кого я украла для вас много лет назад. Это сделала мисс Франческа Гринтри. Она отвезла ребенка к своей матери. Ну разве не остроумная шутка?
– Анджела…
– Я знаю, что произошло и почему. У меня множество друзей, и у меня есть письмо. Не вздумайте повернуться ко мне спиной, сэр.
Письмо! Как же ему хотелось обхватить руками это морщинистое горло и сжать. Он никогда не был вспыльчив, но она вынуждала его на крайность. Однако, как это ни прекрасно, ее убийство не сулит ему ничего хорошего. Ее место займут другие, и, вне всякого сомнения, они позаботятся о мести. Кроме того, если она умрет, он никогда не получит письма.
– Я и не поворачиваюсь спиной, – сказал он, будто никогда об этом не думал. – Я теряю столько же, сколько и вы.
– Значит, вы позаботитесь о мисс Франческе или хотите, чтобы этим занялась я?
– Нет-нет, я справлюсь.
Если возникнет необходимость, он будет безжалостен с Франческой Гринтри, но сначала нужно заняться кое-кем другим. Тем, кто гораздо опаснее Франчески, кто знал всю правду и подозревал об остальном. Все эти годы он следил за ней и ждал, когда она сделает первый ход, но она молчала. До сегодняшнего дня.
– Она наняла Торна для расследования, – с горечью произнес он.
– Сейчас, после всех этих лет?
– Она знает, что с ней произойдет. Должна знать. И все-таки она это сделала. По правде сказать, я никогда не верил, что она это сделает. У нее были подозрения, но не было доказательств.
Миссис Слейтер хихикнула:
– Ты говоришь так, будто восхищаешься ею. Она знала, что произойдет, если она пойдет на это, поэтому пусть винит только себя. Смелый поступок, но безрассудный, не так ли? – Водянистые глаза сверкнули насмешкой. – Ты все еще любишь ее? Помнится, когда-то ты был от нее без ума.
Он не ответил. Когда-то он и правда был влюблен в Афродиту, и даже более чем влюблен, хотя не признавался даже себе. Она наполняла его мысли и сердце, она была наваждением, чуть было не убившим его.
Теперь он планировал ее убийство, это выглядело как месть, но он убеждал себя, что это справедливость.
Себастьян почти не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Сердце еще трепетало в груди, кровь пульсировала во всем теле – такое влияние оказывала на него Франческа.
Добсон удивленно нахмурился и провел его в клуб.
– Мистер Торн, мадам Афродита устала. Вам непременно нужно увидеть ее именно сейчас?
– Думаю, да. Дело не терпит отлагательств.
Добсон поколебался несколько мгновений, потом кивнул.
– Надеюсь, вы ее надолго не задержите…
– Мистер Добсон, это едва ли займет пару минут.
Казалось, Афродита ждала его прихода.
– А, мистер Торн, вы снова здесь. – Должно быть, она уловила что-то в его лице, потому что ее улыбка тут же погасла. – Что произошло?
Себастьян рассказал о Рози и о том, откуда та взялась.
– Значит… эта девочка принадлежит ей?
